Читать книгу "Цель - Перл-Харбор - Александр Золотько"

Но если честно… Торопов вздохнул. Они ведь могут заподозрить неладное. Кто-то просчитает варианты, поймет, что свидетели тут не нужны. В таком деле свидетели смертельно опасны. И поймут, что их уничтожат. Тогда что?

Тогда будут проблемы.

Проблемы-проблемы-проблемы…

Торопов замер, словно парализованный.

Есть вариант. Есть вариант, нужно только его обдумать и тщательно подготовить. Пообщаться с капитаном и лейтенантом.

Не зря он столько времени провел в спорах на форумах, не зря стольких уличал в недостатке патриотизма и даже русофобии. Скольких клеветников вывел на чистую воду… во всяком случае, в глазах его единомышленников и доверчивых дурачков это выглядело именно так – вывел на чистую воду, уличил и уничтожил. А эти клеветники, пытаясь оправдаться и что-то доказать, сколько чего ни приводили в доказательство. Никто этого к сведению не принимал, но информация откладывалась.

Все получится. Никуда эти пилоты-штурманы-стрелки не денутся.

Сейчас бы бабу, подумал Торопов, засыпая. Немцы, даже ненастоящие, были куда заботливее, чем Орлов.

Глава 8

6 декабря 1941 года, Гонолулу

– Приятно осознавать, что мы с вами не ошиблись, – довольным тоном произнес Игрок. – Я не ошибся в выборе Торопова, вы – в выборе Костенко. Этот ваш паренек, Сухарев, выглядит несколько излишним, но с другой стороны, он неплохо воздействует на капитана. Поддерживает в нем перманентное чувство вины.

Игрок подкинул в воздух кусочек хлеба, чайка спикировала и на лету подхватила угощение.

– Не будьте букой, поручик! – засмеялся Игрок. – Еще немного – и проблема с Зоной Неопределенности разрешится… И все пойдет своим чередом. Во-он тот корабль, «Аризона», завтра взлетит на воздух, угробив больше тысячи человек. А вот тот линкор, «Пенсильвания», перевернется, и в его трюмах задохнутся четыре сотни человек… Будут стучать, стучать в борта, пока не умрут… А вот та девочка, тринадцать лет, не больше… Она погибнет завтра. Или не она, а другая, похожая на нее. И убьют ее не японцы, а осколки американских зенитных снарядов.

Орлов невольно взглянул на девочку, шедшую рядом с родителями, и быстро отвел взгляд.

– Вы не можете оценить смысл… самое острое чувство, которое дает возможность путешествия во времени, Орлов.

– Я помню, вы говорили. – На лице Орлова судорогой мелькнула брезгливая гримаса. – С моей точки зрения, это слишком похоже на некрофилию.

– Даже так? Нет, это ни в коем случае не некрофилия, поручик. Это способность наслаждаться жизнью. Восхищаться ею. Моряки идут в увольнительную – сколькие из них не смогут выжить в следующие двадцать четыре часа? Мы можем просто заговорить с кем-нибудь из них, но так и не будем точно знать – говорим мы с завтрашним покойником или со счастливчиком, который все-таки переживет катастрофу. А еще лично мне было бы интересно узнать, как себя повели бы эти бравые парни, если б им сказали, что вот завтра они имеют все шансы умереть… – Игрок снова бросил кусочек хлеба в воздух, и снова его подхватила чайка. – Как вы полагаете, поручик, а русские летчики догадываются, что их ждет на самом деле?

Орлов пожал плечами.

– Нет, вы не уклоняйтесь от разговора, поручик. Ответьте – знают или нет? И если знают, то сделают все правильно или попытаются…

– Вы у Торопова спросите, – посоветовал Орлов.

– Извините, не получится. Сами ведь знаете, что до авианосцев я добраться не могу. Даже до аэродромов во время тренировок я, практически, не мог добраться. Да и нет смысла. После возвращения флота на базу я смогу вдоволь наболтаться с Тороповым… – Игрок увидел, как удивленно вскинул голову Орлов, и засмеялся: – А я вам разве не говорил? Мне Торопов настолько понравился, что я его, пожалуй, заберу из этого времени. Он очень рационален, этот ублюдок. Нет, вы, конечно, благороднее, честнее, порядочнее. У нас с вами договор – никто из нас напрямую не воздействует на фигуры соперника. Я ввожу свою, вы вводите свою, и ни я, ни вы не можете убрать чужую фигуру. Но с ним, с этим Тороповым, мне будет значительно проще. Он не соперник, он исполнитель. Торопов не станет оговаривать каждый лишний труп, который потребуется возложить на алтарь времени. Он просто уточнит, сколько сотен или тысяч нужно угробить, чтобы сам Торопов жил и наслаждался жизнью. Мы с ним славно проведем время в борделях Помпей в ночь накануне извержения. Или пообщаемся с гугенотами в Париже перед той самой ночью… Мы даже сможем принять участие в событиях Варфоломеевской ночи… Знаете, иногда требуется разрядка, а кто там станет считать этих гугенотов в Париже? И Торопов не станет лазить по руинам уничтоженного древнего города, чтобы понять – ради чего он его все-таки выжег.

Игрок остановился, повернулся лицом к Орлову.

– Ну ладно, я вам скажу, зачем вы убили тех людей, тот город в три тысячи пятнадцатом году до нашей эры. Все просто – по одному из вариантов развития истории, он становился центром возникновения мощной империи. И мог полностью исказить реальность. Не сразу, а где-то лет через двести-триста, но возможность воздействовать на него была очень ограничена во времени. Или успеваем в то самое утро, или все – линия времени сыпалась… Хорошо еще, что в истории, в той истории, которую мы с вами знаем как настоящую, правильную, он не упоминается. С тем городом все было как здесь – возникла Зона Неопределенности. Только тут мы знали, ЧТО должно было произойти, но не знали, как этого добиться, а там… Там было понятно, что город исчезнет, но обычное течение истории к этому не вело. Значит, нужно было вмешаться. Вы нашли выход. Вы поступили совершенно правильно. Пришлось немного убивать, немного обманывать… И я не понимаю, почему вы так ненавидите Торопова. Ведь, по сути, он не сделал ничего такого, чего не сделали вы. Это ведь не ревность? Не боязнь найти в нем конкурента? Вам кажется, что он – ваше отражение? Темная сторона? Человек, совершающий такие же поступки, но из прямо противоположных побуждений? Вы из благородства, а он из трусости? Вы из осознания величайшей ответственности, а он из эгоизма и подлости? Так?

– А если так? – тихо спросил Орлов.

– Значит, вы так ничего и не поняли, поручик. И боюсь, долго не протянете на этой работе, уж извините. Нервы, воспаленная честь и зашкалившее благородство рано или поздно заставят вас доделать то, что я прервал в роще возле Феодосии. Вы пустите себе пулю в лоб. Вы ведь вытаскиваете из прошлого своих приятелей для того, чтобы было кому передать неприятные обязанности. Даже того мальчишку, Севку Залесского, вы, возможно, готовите на свое место. Нет? Не самый лучший кандидат, замечу. Но я не стану вам мешать. Вы вольны распоряжаться своими фигурами, но не смеете коснуться моих игрушек. Как бы вам ни хотелось устранить Торопова, вы не посмеете этого сделать. Иначе…

– Я помню, – сказал Орлов. – Вы расправитесь с теми, кто работает со мной.

– Совершенно точно, – кивнул Игрок. – Но вы ведь все равно будете готовить коварные планы, как помешать мне, как устранить того же Торопова, меня, в конце концов. Дерзайте, Орлов! Дерзайте! Это делает игру еще интереснее.