Читать книгу "Будь моей ведьмой - Елена Звездная"

— Очень красивое, — все так же, словно ни к кому не обращаясь, произнес Саша, вот только теперь в его словах отчетливо прозвучал намек.

И водяной затрясся весь и пробулькал:

— Ты… я… меня госконтора крышует, Князь!

— Тебя да, — с улыбкой парировал Стужев. — А вот насчет озера — не уверен.

Следующими изданными водяным звуками были явно грязные ругательства, причем их было много.

— Я с женой, — ледяным тоном напомнил Саша.

Ульран умолк. Затем прозвучало:

— Спрашивай.

Кощею было достаточно одного взгляда, чтобы поклонившись, водяной пробулькал:

— Спрашивайте, хозяин.

Вот после этих слов Саша поймал мою ладонь, переплел наши пальцы, поднес к губам, нежно поцеловал, улыбнулся мне и задал ледяной вопрос водяному:

— Как давно здесь темные?!

Если при угрозе его жилищу Ульран позеленел, то сейчас его кожа приобрела светло-серый оттенок. Неприятный такой, подчеркнувший грязную слизь и бородавки. Но под неумолимым взглядом Стужева водяной затрясся и пробулькал:

— Я думал, вас интересуют внеплановые утопленники… хозяин. Ваши бушевали, что я взял жизней больше оговоренной нормы и…

После такого кто-то возмущенно заорал:

— Что?!

А Саша почему-то сказал:

— Маргош, с этим я потом разберусь.

И тут до меня дошло, что кричала, оказывается, я! Причем громко, и на нас даже обернулась парочка, прогуливающаяся метрах в ста левее, и какая-то мамочка торопливо зашагала с коляской в противоположную от озера сторону — видимо, малыш спал, а тут я ору.

— Простите! — уже гораздо тише крикнула я.

Девушка остановилась, махнула рукой и тоже крикнула:

— Да ничего, все равно уже просыпаться время, второй час гуляем.

— А кто у вас? — не могла не спросить.

— Девочка. — В голосе мамочки такая гордость проскользнула.

И вот я стою и улыбаюсь, и она тоже, и тут Стужев:

— А сколько вам уже?

— Семь, — ответила мамочка и рассмеялась. — А вам сколько?

Я поразилась вопросу, но это я.

— Третий месяц, — беззастенчиво соврал Саша и, обняв меня, разместил руку на моем испуганно втянувшемся животе.

— Ну, значит, скоро с нами гулять будете, — крикнула девушка. — Легких вам родов.

— Спасибо, — поблагодарил Стужев, у меня дар речи отказал напрочь, — а вам не болеть.

— Спасибо, — ответила наша собеседница и укатила с проснувшимся малышом.

А в воде кто-то булькал от смеха. Причем заливался просто-таки, запрокинув голову. И это он зря, если честно. Хотя им я займусь попозже.

— Сашенька! — прошипела, едва сдерживаясь.

— Малыш, я просто беседу поддержал. А на счет беременности пока никак, Маргош, прости.

Странное дело — я обиделась. Моя сволочь всепонимающая обняла крепче и прошептала в ухо:

— Дома обсудим, если ты захочешь, я всегда за, только с уничтожением врагов поторопиться придется.

Ничего не ответив, просто положила ладони поверх его рук и постаралась скрыть счастливую улыбку. И меня очередной раз уносит куда-то в розовые облака, где светит ласковое солнышко, поют птицы и просто очень-очень хорошо и так отчетливо чувствуется тепло его прикосновений.

Из состояния счастливой эйфории меня вырвал ледяной голос Стужева:

— Я жду.

И сразу такое чувство, что я спустилась с небес на землю, причем в состоянии свободного полета и без парашюта. Бамц! И вот он парк, спокойные воды заросшего озера, где помимо нескольких бычков, смятых пачек от сигарет и пустой пластиковой бутылки плавает еще и жуткого вида водяной. Невольно вздрогнула, Саша просто крепче обнял.

Не заметивший нашего невербального общения водный монстр тяжело вздохнул и забулькал:

— Да по летнему зною о первом слухи дошли.

— Какие слухи?

Вопрос прозвучал тихо, но так, что я невольно поежилась.

Побулькав от чрезмерной задумчивости, водяной сообщил:

— Гибельники странные стали, на имена свои не откликались, словно и не они вовсе, да Гекаты алтарь порушили, а так, почитай, и ничего конкретного, хозяин.

Я после его слов на Сашу сразу посмотрела, но тот стоял совершенно спокойный. Как айсберг, ага. И невозмутимый, как атомная бомба, в смысле он невозмутимый, а всем вокруг нехорошо становится. И…

— Сколько? — задал следующий вопрос Стужев.

— Про девятерых слышал, — отозвался водяной.

Девять. Мне почему-то вспомнились те темные, что с Демоном на дом Кощея напали. Демон был девятым, а тех, кто в темном облике, — восемь.

— Один где-то гуляет, — задумчиво пробормотал Князь.

— А остальные? — мгновенно вскинулся Ульран.

— Им не повезло, — достаточно жестко ответил Стужев.

У водяного случился шок! Буквально! Потому что монстр протянул руку, схватил пачку от сигарет и начал ее нервно грызть, похоже, вовсе не замечая этого, и в ужасе смотрел на Князя. Саша же хранил небрежно-невозмутимое молчание, и только я, как вспомню его, покрытого порезами и падающего у моих ног, так и выть хочется. В голос. А выглядит, главное, так, словно он и ногтя не поломал, уморив всех темных сходу… С другой стороны, молодец, лицо держит, самурай фольклорный!

Глянув на Стужева, я поняла, что он явно думает сейчас… о моей предстоящей беременности, в смысле скорой гибели врагов всех мастей, и решила перейти к наиболее важным вопросам:

— Уважаемый Ульран, — трясущийся водяной перевел перепуганный взгляд на меня, — так, а что там с утопленниками?

Странное дело: мифологическая субстанция затряслась еще сильнее, напоминая желе в момент шестибалльного землетрясения. И главное — догрызал пачку от сигарет, видимо, в попытке мне не ответить.

— У него норма — один утопленник в пять лет, — произнес Стужев, избавив монстра от необходимости отвечать. — Но мы засекли четырех только за прошлый лунный цикл. По нашим правилам Ульран — труп, а утопление в данном случае классифицируется как убийство, а не как жертва, однако ты сама слышала, этого взялись крышевать госструктуры.

— И? — Я растерянно посмотрела на Сашу.

Князь улыбнулся мне, просто улыбнулся, а сердце мгновенно замерло от нахлынувшего чувства нежности, а затем Стужев сказал:

— По сути его крышуют, следовательно, гипотетически я не могу причинить ему вред. Гипотетически.

Водяной схватил бутылку и теперь грыз ее, трясясь от ужаса.

— По-хорошему, его следует убить, — равнодушно продолжил Саша. — Но… — Снова улыбнулся мне и добавил: — Но у меня здесь, совершенно случайно, имеется очень добрая Яга, которая не захочет убивать, но и убийства прощать не будет, так, Маргош?