Читать книгу "Найти шпиона - Данил Корецкий"

Как электрический заряд по запутанным дорожкам компьютерной материнской платы, летят слова и мысли, желания, ненависть, страхи, любовь. В масштабах Вселенной не имеет никакого значения, сколько тысяч километров разделяют людей, заряженные частицы перемещаются со скоростью света, и если двое – один в Москве, другой где-нибудь во Флориде – связаны серебряной дорожкой, они куда ближе друг к другу, чем муж и жена, возлежащие бок о бок на роскошных руинах былого счастья… Но если это только видимость связи, то итог может быть совсем иной, часто печальный, а иногда катастрофический – вплоть до провала важной, тщательно подготовленной разведывательной операции, от которой зависит военно-политический паритет в мировом масштабе… Личность и мир находятся в непостижимом взаимодействии, бывает – кто-то хочет забыть, порвать, сжечь мосты, а – не получается. Блестит в ночи серебро, катится куда-то мать-Земля… Вселенную не обманешь. Не угадаешь, к какому финалу она протянула ту или иную серебряную ниточку…

17 октября 2002 года, Москва

Человек, опасающийся слежки, почему-то ищет ее за спиной и постоянно оборачивается назад. В таком случае «топтун» идет впереди и, как правило, не попадает в поле зрения преследуемого. Если наблюдатель хорошо замаскирован, то «объект» никогда не заподозрит в нем источник опасности.

Алексей Семенов умеет маскироваться. На нем потертое пальто неопределенного цвета и кепка – почти такая же, как у мэра. Почти. Но не такая. Потому что Семенов – не мэр. Мэр не носит такое пальто, такие мятые, обкручивающиеся вокруг ног штаны, такие выношенные стоптанные туфли. И главное – у мэра совершенно другое лицо, его постоянно сопровождает свита челяди и телохранителей, и он никогда не станет в десять вечера бродить один по плохо освещенной Шипиловской улице в Орехово-Борисово.

Так что, несмотря на кепку, Семенов похож на обычного московского работягу, получающего среднестатистические двенадцать тысяч в месяц. Не обесценивающихся американских долларов, конечно, как слуга народа – депутат, а полновесных российских рублей, как хозяин этого депутата. Надо сказать, что маскировка ему ничего не стоила. Такую одежду он носит ежедневно. Потому что хмыри с телевидения запугивают его болезнями и заставляют покупать лекарства. А лекарства дорого стоят.

Чтобы подработать, Семенов согласился сотрудничать с частным детективным агентством «Взгляд», где продержался четыре дня: выслеживал неверных жен и сластолюбивых мужей, сомнительных заемщиков и ненадежных компаньонов, – а потом его выгнали, потому что отставной лейтенант не хотел приписывать лишние часы работы и не умел за деньги проходить сквозь посты частной охраны. А без денег ни «фейс»-, ни тем более «дресс»-контроля он миновать заведомо не мог.

– Вы, Алексей Федорович, конечно, специалист хороший, – сказал на прощание молодой, круглолицый и пухлогубый шеф – Илья, который годился ему в сыновья, но легко преодолевал любые современные контроли и кордоны. – Устарели только немного. Время-то поменялось…

И вручил конверт с пятнадцатью тысячами. По-хорошему обошелся Илья, по-доброму. Все-таки устареть «немного» не так обидно, как «безнадежно». Хотя практической разницы тут нет.

Но дело не в хорошем отношении шефа «Взгляда», и даже не в пятнадцати тысячах. Семенов, как взятая вдруг на притравку зайца списанная борзая, снова почувствовал азарт охоты, заболел радостью преследования и уже не мог пресно проводить скучные вечера у тусклого телевизора. Он стал сам находить «объект» и водить его по городу. Вот и сейчас Семенов идет на сорок метров впереди, контролируя с помощью зеркальца невзрачного коренастого парня в кургузой куртке на синтепоне, который то и дело нервно оглядывается назад.

Алексей Федорович зацепил его в метро: тот переступал с ноги на ногу у вагона, а когда двери начали закрываться, вдруг резко заскочил внутрь, чуть не сбив Семенова с ног. Явно «обрубал хвост»! Что ж, посмотрим, что ты за птица!

Они прошли уже десять кварталов, и это укрепляло подозрения наблюдателя. Почему он не сел в автобус? Проверяется? Или встреча может состояться в любой момент не по его инициативе? Всю жизнь Семенов выслеживал шпионов и мыслил соответствующими категориями. «Явка», «моменталка», «съем сигнала»… Конечно, парень в кургузой курточке мало походил на шпиона, но это ничего не значит: был случай, когда генерал выходил на конспиративную встречу в обличье бомжа…

Здесь было пустынно и тихо. Даже машины почти не ездили. В таких условиях любой наблюдаемый вычислит своего преследователя. Но «объект» с маниакальным упорством смотрел назад, не обращая внимания на то, что находится впереди.

Потом он свернул направо, к панельной девятиэтажке. Семенов притормозил, быстро вернулся, с интервалом тридцать секунд зашел в подьезд, успел услышать, на каком этаже хлопнула дверь, взбежал следом и приложил ухо к обшарпанной двери, за которой слышались голоса – мужской и женский:

– Ванька точно не видел, куда ты пошел?

– Да точно, точно! Налей рюмку, я пол-Москвы протопал… Денег на автобус не было… Займешь завтра полтишок?

Дальше Семенов слушать не стал. Скрипя зубами от ярости, он сбежал вниз и выскочил на пустую, промозглую улицу. Автобуса придется ждать долго. Если вообще он сейчас ходит.

Лейтенант в отставке Семенов в ярости сплюнул.

– Ну, патлатый, попадешься ты мне!

17 октября 2002 года, Москва

«Телефонные звонки прозвучали в десять вечера, с интервалом ровно в десять минут. Причем и в первый, и во второй раз в трубке царила долгая вселенская тишина, и частые „хелло?“ хозяина оставались без ответа. Впрочем, ко второму звонку он уже понял, что к чему, и произнес „хелло“ всего один раз, по инерции, зная, что ему никто не ответит. Это был условный сигнал – вызов тайного агента к его боссу…»

Пальцы привычно порхали над бодро пощелкивающей клавиатурой, выбивая на ярком экране четкие буквы шрифта Times New Roman четырнадцатого размера. Буквы складывались в слова, слова – во фразы, фразы – в захватывающее повествование.

«Ровно в десять утра Пайк прибыл по вызову. Он стоял почти у самой двери, чтобы не наступать на толстый дефицитный ковер, который лежит на полу далеко не в каждом начальственном кабинете.

– Что ж, первое задание вы выполнили неплохо, – глухо произнес полковник Веременко, разглядывая стоящий перед ним сувенир – никелированного гимнаста, крутящего „солнце“ на хромированном турнике. – Возможно, скоро вы искупите свою вину перед советским государством, загладите тот ущерб, который причинили ему продажей американской валюты, но пока вам придется выполнить еще одно задание…

Пайк переступил с ноги на ногу, завороженно глядя на блестящую игрушку и неровный пробор начальника Отдела по работе с иностранцами, который, казалось, нарочно не поднимал головы, избегая смотреть ему в глаза. Наверное, полковник понимал, что в цивилизованном обществе продажа валюты не является преступлением, а шантаж и вербовка – вовсе не считаются „работой с иностранцами“…»

Сперанский удовлетворенно поставил многоточие и откинулся на спинку кожаного кресла. Первая часть романа «Я – агент КГБ» продавалась очень успешно, и он взялся за вторую. Текст ему нравился: все правдиво, хлестко, узнаваемо… Правда, имена и кое-какие мелочи изменены. На самом деле не «Пайк», а Спайк, не «Веременко», а Еременко, не продажа валюты, а совращение несовершеннолетних… И, если уж быть совсем точным, то в кабинете полковника Еременко Спайк испытывал животный ужас кролика перед удавом, поэтому никакие обличительные и саркастические мысли ему в голову не приходили. И этот без устали крутящийся гимнаст казался символом могущества подмявшей его могучей Системы, олицетворяемой полковником Еременко.