Читать книгу "Манипуляция сознанием. Век XXI - Сергей Кара-Мурза"

«Толпе знакомы только простые и крайние чувства; всякое мнение, идею или верование, внушенные ей, толпа принимает или отвергает целиком и относится к ним или как к абсолютным истинам, или же как к столь же абсолютным заблуждениям. Так всегда бывает с верованиями, которые установились путем внушения, а не путем рассуждения… Каковы бы ни были чувства толпы, хорошие или дурные, характерными их чертами являются односторонность и преувеличение… Сила чувств в толпе еще более увеличивается отсутствием ответственности, особенно в толпе разнокалиберной».

«Толпа никогда не стремилась к правде; она отворачивается от очевидности, не нравящейся ей, и предпочитает поклоняться заблуждению, если только заблуждение это прельщает ее. Кто умеет вводить толпу в заблуждение, тот легко становится ее повелителем; кто же стремится образумить ее, тот всегда бывает ее жертвой».

Ле Бон много места уделяет изменчивости толпы – ее удивительной способности моментально, «все разом» реагировать на импульсы, получаемые от вожаков. Это показывает, что человек в толпе действительно обладает новым качеством, становится элементом новой системы. Он не обдумывает свои действия, а мгновенно подчиняется полученному каким-то образом сигналу. Такое поведение можно уподобить тому, как реагируют на сигнал две группы разных типов – стая рыб и, например, группа водителей, сидящих в своих автомобилях.

Стая рыб, получив сигнал через колебания воды, поворачивает вся разом, одновременно. У каждой особи нет рефлексии на сигнал, она не задерживается с переработкой информации. Группа автомобилей, стоящая у светофора, теоретически могла бы при появлении зеленого сигнала тронуться с места вся разом, одновременно – сигнал-то виден всем. Однако каждый водитель поступает осторожно и начинает двигаться только тогда, когда с места тронется стоящая перед ним машина, да еще с некоторым запасом на неопределенность поведения ее водителя. И получается, что расстояние между машинами увеличивается и задние трогаются, уже когда светофор закрылся. Водители толпы не образуют.

Дав описание толпы, Ле Бон не поднимает вопроса о том, почему не всякое скопление людей превращается в толпу, и не подчеркивает того факта, что он писал именно о толпе западных индивидов. Эту тему затем вскользь затронул Ортега-и-Гассет в книге «Восстание масс». Индивид, склонный стать человеком массы и влиться в толпу, – это человек, выращенный в школе определенного типа, обладающий определенным складом мышления и живущий именно в атомизированном гражданском обществе массовой культуры. Это человек, который легко сбрасывает с себя чувство ответственности. В этом ему помогают и политики, применяющие «толпообразование» как поведенческую технологию.

Фашисты пришли к власти, сумев на время превратить рассудительный немецкий народ в толпу – и она ринулась в безумный поход, забыв о совести и не думая о последствиях. В отношении молодежи фашизм сознательно разрушал традиционные отношения. Шло снятие естественных для подростков культурных норм, запретов, подчинения и уважения к старшим. Идеологи фашистов поставили задачу: создать особый стиль – так, чтобы «молодежи стало скучно в лагере коммунистов». Была выработана целая философия под названием «а мне что за дело», или стиль «бродяги и фанфарона» – говоря попросту, хулигана. Наставники молоденьких фашистов поощряли уличное насилие, ножи и кастеты. Сам фюрер заявил: «Да, мы варвары и хотим ими быть. Это почетное звание. Мы омолодим мир». Конечно, «учиться, учиться и учиться» – гораздо скучнее, чем быть молодым варваром и ходить толпой, помахивая кастетами.

Контрастом толпе может служить сход сельской общины – внешне похожее скопление людей, особенно если сход готовится к насильственным действиям (например, разгрому имения помещика). Отличие в том, что сход – собрание в высокой степени структурированное системой статусов, уважения и авторитета. Это именно собрание, налагающее на каждого огромный груз ответственности.

Вот пишет английский историк русского крестьянства Т. Шанин о крестьянских волнениях 1907 г.: «Поджоги часто следовали теперь особому сценарию. Решение о них принималось на общинном сходе и затем, при помощи жребия, выбирались исполнители из числа участников схода, в то время как остальные присутствующие давали клятву не выдавать поджигателей… Крестьянские действия были в заметной степени упорядочены, что совсем не похоже на безумный разгул ненависти и вандализма, который ожидали увидеть враги крестьян, как и те, кто превозносил крестьянскую жакерию… Крестьянские выступления России оказались непохожими на образ европейской жакерии, оставленный нам ее палачами и хроникерами».

Виднейший американский социолог Р. Мертон в книге «Социальная теория и социальная структура» (1968) указывает на важное значение «свободы конкуренции», которая порождает несбыточные притязания, а они – склонность к преступному поведению. (Напротив, в России сельская община внутри себя была прежде всего основой солидарности, и в то же время крестьяне, борясь с помещиками за землю, вовсе не имели притязаний «жить как помещики».) Р. Мертон пишет: «Наша идеология равенства косвенно отрицает существование неконкурирующих индивидов и групп в погоне за денежным успехом. Напротив, все имеют одинаковые символы успеха. Цели не связываются классовыми границами и могут выходить за их пределы. А существующий социальный порядок накладывает классовые ограничения на их доступность. Вот почему основная американская добродетель, «честолюбие», превращается в главный американский порок – «отклоняющееся поведение».

Толпа, тем более узаконенная Линчем, стала едва ли не символом Америки. Р. Мертон подмечает и другие важные условия, которые способствуют «толпообразованию». Это мифологизация общественных отношений, которая маскирует причинно-следственные связи и делает мышление суеверным (а значит, восприимчивым к внушению): «Рабочий видит вокруг себя опытных и квалифицированных людей без работы. Если у него есть работа – он чувствует себя «удачливым», нет – он жертва «неудачи». Рабочий почти не видит взаимосвязи между заслугами и вознаграждением».

Р. Мертон отмечает очень важное качество массовой культуры США, о котором нам как-то мало известно: «Нелюбовь к ручному труду почти в равной степени присуща всем социальным классам американского общества». Здесь надо вспомнить мысль, которую настойчиво повторял К. Лоренц, – именно ручной труд служит важным условием сохранения в сознании и культуре традиций и способности к уважению.

Наконец, буржуазное общество создало целую промышленность масс-культуры. Обладая высокими техническими возможностями, она выносит на рынок очень соблазнительный продукт, идеологическое содержание которого целенаправленно принижает человека, делает его мышление инфантильным и сильно повышает восприимчивость к внушению. Трудно найти более примитивные фильмы, чем серия Стивена Спилберга «Индиана Джонс». Когда этот герой действует в Китае или Индии, эти фильмы, кроме того, становятся расистскими. Тем не менее, в США два фильма из этой серии держат рекорд выручки за первые шесть дней проката: «Индиана Джонс и храм Страшного суда» – 42,3 млн. долл. и «Индиана Джонс и последний крестовый поход» – 46,9 млн. долл.

Ле Бон выдвигает одно важное положение, которое, видимо, опережало его время и, наверное, вызывало у современников удивление. Но сегодня, с развитием радио и телевидения, оно стало очень актуальным. Суть его в том, что для образования толпы не является необходимым физический контакт между ее частицами. Ле Бон пишет: «Тысячи индивидов, отделенных друг от друга, могут в известные моменты подпадать одновременно под влияние некоторых сильных эмоций или какого-нибудь великого национального события и приобретать, таким образом, все черты одухотворенной толпы… Целый народ под действием известных влияний иногда становится толпой, не представляя при этом собрания в собственном смысле этого слова».