Читать книгу "Коминтерн и мировая революция. 1919-1943 - Кермит Маккензи"

Общество и культура. Довольно мало информации можно найти в материалах Коминтерна по таким вопросам, как семья, образование, религия или культура в широком смысле этого слова. То, что Коминтерн был занят экономикой и политикой, препятствовало любому подробному обсуждению этих вопросов. Но программа 1928 года в действительности лишь в общих чертах говорит о политике и реформах, которые будут проводить коммунисты в этих областях. Ни в одном из изданных впоследствии документов не вскрываются существенные противоречия, касающиеся особенностей социальной и культурной революции, характерной для фазы социализма, как об этом говорится в программе.

Программа провозглашает следующие принципы и политику в области семейных отношений: полное равенство между мужчинами и женщинами перед законом и в быту, коренная перестройка брачного и семейного права, «признание материнства социальной функцией», охрана материнства и младенчества, начало осуществления обществом ухода за детьми и их воспитания в находящихся под управлением государства детских яслях, садах и детских домах и создание учреждений, таких как общественные кухни и прачечные, для постепенной разгрузки домашнего хозяйства и помощи женщинам в обременительной домашней работе, а также планомерная культурная борьба с идеологией и традициями, «закабаляющими женщину»53. Эти краткие заявления сами по себе не показывают, одобрял или не одобрял Коминтерн семью как постоянный общественный институт. Такие радикальные меры, как социальная забота и воспитание детей, конечно, значительно уменьшили бы значение семьи. Эти меры в действительности также указывают на то, что Коминтерн стремился покончить с зависимостью женщины от своего мужа и стремился создать основу для самостоятельности женщин. То, что материнство названо «социальной функцией», вероятно, означало не распад брака, а признание ответственности государства, с тем чтобы в какой-то мере компенсировать расходы на материнство и охрану детства. Здесь следует отметить, что спикеры Коминтерна с энтузиазмом поддерживали советскую семью и меры по укреплению брака54.

В области образования программа требовала положить конец «капиталистической монополии» и давала инструкции рабочему классу, что надо захватить все образовательные учреждения: от начальных школ до университетов. Программа противопоставила положение буржуазии, которая накануне буржуазной революции против феодализма стояла в культурном отношении на более высоком уровне, чем правящие феодальные классы, с положением пролетариата, который в культурном отношении был на очень низком уровне при капитализме. Интеллектуальное развитие пролетариата должно было следовать за захватом власти, а не предшествовать ему55. Новая пролетарская, то есть коммунистическая, монополия в образовании должна была укрепиться с помощью таких дополнительных мер, как национализация типографий, государственная монополизация газетного и издательского дела, национализация крупных кинематографических предприятий, театров и подобных общественных учреждений. С помощью этих национализированных средств «духовного производства» должна была быть создана «новая социалистическая культура на пролетарской классовой основе»56.

Цели образования во время этапа социализма варьировались: ставились как ближайшие, так и более всеобъемлющие конечные цели. Кратко их можно охарактеризовать следующим образом: создание, главным образом из рядов пролетариата, того корпуса квалифицированных специалистов, которые были необходимы для надлежащего функционирования сложного социалистического общества; повышение общего культурного уровня пролетариата; перевоспитание оставшихся классов с целью полного уничтожения всех социальных различий; и, говоря языком программы, «массового изменения людей»57.

Программа говорила об особой потребности в инженерах, техниках и «организаторах», так же как и в специалистах по военному делу, науке, искусству, проявляла большой интерес к развитию научно-технической интеллигенции. Но, конечно, самая большая озабоченность была высказана по вопросам учреждения марксизма-ленинизма единственно законной философией и по вопросам разработки программы культурной революции, основанной на этой философии. Инженерами этой революции неоднократно назывались пролетариат во главе с коммунистической партией. Пролетариат, или, более правильно будет сказать, коммунистическая партия, должен был использовать учение Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, чтобы уничтожить традиционное разделение рабочего класса на «передовые» и «отсталые» группы, ликвидировать отставание крестьянства, проживающего в отсталых сельских районах, перевоспитать мелкую буржуазию, избавив ее от чувства капиталистической собственности. Обязанности коммунистической партии и пролетариата простирались далеко за пределы интересов пролетарского класса; другие классы должны были быть трансформированы в «тружеников», ориентированных на социализм58.

Программа отводила особое место в культурной революции систематической и неуклонной борьбе против религии, которая еще раз была названа по-старому «опиумом народа». В программе не выдвигались требования о проведении политики прямого подавления церквей и религиозных организаций, но религия должна была быть лишена государственной поддержки, и любое ее участие в государственных образовательных учреждениях запрещалось. Не ясно, могли бы религиозные организации иметь свои собственные школы. Более мрачным кажется призыв программы к подавлению всей контрреволюционной деятельности церквей. Любая церковь или религия, которая прежде обладала привилегированным положением, должна была быть уравнена с другими церквями или религиями. Предоставляя свободу вероисповедания, диктатура пролетариата должна была проводить антирелигиозную пропаганду всеми доступными средствами. В программе ничего не говорилось о том, что для равновесия допускалась и религиозная пропаганда. Религия, как система идей, стремящаяся объяснить устройство мироздания и судьбу человека, должна была быть заменена «научным материализмом» – единственно правильным, новым мировоззрением59.

Итогом воспитательного процесса, предпринятого коммунистической диктатурой, должно было стать, по словам программы, «массовое изменение людей». Это довольно расплывчатое выражение, буквальный перевод российской фразы «массовое изменение людей», давалось в английском тексте программы, изданной в «Инпрекоре», как «массовое изменение человеческой природы»60; что это точный перевод, сомнительно, поскольку марксисты-ленинцы никогда не признавали законность понятия «человеческая природа» в отрыве от классов, и термин «человеческая природа» не должен был употребляться в программе. Вместо этого программа ссылалась на «природу» того или иного класса. Другими словами, так называемая человеческая природа зависела от класса, к которому человек принадлежал. Давайте сейчас проанализируем авторитетное утверждение в программе:

«Находясь в капиталистическом обществе, класс, экономически эксплуатируемый, политически и культурно угнетаемый, рабочий класс только в переходный период, только после того, как он завоевал государственную власть, разрушив буржуазную монополию образования и овладев всей наукой, только в опыте самой большой созидательной работы преобразовывает свою собственную природу. Для массового пробуждения коммунистического сознания и по причине социализма необходимо массовое изменение людей, которое является возможным только в практическом движении, в революции»61.