Читать книгу "Брак - Диана Джонсон"

Тим застал отца и Терри в окружении приветливо улыбающихся французов, увлеченных беседой, и с удовольствием отметил, что они неплохо проводят время. Он никогда не считал отца консерватором или авангардистом, но знал, что отец не лишен умения находить общий язык с людьми – качество, которое исправно служило ему даже теперь, после выхода в отставку, и тем более во время работы зарубежным представителем компании, принадлежащей его дальнему родственнику и однофамильцу. Тим взял под руку Анну-Софи, подвел ее поближе, обнял отца и мачеху. Анну-Софи тепло поприветствовали; слегка гортанный западный голос Терри немного смутил Тима.

– Таким я и представлял себе его отца – мудрым и интересным собеседником, – сказал кто-то из французов.

– Да, я немного говорю по-турецки, – рассказывал тем временем отец Тима мадам Уоллингфорт. – Я много лет прожил в Стамбуле.

– Вот как? – восторженно восклицала мадам Уоллингфорт.

– Он невероятно богат, – прошептал Эрве Донан своему другу Пьеру-Мари Сарберу.

– Tiens, ils sont tous richissimes, les Américains.[52]

Наверное, погода испортилась сразу в обоих полушариях: в Орегоне дороги обледенели на много тысяч миль, в Париж ветер принес холодный дождь, а в Альпы – сильный снегопад. А может, это было просто совпадение. Тим и Анна-Софи ушли из гостей вместе с Джерри и Терри Нолинджер, чтобы проводить их до отеля и заодно поговорить.

– Вечеринка удалась на славу, Тим. Оказывается, у тебя здесь много хороших знакомых, – сказал его отец. – Жаль, что я так и не выучил французский. Зато я немного говорю по-турецки.

– По такому случаю они могли бы перейти на английский, ведь мы гости в их стране, – ворчала Терри. – За весь вечер мне удалось поговорить только с хозяйкой дома. Наверное, здесь все живут в квартирах? Как в Нью-Йорке. А богачи? Может, частные особняки есть и в Париже?

– Они предпочитают квартиры, – отозвался Тим, предчувствуя несколько утомительных дней. – Завтра вечером мы ужинаем у Креев. Вот у них есть собственный дом.

Внезапно Терри вскрикнула. Ей показалось, что прямо на нее смотрит живой медведь из витрины таксидермиста по соседству с домом княгини.

– О Господи!

Они остановились и уставились на витрину, где было выставлено несколько чучел лисиц, детеныш носорога и другие животные, давно занесенные в Красную книгу.

– Представляю себе, каково жить в этом доме, наверху! – Терри передернулась, искренне сочувствуя княгине. Они поспешили прочь.

– Хватит с меня милостей природы, – раздраженно пробурчала Анна-Софи. Хотя может быть, она хотела сказать «хватит с меня родителей», а может, «твоих родителей».

В прихожей немым упреком громоздились нераспакованные коробки с мелочами и вещами, привезенными из Америки. Отопление отключили на несколько дней, в квартире стоял резкий запах свежей краски. Комнаты выглядели пустыми и унылыми. И Тим, и Анна-Софи думали, что напрасно они переселились сюда еще до свадьбы, их томил какой-то суеверный страх. Но идти на попятный было уже слишком поздно. Молча они отправились спать, если не считать равнодушных замечаний о том, что вечеринка прошла удачно. Анна-Софи промолчала о том, что манеры отца Тима удивили ее, не спросила, почему его мачеха надеялась встретить за границей людей, говорящих на ее родном языке, а Тим ни словом не упомянул про чертовы кубики льда.

Лежа без сна, Анна-Софи почему-то вспомнила отрывок из романа Эстеллы – кажется, «Несколько раз», – который когда-то казался ей таким красивым, а теперь только озадачивал. После плотской любви сердце героини «трепетало, как мясистые края медузы, когда это бархатистое существо резко сокращается, словно передавая дрожь в самую глубину зоны удовольствий». По сравнению с этим красочным описанием эмоций сердце самой Анны-Софи билось ровно. Прошло уже шесть дней с тех пор, как они с Тимом в последний раз занимались сексом, но еще до этого «бархатистая поверхность любви» стала казаться ей потертой и выцветшей. Почему в романе так часто упоминаются резкие сокращения и удары? А может, все дело в ее холодности? Что случилось? Происходящее внушало тревогу, чем бы оно ни было вызвано.

«Дело не в Анне-Софи, – думал Тим, – а во Франции. Мы с Францией не подходим друг другу. Я ей не нужен, здесь мне не место. Этот брак – ошибка, надо отказаться от него, вежливо, достойно, но твердо. Просто сказать…»

Но как это сделать? Все-таки его сердце принадлежит Америке. Такая дилемма могла бы породить бессонницу, но Тим редко страдал бессонницей и не поддался ей даже сейчас.

В Этан-ла-Рейне Креи сидели на кухне возле самой печки. Во всем доме царил холод. Наступил вечер, сеньора Альварес готовила ужин. С несвойственной ему сентиментальностью Крей спросил Клару, скучала ли она без него. Разумеется, ответила она, с трудом скрыв удивление. Никогда прежде он не задавал ей таких вопросов – может, потому, что они редко расставались, да и то ненадолго. Клара рассказала о решении суда.

– Как ты думаешь, я могла бы сбежать? – спросила она дрогнувшим голосом, вновь вспомнив об ужасах тюрьмы. – Улететь отсюда на самолете студии?

– Апелляция уже подана. Потребуется некоторое время…

Клара твердо верила в возможности Крея, несмотря на то что он не сумел избавить ее от недели в тюрьме. Как жаль, что именно теперь, когда она познала истинный вкус жизни, ее ждет мрачная тюремная камера! Ее просто выбросили, как ненужную вещь. Кларе по-прежнему не верилось, что ей придется отбыть срок заключения.

– Чем ты занималась в мое отсутствие? – спросил Крей.

– Я? Не помню точно… Конечно, я беспокоилась – за маму, за тебя, из-за суда. – Внутри у нее что-то дрогнуло, точно Серж заглянул ей в душу.

– Да, могу себе представить. Наверное, ты до сих пор жалеешь о том, что не смогла съездить туда сама. – Его голос прозвучал странно, но выражение лица не изменилось. В конце концов, он оказал ей услугу, избавив от хлопот в Орегоне. Кларе показалось, что она со всех сторон окружена добротой и любовью, в глазах заблестели слезы, ее охватили страх, желание, мысли о смерти. Она всхлипнула, смутилась, извинилась и бросилась к себе в комнату, чувствуя, как сердце разрывается от смутного, расплывчатого желания.

Глава 56ПРЕДСВАДЕБНЫЙ УЖИН

Устроитель банкетов прибыл утром, чтобы помочь сеньоре Альварес приготовить ужин на сорок персон, который Креи давали этим вечером в честь Анны-Софи и Тима. Сами Креи провели утро с адвокатами из фирмы «Биггс, Ригби, Денби и Фокс», которые настоятельно посоветовали им немедленно избавиться от ротвейлеров и не препятствовать охоте в их владениях – в конце концов, сезон охоты почти завершился, осталось вытерпеть еще немного, а пока занять мирную позицию.

Днем Клара отправилась в магистрат, где ей официально сообщили, что она приговорена к трем месяцам тюремного заключения, поскольку не смогла доказать, что панели продала не она. Других виновных тоже не нашли, поэтому ответственность возложили на Клару. Серж сам усадил Клару в лимузин, взятый напрокат юридической фирмой, но в суд с ней не поехал. Его поступок сам по себе не удивил Клару. Серж редко покидал замок, но ее спутник, адвокат Брэдли Данн, счел такое поведение возмутительным и попытался утешить подзащитную.