Читать книгу "Все кувырком - Джил Мансел"

– Какая наглость! – возмущенно кричала Максин. – Он даже не дал мне с ней поговорить!

Бруно нахмурился.

– Алан? С чего это?

Она посмотрела на него как на дебила.

– Не Алан, тупица, Гай. Она сегодня сидит с детьми. Я думала, его не будет, но он вернулся.

Бруно ничего не понял – его слишком мучил голод, и он переключился на изучение меню. Но Максин все ругалась вполголоса, бешено накручивая на палец выбившуюся прядь. Бруно вздохнул.

– Ну хорошо, так почему Гай не дал тебе поговорить с ней?

– А я-то откуда знаю? – сверкнули глаза на другом конце стола. – Он сказал предоставить все ему; он сам с этим разберется. Что это, мать вашу, должно означать?

– Мне казалось, это достаточно очевидно, – ухмыльнулся Бруно. – Он собирается лично убедиться, что день рождения Дженни проходит блестяще.

– Я знаю, что сегодня мой день рождения. – Дженни почему-то нервничала. – Кто звонил? Это очень плохие новости или что-то другое?

– Это Максин звонила из телефона-автомата. – Гай долил вина в бокалы. – Она стыдится, что забыла, но передает тебе свои наилучшие пожелания и обещает привезти «мега-огромный» подарок. Это ее слова, – сухо сказал он. – На твоем месте я бы не особенно предавался мечтам. Она один раз купила Джошу «мега-огромный» подарок; это оказались резиновые мозги. Когда ты бросаешь их в стену, – добавил он с более благосклонным видом, – они кричат «Ой!».

– Пожалуй, мне бы подошло, – улыбнулась Дженни. – Так, значит, это и есть очень плохие новости? То, что Максин забыла про мой день рождения?

Но его взгляд опять посерьезнел. Действительно, подумала она, с ним невероятно сложно поддерживать контакт.

– Нет, – сказал Гай. – Плохая новость – это то, что про твой день рождения забыл Алан.

Дженни открыла рот, чтобы возразить, но ей это не удалось.

– Даже не вздумай ничего говорить, – предупредил Гай. – Ради всего святого, Дженни, почему ты постоянно его защищаешь? То, как он тебя обработал, уже отвратительно, но даже не вспомнить о твоем дне рождения – тем более в этом году – этому уже не подобрать названия.

– Мужья часто забывают о днях рождения своих жен. – Ей это не помогло. На этот раз он поступил нечестно. – Тысячи забывают, постоянно. Практически это одно из условий брака. – Дженни почувствовала, что дрожит.

Гай посмотрел на нее.

– Не будь такой трусихой, – сказал он, противно растягивая слова. – Хватит за него цепляться. Почему ты не можешь просто признать, что он ублюдок и эгоист и что ты с ним несчастна? Почему тебе, Дженни, не сказать то, что ты на самом деле думаешь, и не перестать быть такой охренительно милой?

Это было уж слишком. Что-то внутри у нее сломалось. Гай своей неожиданной отповедью как-то умудрился создать у нее впечатление, что во всем винит ее.

– Как ты смеешь?! – Слова вылетали из ее рта, но говорил их кто-то другой. – Как ты смеешь обвинять меня? Ты хотел послушать, что я на самом деле думаю? Пожалуйста: я думаю, что ты ублюдок не меньше, чем мой муж! Ты хотел грязи, так получай. У меня с мужем такие отношения, потому что он эгоистичный, ленивый нахлебник, который считает, что я буду делать для него все, потому что так было раньше, и он не понимает, почему сейчас должно быть как-то иначе. Он использует меня… мою слабость. Я знаю, что это так. Я ненавижу это, но у меня нет выбора!

Дженни замолчала, тяжело дыша. Гай сам вызвал этот дух, и теперь он выходил наружу.

– У меня нет выбора, – повторила она громко. – Потому что Алан нуждается во мне. Боюсь, он не перенесет, если я скажу ему, что все кончено. Он намекал, что покончит с собой, и я в это почти верю. Как я смогу жить дальше, если назову его бессердечным, а он пойдет и убьет себя? Я буду считать себя его убийцей.

– Дженни, – Гай улыбнулся ей, – прости, что я накричал на тебя. Теперь ты понимаешь, почему я это сделал?

Слабо кивнув, она сказала:

– Я понимаю. Но это не очень помогло. То, что ты теперь знаешь о моих проблемах, не поможет их решить.

– Но тебе хотя бы стало легче?

– Не знаю. – Это была ложь. Ей стало легче, но сколько продержится эффект? – А что ты чувствуешь, вызнав мои тайны? По крайней мере, удовлетворил любопытство?

– Не будь стервой.

– Не быть стервой? – Она изобразила на лице разочарование. – Пять минут назад ты просил меня не быть «охренительно милой». Ты умеешь сделать девушке комплимент, Гай.

Он улыбнулся, потому что трудно было представить человека, менее озабоченного получением комплиментов, чем Дженни. Он как-то похвалил ее новые брюки, а она сказала в ответ: «По крайней мере, они скрывают мои ноги». В другой раз он заметил, что у нее красивые волосы, а она сразу сообщила, что их пора подстричь. Если он хвалил ее куриное рагу, она неизменно качала головой и говорила: «Слишком много эстрагона» или «Мало соли».

Гай знал, что мог бы придумать ей тысячу комплиментов. Сказать, что она красивая, что у нее потрясающие ноги, волшебные глаза, зовущие губы…

Но не стоит торопиться с откровениями, думал Гай. Услышав любовные признания от ублюдка, который только что обманом вытянул у нее подробности ее брака с другим ублюдком, она наверняка с криками помчится прочь.

– О чем ты думаешь? – подозрительно спросила Дженни, заметив, что Гай сидит с отсутствующим видом, мечтательно улыбаясь.

– Ни о чем. Прости. – Он посмотрел на нее. – Послушай, я понимаю твои чувства к Алану, но эта чушь о самоубийствах – настоящий эмоциональный шантаж. Ты никому не должна позволять так поступать с собой. Если он и решит броситься с обрыва, это будет только его решение. Ты за него ответственности не несешь.

– Но…

– Нет, теперь ты меня послушай. Он говорит это, потому что не знает другого способа помешать тебе уйти. Можешь быть уверена – он никогда не причинит себе вреда.

– Тебе легко говорить. Ты его совсем не знаешь.

Гай понял, что она не собирается прислушиваться к доводам разума. Ну, по крайней мере, он заставил ее признать существование проблемы. Не так уж плохо для начала.

– Я хочу сказать кое-что еще, – предупредил он. – Прежде чем ты уйдешь.

Дженни подобралась. Она могла бы догадаться.

– Что же?

– С днем рождения.

Нижнюю часть ее лица прикрыл красный шарф. Прежде чем она поняла, что происходит, Гай отвел его в сторону и увидел ее рот, восхитительно мягкий и зовущий. Когда ты поздравляешь кого-то с днем рождения, подумал он, принято целовать именинника.

Но он не хотел пугать ее. Поэтому, проявив нечеловеческую выдержку, он бросил последний взгляд на ее губы и поцеловал на дюйм левее.

– Хотя праздник получился не очень веселый, – шепнул он. Сердце у него колотилось, как у мальчишки. – Прости меня за это.