Читать книгу "Морской Ястреб - Рафаэль Сабатини"

— Что же ты медлишь? — подначивал его Сакр аль-Бар. — Бери арбалет.

— Поторопись, — заметил Асад, — а то не попадёшь. Его уже почти не видно.

— Чем труднее задача, тем дороже победа, — добавил Сакр аль-Бар, желая выиграть время. — Сто филипиков, Марзак, за то, что ты не попадёшь в эту голову и с трёх выстрелов. Я же утоплю его с одного. Принимаешь пари?

— Ты никогда не был настоящим правоверным, — с достоинством возразил Марзак. — Пророк запрещает биться об заклад.

— Торопись! — крикнул Асад. — Я уже с трудом различаю его. Стреляй!

— Ха, — последовал надменный ответ, — отличная мишень для моих глаз. Я ещё ни разу не промахнулся, даже в темноте.

— Тщеславный хвастун, — усмехнулся Марзак.

— Это я-то?

И, выстрелив в темноту, Сакр аль-Бар увидел, как стрела ушла в сторону от пловца.

— Попал! — крикнул он. — Голова скрылась под водой.

— По-моему, я вижу его, — сказал кто-то.

— Во тьме глаза обманывают тебя. Виданное ли дело, чтобы человек плыл со стрелой в голове?

— Точно, — вставил Джаспер, стоявший рядом с капитаном. — Он исчез.

— Слишком темно, ничего не разглядеть, — сказал Виджителло.

— Ну что ж, убит или утонул… так или иначе — с ним покончено, — проговорил паша и отошёл от фальшборта.

Сакр аль-Бар повесил арбалет на стойку и медленно поднялся на ют. Между тёмными лицами нубийцев белело лицо Розамунды, При приближении корсара она повернулась к нему спиной и вошла в каюту. Горя нетерпением всё рассказать, корсар последовал за ней и приказал Абиаду зажечь лампу. Когда каюта осветилась, они посмотрели друг на друга; он заметил необычайное возбуждение Розамунды и сразу догадался, в чём дело.

— Чудовище! Дьявол! — задыхаясь, проговорила Розамунда. — Господь накажет вас. Сколько бы мне ни осталось прожить, я сама буду молить его покарать вас за ваши злодеяния. Убийца! Зверь! Как глупа я была, поверив вашим лживым клятвам, поверив в вашу искренность! Теперь же вы доказали мне, что…

— Что оскорбительного для себя вы находите в том, как я обошёлся с Лайонелом! — прервал её Сакр аль-Бар, немного удивлённый подобной горячностью.

— Оскорбительного! — с прежним высокомерием воскликнула Розамунда. — Слава Богу, не в вашей власти оскорбить меня. Но я благодарна вам за урок, который помог мне избавиться от заблуждений и открыл глаза на ваше низкое притворство. Теперь я вижу, чего стоят ваши клятвы. Но я не приму спасение из рук убийцы. Впрочем, вы вовсе и не намерены спасать меня. Скорее всего, — продолжала она в исступлении, — вы принесёте меня в жертву каким-то своим гнусным целям. Но я расстрою ваши планы. Само небо за меня, и, уверяю вас, у меня хватит мужества.

Розамунда застонала и закрыла лицо руками.

Корсар смотрел на Розамунду, и на его губах блуждала едва заметная горькая усмешка. Он прекрасно понимал её состояние, понимал и то, что крылось за туманной угрозой разрушить его планы.

— Я пришёл, — спокойно сказал он, — сообщить вам, что он благополучно избежал опасности, и рассказать, в чём состоит данное ему мною поручение.

В голосе корсара звучали такая несокрушимая сила и такая спокойная уверенность, что Розамунда невольно подняла на него глаза.

— Разумеется, я говорю о Лайонеле, — объяснил он. — Сцена, происшедшая между нами — удар, обморок и прочее, — была от начала до конца разыграна, как и стрельба из арбалета ему вдогонку. Предлагая Марзаку пари, я тянул время, чтобы Лайонел отплыл подальше и никто не мог разглядеть во тьме, попала в него стрела или нет. Сам я стрелял мимо. Сейчас он огибает мыс и скоро передаст моё сообщение сэру Джону. Когда-то Лайонел был отличным пловцом. Вот то, что я хотел сообщить вам.

Розамунда довольно долго молча смотрела на него.

— Вы говорите правду? — наконец едва слышно спросила она.

Сакр аль-Бар пожал плечами.

— По-видимому, вы никак не можете привыкнуть к мысли, что мне незачем лгать вам.

Розамунда опустилась на диван и тихо заплакала.

— А я-то… я думала, что вы…

— Иначе и быть не может, — сурово проговорил корсар. — Вы всегда верили всему самому хорошему обо мне.

С этими словами он резко повернулся и вышел из каюты.

Глава 21

MORITURUS[36]

С тяжёлым сердцем Сакр аль-Бар покинул Розамунду, оставив её наедине с раскаянием. Она осознала свою несправедливость. Чувство вины переполняло её; только им она мерила теперь все свои прежние поступки. Картины далёкого и совсем недавнего прошлого настолько перемешались и исказились в её измученной душе, что ей представилось, будто все горестные события, о которых повествует настоящая хроника, были плодом её собственных грехов, и прежде всего подозрительности.

Всякое искреннее раскаяние влечёт за собой горячее желание искупить вину. И Розамунда не была исключением. Если бы Сакр аль-Бар не покинул её так внезапно, она бы на коленях стала умолять простить ей всё, что он перенёс из-за её упрямого нежелания понять его, и каяться в собственной низости и бездушии. Но поскольку справедливое негодование заставило его уйти, ей не оставалось ничего другого, как сидеть на диване, размышляя о случившемся и придумывая слова, в которых она изольёт свою мольбу, как только он вернётся.

Но час проходил за часом, а он всё не шёл. И вдруг, как гром среди ясного неба, Розамунду поразила страшная мысль. В любую минуту корабль сэра Джона Киллигрю мог напасть на них. Терзаясь раскаянием, она ни разу не подумала об этом. Теперь же её словно осенило, и душу её объял невыразимый страх за Оливера. Если начнётся бой и он падёт от руки англичан или пиратов, которых он предал ради неё, то он умрёт, так и не услышав её исповеди, не узнав о её раскаянии, так и не простив её.

Была уже почти полночь, когда Розамунда, не в силах более сносить муки ожидания, поднялась с дивана и неслышно подошла к выходу. Она осторожно раздвинула занавес и, сделав шаг, чуть не наткнулась на чьё-то тело, лежавшее у порога. Едва не вскрикнув от испуга, она наклонилась и в слабом свете фонарей, горящих на грот-мачте и поручнях юта, увидела спящего сэра Оливера. Не обращая внимания на застывших на своём посту нубийцев, Розамунда медленно и бесшумно опустилась на колени. В её глазах стояли слёзы благодарности и удивления. Её глубоко тронуло, что человек, которому она не доверяла, о ком судила столь превратно, даже во сне защищает её собственным телом.

Рыдание Розамунды прервало чуткий сон Оливера. Он сел, и его смуглое бородатое лицо оказалось совсем рядом с сиявшим белизной лицом Розамунды. Их взгляды встретились.

— Что случилось? — шёпотом спросил Оливер.

Розамунда, почему-то испугавшись его вопроса, поспешно отодвинулась. В ту самую минуту, когда случай предоставил ей возможность осуществить то, ради чего она пришла, она чисто по-женски постаралась скрыть свои чувства.