Читать книгу "Комерс. Тем, кто не дожил - Ефим Дикий"

Не буду лукавить: дальше ситуацию контролировать не стал. Светка сбегала до квартиры, вернулась, сказала, что позвонила. Мы прогулялись; когда вернулись – за гаражами уже никого не было. Приезжала ли «скорая», или парень сам вдруг очухался и спрыгнул – не знаю и знать не желаю. Типа, совесть чиста.

Зато опыт: посмотрел, как выглядит героиновый передоз. Зрелище, прямо скажем, не для слабонервных. Даже если речь идет о совершенно постороннем человеке.

Но Бубел-то – совсем не посторонний! А ломку наблюдать – тоже удовольствие ниже среднего. Мягко говоря.

Вова хрипел, стонал, изгибался всем телом – в общем, видно было, что человеку не просто хреново, а очень хреново. Изредка блевал в принесенный тазик, не без труда.

Но куда деваться: надо допрашивать. Где брал героин, где ховал на хате. Я, проклиная все на свете, начал вспоминать психотерапевтические навыки. Делать нечего, надо давить. Благо уж чего-чего, а манипулировать людьми меня на курсах научили недурно. Хотя Марина уж точно лучше бы этого не видела. Другой вопрос, что ей в этот день и так пришлось насмотреться всякого, чего видеть вообще не стоит, а на третий день после возвращения из роддома и подавно. Ну, Граф, ну, ублюдок!..

Прошло больше десяти лет, а картинка стоит перед глазами. Заблеванный, ломающийся Бубел – и Марина, у которой в глазах даже не слезы, а какой-то немой укор: «Что это – и за что мне такое?» Графская жена в жизни много чего повидала: Вовины запои – тоже штука на любителя. Но тут и запоев давно не было, и понятно, что происходит нечто куда более страшное. Новорожденное дитя имеет серьезные шансы в крайне сжатые сроки стать сиротой.

Это если не повезет. Если повезет – тогда стать дочерью наркомана; «бывших» героинщиков, если что, не бывает. Тоже не лучший вариант, прямо скажем.

Допрос

Кризисные ситуации, ко всему прочему, хорошее время для изучения себя. Особенностей личности, так сказать. А 90-е были сплошным кризисом. Прекрасное поле для исследования.

По итогам могу сказать: совершенно не склонен к садизму, ну никакого удовольствия. А ведь бывают ситуации, когда без него – никуда.

Вот и тут: врубаешь, проклиная все на свете, систему Станиславского, а что еще делать?..

– Вова, тебе сейчас хреново?..

– Д-да…

– И будет еще хреновее. Пока все мне не расскажешь. Где «белый» на хате лежит? У кого брал? Ты у Доктора брал?

– Не-ет… Больно!..

– Спокойно. Сейчас ты мне расскажешь, где гера лежит. Расскажешь, кто дилер.

– Н-нет!..

– Тогда будет еще хреновей, уж поверь. И я тебе помочь ничем не смогу.

Иванов с Мишкой (Комиссаров уже уехал) молчали. Я бы, будь моя воля, тоже молчал, но кому-то надо все это говно разруливать. Кроме меня – некому. Если вам кто-то скажет, что 90-е – время сильных мужчин, не верьте.

– Так, не будем время терять. Миша, позвони Огнивцеву. Объясни ситуацию, может, присоветует чего полезного. А от тебя, Володь, жду ответа.

Давить человека в таком состоянии – занятие ну совсем на любителя, а что делать? Дилера мне Бублик так и не сдал (ни тогда, ни потом), а вот насчет геры…

– В шкафу лежит. Под пультом от видака…

– Женя, глянь… А, ладно, я сам.

Пакет, как пишут в протоколах, «с порошком белого цвета».

– Сколько тут?

– Грамм пять.

– Ништяк, пятьсот баксов. Мишка, бросай телефон, раз уж занято – держи его!

И вот картинка для настоящих мужчин. Я, сам не до конца понимая, что делаю, достаю помойное ведро. Наливаю туда воды. Высыпаю героин (все спецом на глазах у Бублика, медленно), не торопясь дохожу до унитаза – и выливаю в него полученный раствор.

Мишка – мужик очень сильный, реально. Вову он, хоть и не без труда, удержал. Если будет желание – поэкспериментируйте: отправьте в канализацию «вещество» на глазах у наркомана на ломке. Узнаете много интересного.

– Вот так, Вова, вот так, – смягчаю голос. – Так у кого брал – у Доктора?..

– Н-нет!..

– А у кого?!

– Больно!

Известное дело: поставщика наркоман сдает в самую последнюю очередь. Точнее, в предпоследнюю: следующий этап – смерть.

– Ладно, с этим потом разбираться будем. Миш, брякни еще разок Георгичу!

О счастье: Огнивцев наконец-то освободил телефон! Услышав дурную весть, отреагировал хладнокровно. Что ж вы хотите: колдун и борец с наркоманией, да еще и слегка сумасшедший. Профессионалу очень уж сильно сочувствовать больному просто опасно: крыша может совсем съехать. Так что характерный для врачей и прочих целителей цинизм можно если не простить, то по крайней мере понять.

– Я подъеду попозже, – спокойно и как-то монотонно сообщил Георгич. – Вы там особо не напрягайтесь, главное – Марину успокойте. Скажите, что я приеду и во всем разберусь.

– А с Бубликом-то чего делать?! Его ж колбасит вовсю.

– Ну, ухудшения у него особо уже не будет. Надо, чтобы несколько часов продержался… Вот чего, Сережа! У вас там спиртное есть?..

– Издеваетесь, Александр Георгиевич? Откуда у Графа бухло в квартире? У него и зашивка еще толком не закончилась!

– Так-так. А чего там с зашивкой?..

– Зашивали на полгода, осталось месяца полтора. Но врач намекнул, что там плацебо.

– Да наверняка плацебо, кто ж алкоголику настоящий препарат вколет? Да и по-любому за такое время почти полностью рассосалось, по этому поводу и дергаться не надо. В общем, так. Купи ему две фляжки коньяка и давай помаленьку. Только постепенно, чтоб все сразу не выпил. И главное, не волнуйтесь: я приеду и все решу. Так Володе и передайте: «Огнивцев скоро приедет».

Если б мне кто-то еще полгода назад сказал, что буду бегать за бухлом для бубеловских отходняков, то имел бы серьезный шанс получить плевок в рожу, а то и чего поосновательней. Сам толком не веря в происходящее, я вышел на улицу, добрался до магазина – и, пряча глаза, закупил коньяк. Ровно столько, сколько прописал Георгич: самому пить как-то решительно не хотелось.

Забавно (насколько такой расклад вообще мог быть забавным), но пить не желал и Граф. Трагикомизм ситуации приблизился к абсурду: я, как маленького ребенка («За маму! За папу!»), уговаривал Бублика тяпнуть коньяку. Невиданно-неслыханно, натуральный разрыв шаблонов.

– Вова, Георгич сказал, что к его приезду ты должен все это выпить! – Ну немножко не так, но еще не хватало грузить нюансами.

– Не хочу… Не могу… Больно!..

– Огнивцев сказал – значит, надо. – Я включил самые мощные энэлпэшные интонации. – К тому же и болеть будет меньше.

Это как раз чистая правда: полностью снять героиновую ломку алкоголем невозможно, но некоторые проблемы он заметно смягчает. В том числе болевой шок. Крепкие растворы на основе этилового спирта вообще имеют болеутолящие свойства, их раньше запросто использовали для наркоза. А в полевых условиях – так и сейчас случается.