Читать книгу "В ночь на Хэллоуин - Александр Варго"

– Тост? – улыбнулась накрашенными губами Диана.

– За дальнейшие успехи Павла! – провозгласил Олег Михайлович. – Ну, вздрогнем!

Гости чокнулись стаканами, выпили и накинулись на мясо.

– Как все это вскрылось? – с набитым ртом спросил мужчина с намечающими залысинами, двоюродный брат Кашина-старшего. – Ну, то, что она собственную дочь мочканула?

– Старуха взяла мальчишку и вышла с ним из дома, – пояснил Олег. – Черт знает, что у нее на уме было. Добралась до станции, села на лавку и отдала богу душу. Потом у нее обыск провели, а в огороде труп нашли.

– С ума сойти, – протянула Диана, окуная кусочек мяса в кетчуп. – Мне этот мальчик сразу показался каким-то ненормальным.

– В уголовном деле была выписка детского психолога, – сказал Олег, хрустя соленым огурцом. – Прикиньте, все эти полгода сбрендившая карга читала парню «Гуси-Лебеди». По двадцать раз на дню. А ты говоришь – ненормальный. Ясен пень, ненормальный. Да и папаша у него того. – Он повертел пальцем у виска. – Поэтому я Павла сразу предупредил, чтобы не давал спуску маленькому шизику.

Гости с напускным сочувствием покачали головами и тут же перешли на другую тему.

Через пять минут о случае с мальчиком и его убитой матери никто не вспоминал.

* * *

Подходя к подъезду, Вера бросила взгляд на окна. Темные, как наступившая ночь. Может, папа с Димой спят?

Девушка споткнулась о бордюр, чуть не вывихнув ногу. В сердцах чертыхнулась и заспешила к подъезду.

Лифт с гудением поднялся на пятый этаж и открыл двери, выпуская ее на лестничную клетку. Она ринулась к квартире. Ключ все время выскальзывал из рук, со звоном падая на пол. Наконец Вера открыла дверь и с колотящимся сердцем зашла внутрь.

* * *

Павлику снился странный сон. Будто он – трансформер. Нет, не полностью, а только снаружи. Внутри он оставался Пашей Кашиным, а внешне – Оптимус Прайм. А против него – Бамблби. Причем тоже не настоящий, а с лицом этого червяка Димки, любителя говенных сказок про несуществующих ящериц. Вот только вместо привычных пушек и пулеметов у его соперника правую руку заменяла какая-то уродская грабля, а левую – огромный топор в зазубринах.

«Ты меня дразнил», – рычит Димка-Бамблби. Павлик выпускает в него очередь из пулемета, отрывая выстрелами «граблю». Однако вместо ампутированной конечности у его противника тут же вырастает другая. Паша делает еще серию выстрелов – то же самое. Потерянные конечности Димки-Бамблби восстанавливались со сверхъестественной скоростью, быстрее, чем оторванные хвосты у ящериц.

«Тебя не убить меня», – хохочет Димка и вонзает «граблю» в плечо Паши. Слышится скрежет покореженного металла, перед глазами Павлика проносится сноп искр. Павлик кричит от боли и страха – грабля пробила металл, глубоко распоров его плечо. Димка, хохоча, подтягивает визжащего Павлика к себе и замахивается топором…

Паша проснулся, хныча и комкая простыню. Ему было страшно. Что за дурацкий сон?!

Он сел в кровати. Мотнул головой, как вылезшая из воды собака, стряхивая остатки сна. Интересно, сколько времени? Судя по всему, уже глубокая ночь. Он прислушался. С улицы доносилась музыка. Значит, гости еще веселятся. У них там, как сказал бы папа, наверняка сейчас сплошная порнуха.

Мальчик слез с кровати, наступив ногой на трансформера, и ойкнул, когда в подошву впилась острая деталь игрушки.

«Надо пописать», – подумал он, чувствуя, что еще чуть-чуть, и он надует в трусы.

Сунув ноги в тапки в виде пушистых собачек, Павлик неожиданно вспомнил случай в туалете. Тот самый, в детском саду. Тогда, когда к нему в кабинку кто-то собирался войти и скребся в дверь. Обливаясь потом, Паша держал дверь (внутренних замков в кабинках не было), а потом он услышал слова, смысл которых до него дошел только сейчас.

«Ты все напутал в сказке. Поменяй местами себя и Диму. Тогда будет правильно».

Надо же, он до сих пор все помнит. Только кто все-таки прошептал эту ерунду? И что значит «поменять»?

«Сказку, которую ты рассказывал в «тихий час», Павлуша», – прозвучал в его мозгу чей-то ласковый и терпеливый голос.

Паша почесал затылок. Получается, если он поменяет, то тогда Димка спасает Иру, а его, Павлика, забирает Баба-яга… Наверное, у туалета была та самая Баба-Яга, в которую переоделась Мария Сергеевна. Вот дура! Хотела его напугать! Ха!

Паша не хотел себе признаваться, что в то мгновенье он действительно очень испугался.

«Это не Мария Сергеевна», – вдруг подумал мальчик, и по его спине заскользил морозный ручеек.

Правильно. Уж он-то знает. Мария Сергеевна не могла слышать сказку, которую он рассказывал Ире и Димке. Ее слышали только эти двое дураков. Ирка-пипирка и Димка-пердинка. Значит…

Паша поежился, чувствуя, как кожа покрылась пупырышками. Все это ему не нравилось. Ох как не нравилось…

Может, рассказать об этом маме? Он, правда, пытался донести эту историю маме еще тогда на улице, но они с папой были слишком заняты в тот момент. Особенно папа – он как раз надирал задницу этому пьянице, папе Димки. Жаль, только нос расквасил. Надо было еще по яйцам хорошенько врезать, чтобы знал на будущее.

Пожалуй, он все-таки расскажет о том, что произошло в туалете. И папе, и маме. Причем прямо сейчас. Вот только пописает и пойдет рассказывать.

За окном что-то мелькнуло. Как будто птица пролетела.

Мальчик влез на подоконник. Вдруг это сова? Папа говорил, что здесь часто можно увидеть сов.

Лужайка во дворе освещалась голубоватым светом ночных фонариков, установленных по периметру дома. Никаких сов и вообще каких-либо птиц мальчик не увидел. Там вообще никого не было – родители и гости находились по другую сторону участка. Зато музыку он слышал отчетливо. Какой-то придурочный дядя громко вопил про непонятный «централ» и «северный ветер».

Павлик приоткрыл окно и высунулся наружу. Повертел головой, посмотрел наверх. На крыше, на фоне звездного неба, сидела птица. Крупная.

– Улетай отсюда, какашка! – приказал Паша. В ответ раздалось хриплое карканье.

Что тут делает дурацкая ворона?

Павлик закрыл окно. Надо сказать папе, чтобы он пристрелил ее. У папы есть пистолет и ружье. А то своим карканьем эта дебильная ворона будет мешать ему спать.

Павлик уже намеревался слезть с подоконника и наконец-то пойти в туалет, как вдруг снова почувствовал за окном едва различимое движение. Ночь будто ожила, тяжело опустившись на землю. Словно в угольно-вязкое болото плюхнулся камень, на мгновенье взбаламутив зловонную жижу, и теперь это месиво приближалось к нему, как цунами.

Прямо на него из темноты к дому надвигалось что-то бесформенное, черное, намного чернее самой ночи. И двигался этот предмет по воздуху, как ракета.

Мальчик дернулся назад, чуть не упав с подоконника. Шагнул назад, наступив на очередного робота, краем уха уловив, как под ногой что-то треснуло.