Читать книгу "Пощады не будет - Роман Злотников"

Когда массивная, сделанная, похоже, из половинок древесных стволов и потому больше напоминающая крепостные ворота дверь его комнаты захлопнулась за спиной слуги, Грон потянулся и сладко зевнул. Брр… а ночи-то в горах холодные. Немудрено, что на ложе навалено столько тигровых шкур. Грон присел на край необъятного ложа, стянул перевязь с ангилотом и принялся расшнуровывать камзол, как вдруг за его спиной раздался какой-то шорох. А в следующее мгновение чья-то рука ухватилась за ножны ангилота. Грон резко качнулся в сторону, уходя из-под удара, а затем, молниеносно перехватив чужую руку, качнулся вперед, перебрасывая через себя обладателя этой руки… чтобы в следующее мгновение, оторопев, застыть, глядя, как обнаженное женское тело ловко приземляется на спружинившие руки и откатывается к дальней стене, по пути сбив держатель для факелов, с грохотом рухнувший на пол…

Из-за его спины послышался мелодичный женский смех. Грон медленно обернулся.

– А он довольно ловок, Линдэ, – смеясь, сообщила сестре Эмальза, выбираясь из-под шкур и гибким движением придвигаясь к Грону.

– Ловок, но груб, – ворчливо отозвалась Линдэ, поднимаясь на ноги и потирая бедро. – Так швырнуть девушку, всего лишь собравшуюся помочь мужчине раздеться.

– Он воин, Линдэ, – все так же смеясь, сообщила ей Эмальза, – воины часто грубы. Но неужели ты предпочтешь им крестьян?

Линдэ, уже приблизившаяся к Грону вплотную и, подбоченясь, вставшая прямо перед ним, совершенно не стесняясь своей наготы, в ответ лишь шумно фыркнула, будто кошка. Эмальза же, придвинувшаяся к нему так, что ее роскошная грудь коснулась его спины, протянула руки и ухватила его за камзол.

– Помоги ему снять сапоги, сестра, – мягко произнесла она, нежно, но властно потянув вверх камзол.

– Э-э-э… девушки, – опомнился Грон, – я, конечно, поражен вашей красотой и заботой, но…

– Не беспокойся, Грон, – прервала его Линдэ, уже стянувшая с него левый сапог. – Мы умеем обращаться с мужчинами. Ты не пожалеешь.

– А если ты устанешь, – отозвалась Эмальза, принимаясь за его нижнюю рубашку, – у тебя же был трудный день, правда? – то мы сумеем сделать так, чтобы твое естество снова нас захотело.

– Мы редко так делаем с мужчинами, – продолжила Линдэ, отшвыривая его правый сапог и поднимая руки к ремню, удерживающему его брюки, – вот еще, баловать их… к тому же они и так всегда нас сильно хотят. Но ты нам понравился. Сильно понравился.

– Так, как еще никто не нравился, – подтвердила Эмальза и, обхватив его руками, крепко прижала к себе, помогая сестре сдернуть с него брюки и обнажая… его действительное отношение ко всему происходящему.

После чего любые возражения Грона уже выглядели бы неубедительно…

5

– Значит, твои парни установили контакт с шестью мастерами?

Тилим кивнул. На самом деле с одиннадцатью, но пятеро пока были на стадии осторожного прощупывания. А вот остальные шестеро уже практически согласились отдаться под руку королевы Агбера. Если только люди королевы сумеют извлечь из застенков Черного барона некоторых дорогих им людей и… гарантируют, что их никогда и нигде не настигнет его карающая длань.

– Хм, здорово… А что за мастера-то?

– Бумагоделов двое, потом литейщик, стекольщик… – начал перечислять Тилим.

Сидевший напротив него Шуршан только согласно кивал.

Поездка по мастерским и мануфактурам мастре Ушуга запомнилась Тилиму как некое фантастическое путешествие. Они располагались не так далеко от Дагабера. В небольшой горной долине, выход из которой закрывала крепость под названием Либвэ, в которой, как они уже знали, располагался некий аналог школы маркиза Агюена. Так что проникнуть в эту долину, как, впрочем, и покинуть ее, не имея специальных пропусков или не обладая особыми навыками, было чрезвычайно затруднительно…

Мастерские его поразили. Если до сих пор он воспринимал Черного барона и его людей только как страшную разрушительную силу, то во время этой поездки он ясно осознал, что этот человек не только разрушитель, но и великий созидатель. Просто созидает он очень… жестоко. Не считаясь ни с чем и замешивая раствор для своих великих строек на крови и боли… И даже пожалел Черного барона, предположив, каким жутковатым местом представляется тому мир, если он предпочитает работать с ним именно так. Но когда он погрузился в истории, поведанные ему мастерами, которых двое его приказчиков из числа выпускников маркиза Агюена (занесенных Бангом в список неблагонадежных и почти сразу же после этого со скандалом выгнанных Тилимом из торгового дома, отчего у них появилась масса времени для другой работы), вполне успешно проникшие в долину и обосновавшиеся там, сочли дозревшими до личной беседы, эта жалость быстро прошла. С людьми нельзя было поступать ТАК! Нет, человек существует в достаточно жестком и прагматичном мире, непременной чертой которого является то, что все вокруг манипулируют друг другом. Родители – детьми, дети – родителями, жены – мужьями, любовницы – содержателями, друзья – друзьями, начальники – подчиненными, а коллеги друг другом. Сам факт манипуляции человека человеком совершенно не вызывал у Тилима отторжения. Тем более что не всегда побудительным мотивом этих манипуляций непременно служит некая корысть. Иногда люди пытаются манипулировать другими людьми, просто считая, что так будет лучше для них самих. Или пытаясь самоутвердиться. Либо даже по привычке. Поэтому, если абстрагироваться от побудительных причин этих постоянных манипуляций, можно констатировать, что жизнь устроена именно так, и человек живет в социуме, среди других людей, непрерывно взаимодействуя с ними. Так что манипулируй, ибо манипулируем будешь… Но людей нельзя доводить до такого состояния. Нельзя лишать надежды на счастье, на любовь, оставляя им только лишь выживание. Делая из них всего лишь дрессированные инструменты, заточенные под выполнение неких возложенных на них функций и задач. И все. Это… хуже, чем сделать человека Безымянным. Тот хотя бы не помнит и не осознает того, что с ним было ранее и кем он является сейчас. А те, кому не посчастливилось обратить на себя внимание Черного барона, были обречены на память и потому на долгое, длящееся годы страдание. Постоянное. Неизменное. Ибо именно это страдание и… страх перед тем, что оно может стать еще большим, и являлись той цепью, на которую Черный барон предпочитал сажать людей. Тем более страшной, потому что каждый из них понимал, что не в силах ничто изменить… до тех пор, пока в их жизни не возник мастре Тилим.

– А что насчет операции в Агбере? – спросил Шуршан.

Тилим прибыл в Гравэ только утром, сделав крюк на пути из Дагабера в Агбер-порт и собираясь уже после обеда следовать далее. Несмотря на то что его личный возничий был из своих и утечки информации не предвиделось, все равно слишком долгая дорога могла вызвать ненужные подозрения у того же Банга.

Тилим пожал плечами:

– Пока неясно. Мне докладывают, что они развили бурную деятельность – выкупили пакгаузы в Аржени и Гамеле и огромные склады в Агбер-порте и сейчас их лихорадочно перестраивают. Народу на них кишмя кишит, но в Гамеле и Аржени на контроле пара моих ребят, а за Агбер-портом я приглядываю сам, да и господин Гаруз ухо востро держит. Но пока ни он, ни я не смогли обнаружить там никаких особых причин для беспокойства. – Он сделал паузу, а затем осторожно предположил: – Возможно, мы зря подозреваем их в подготовке некой тайной операции, может, это действительно всего лишь попытка побольше заработать. В конце концов, потеря сети в Агбере и Генобе пробила в их финансах изрядную дыру.