Читать книгу "Жизненное пространство - Андрей Ливадный"

Знойное марево плавило горизонт.

Одинокий путник казался на его фоне миражом, призраком.

Наверное, так оно и было на самом деле. Усталый, изможденный человек шел, по щиколотки увязая в раскаленном песке, его отросшая борода спуталась, кровь на давних ранах спеклась, засохла и смешалась с грязью.

Заметив необычное строение, гордо возвышающееся над зыбкими очертаниями барханов, изможденный путник остановился, пытаясь понять, существует ли Храм на самом деле или это фатаморгана зло издевается над ним, рождая в сознании желанные, но нереальные образы.

Он уже давно перестал понимать, где находится.

Жаркие пески, из которых лишь кое-где торчали белые обметанные солью клыки выветренных скал, если и напоминали аравийскую пустыню, то весьма условно и отдаленно.

«Храма уж точно тут не должно быть…» — мысль пришла безразличная, плоская, изможденная, такая же как тело и разум думающего.

Долгое вознесение… Муки плоти уже притупились, безразличие к собственной судьбе, усталость, неприятие окружающего мира стали монотонностью бесконечного дня, нескончаемого пути под палящим солнцем, на раскаленной сковороде пустыни, монотонный шорох песка убаюкивал, будто смерть дразнила путника своей колыбельной, и этот храм, гордо возвышающийся среди безжизненных песков, казался порождением мысли, призраком, но никак не реальным строением.

И все же человек, сам не понимая, насколько близок он оказался к истине в своем внезапном провидении, пошел к нему — не мог не пойти.

Храм действительно был создан силой мысли.

Здесь все подчинялось одной воле — разуму.

Он не мог постичь этого, — сознанию путника были пока неведомы некоторые основополагающие принципы нового открывшегося пред ним жизненного пространства — бесконечного мира, где не бывает смерти и где, по сути, можно сотворить все…

Шаг по песку…

Еще…

Еще один шаг…

Горячие, шуршащие струйки стекают в след, заполняют его, делают неразличимым.

На ступенях храма, перед распахнутыми сводчатыми дверями, на пороге прохлады сидел человек в странных одеждах.

Он смотрел на приближающегося путника.

— Пить! Воды! — отчаянно простонал несчастный.

Человек встал, протянул руку, и вдруг прямо из горячего, обжигающего легкие воздуха в его протянутую длань материализовалась чаша с прохладной кристально чистой водой.

Человек протянул ее путнику.

— Пей.

Однако несчастный не спешил принять драгоценный дар, ибо его потрясение оказалось сильнее жажды.

Он внезапно опустился на колени.

— Великий боже… — прошептал он растрескавшимися губами. — Отец, это ты? Мой путь закончен?

— Твой путь закончен. Но я не твой отец.

— Как же так, Отче?

— Я человек. Такой же, как ты.

Путник смотрел на него расширенными, мутными от перенесенных тягот глазами, и его взор постепенно прояснялся, словно в душе страстотерпца просыпались скрытые до поры сокровенные силы.

— Человек?.. — переспросил он. — Как тебя зовут?

— Илья.

Путник без сил опустился на ступени храма, закрыл глаза, дрожащими руками на ощупь принял чашу и стал пить долгими, жадными глотками.

— Я не понимаю… — наконец произнес он, оторвавшись от драгоценной влаги. — Я принял смерть ради спасения Человечества и…

— Я знаю. — Илья сел рядом с ним на ступени. — Я догадался, кто ты… но тебе многое придется узнать, Иисус. Твой путь сюда был слишком долог. Прошли тысячи лет после твоей смерти на кресте.

Путник недоверчиво посмотрел на Илью.

— Ты знаешь мое имя?

— Его знают многие. На Земле ты стал Богом.

Кадык Иисуса несколько раз дернулся.

— Когда это было? Когда я умер? — он посмотрел в глаза Ильи проницательно и одновременно — вопрошающе.

— Когда я прошел свой жизненный путь и очнулся в пространстве Логриса, заканчивалось четвертое тысячелетие от Рождества Христова, от твоего Рождества, — ответил ему Илья.

В глазах изможденного путника вспыхнул и потух влажный блеск.

— Какой долгий путь… — едва слышно прошептал он растрескавшимися губами. — Но я помню все, как вчера. Где я?

— В твоем представлении — на небесах. В привычных мне терминах — на носителях Логриса, банка жизни, который переживет коллапс Вселенной и снова возродит все сущее после нового Большого Взрыва, когда горячие новорожденные Галактики начнут свой миллионолетний бег в пространстве.

— Мне трудно понять твои слова.

— Я знаю. Мы будем учиться понимать друг друга, Иисус. А пока пей. Тебе нужно набираться сил, пока ты не научишься манипулировать этой реальностью, как захочешь.

Путник сокрушенно покачал головой и вдруг вскинул руку, указав на несколько точек, медленно бредущих по песку, в знойном мираже раскаленного марева.

— Это люди! — потрясенно воскликнул он. Илья встал и посмотрел в указанном направлении.

По песку действительно шли люди.

«Ну вот, и свершилось…» — потрясенно подумал он. Для него несколько бредущих по пескам фигур означали многое, очень многое. Он долго ждал этого знака, желая убедиться, что там, в реальности, у оставшихся в живых все получилось как надо.

Ему стоило огромных трудов понять, в каком мире очнулся его разум, а осознав это, он стал ждать и вот теперь наконец увидел желанный знак, — если в виртуальное пространство Логриса попали первые человеческие сущности, значит, все действительно развивается своим чередом, как и задумывалось перед последним походом…

— Что это значит, Илья? Ты можешь объяснить мне, кто эти люди? Что означает их появление и почему у тебя так изменилось лицо?

Горкалов опустился на горячие ступени и ответил:

— Если люди пришли сюда, значит, в бренных мирах все наладилось, но главное — нигде больше не будет удручающей окончательности… Мы победили не только в войне… — Илья посмотрел на знойный горизонт пустыни и потрясенно добавил: — Мы победили время и смерть…