Читать книгу "Комнаты страха - Антон Орлов"

– У всех бывают ошибки, – буркнула Анджела.

Генри понял, о чем идет речь: об излучении, болезненном, а то и смертельно опасном для тех, чьи способности выходят за рамки стандартного набора, предусмотренного человеческой природой. Существуют, кстати, защитные приспособления, древнелярнийская штучка, их можно носить, как украшения, или имплантировать под кожу. У Лейлы такие есть. И у Чеуса, наверное, тоже – вживлены так, что снаружи не заметишь. Лейла однажды протестировала Генри на это самое излучение – нулевая реакция. Расстроилась: ей очень хотелось, чтобы он оказался таким же, однако его status quo вполне устраивало.

Пожалуй, к лучшему, что вышеупомянутых способностей у него не обнаружилось, ведь если бы они были, с этим пришлось бы что-то делать. Ему хватало того, что есть: искусство, работа над книгой, общение с приятными или вызывающими интерес людьми и не-людьми… Да знай Анджела, каков он на самом деле, она без разговоров занесла бы его в разряд тех, кого полагается осуждать и ликвидировать.

Он уже опомнился от шока. Привычка наблюдать за происходящим со стороны взяла свое, и пока он добросовестно изображал заложника, ожидающего, что ему вот-вот вонзится в горло ядовитый шип, мозг анализировал обстановку и пытался разобраться в том, что случилось.

Во-первых: почему не сработала защита? Они с Лейлой допустили ошибку при переводе? Или в древнем тексте с описанием Комнат изначально содержалась неверная информация? Никаких ведь гарантий… Просто это было все, что нашлось по данному вопросу. Или ошибка вкралась, когда наносили узор именно на эту дверь – на полмиллиметра сдвинулся трафарет, какая-то из линий оказалась чуть-чуть смазана? В тексте подчеркивалось, что даже ничтожная погрешность недопустима.

В ложной спальне цветка на дверце шкафа не оказалось. Комнаты не смогли воспроизвести его, хотя все остальное – расцветка ковра, фестоны и рюши на шторах, умопомрачительная гламурная кровать – скопировано с похвальной точностью. А нарисованным на зеркале лярнийский узором Комнаты подавились: он не просто отсутствует – в том месте, где он должен находиться, зеркальное покрытие пошло трещинами, словно при соприкосновении с этой картинкой здешняя материя получила травму.

Обсудить это с Чеусом никакой возможности – Анджела услышит. Черт, ведь он мог бы кое-что подсказать, но как это сделать? И примет ли гинтиец к сведению его советы? Тот факт, что они сюда угодили, подрывает доверие к источнику, из которого Генри почерпнул информацию. Чеус, в отличие от него, не был влюблен в лярнийскую культуру; возможно, сейчас он думает, что их с Лейлой затея заведомо была обречена на провал.

Впрочем, рискнуть стоит – рискнуть и посмотреть, что из этого выйдет.

Чеус всегда был для Генри загадкой. Теперь кое-что прояснилось, но в целом он так и остался загадкой из серии «чужая душа потемки». Генри не взялся бы домысливать, что он думает по тому или иному поводу.

Диалог между бывшими террористами тем временем продолжался.

– У Маршала тогда были такие правила игры, разве не понимаешь? – попыталась защитить своего кумира Римма-Анджела.

– Старый психопат хотел быть одним-единственным и боялся конкуренции, вот тебе и все правила.

– Он потом начал учить нас, после того как Организация развалилась. А ты бы, Зойг, насчет психики лучше помалкивал! Поль Лагайм, наверное, гордится тем, что из-за него сорвало крышу у одного из элитных офицеров Конторы. Вспомни, кем ты был! И кем стал теперь…

– Я помню, кем я был, – угрюмо усмехнулся гинтиец. – Такое не забывается… А что до остального, Полю не очень-то понравилось, как я к нему отношусь, но он в конце концов решил, что это мое личное дело, раз я все свое держу при себе. Я охранник и больше никто.

Это сказано не для нее, а для нас с Морисом, понял Генри. Ее он в грош не ставит.

– У охранников хотя бы самоуважение есть, а у тебя его совсем не осталось. Служишь, как паршивая собака, за кость в миске. Хотя, я слышала, тебя ценят… Тебе доверили сторожить хозяйского ребенка – высокая честь!

Генри почувствовал, как напряглась рука Чеуса, лежавшая у него на горле. Нажатие не усилилось, но пальцы на мгновение окаменели.

– Кирч, об этом ребенке лучше забудь. Нарвешься. Этого тебе не простят. Помнишь, как вы с Маршалом удирали на Вьянгасе от Тины Хэдис? Из-за такой ерунды, как ты, Тина не станет все бросать и мчаться на Парк, но другое дело, если речь зайдет о дочери Поля. А с Тиной будет многомерник, который спалит твои Комнаты, в каком бы пространстве они ни находились, для него это минутное дело. Подумай, нужны ли тебе такие осложнения.

«Если на то пошло, это сможет сделать и сам Поль. Но его Римма, по старой памяти, не боится, поскольку в то время, когда они общались, он был только «сканером» и больше ничего неординарного не умел. Зато Стива и Тину она должна бояться… Особенно Тину, потому что своими глазами видела, что та сотворила с их шайкой на Вьянгасе».

– Зойг, отпусти Генри, тогда я забуду о Марсии Лагайм.

«Трогательно… А я, кажется, понял, как можно сообщить ему стратегические сведения. Сейчас или никогда!»

– Анджела, не думай обо мне, – сказал Генри вслух. – Будь осторожна! Если Зойг обладает такими же способностями, как ты – это значит, он может дать бой даже здесь, на твоей территории. Ты видела, как он остановил кровать, это не случайность. Ты привыкла иметь дело с теми, кто пугается, когда попадает в Комнаты, а в нем нет страха, поэтому он опасен и может все тут разнести.

Первый пакет информации выдан.

– Молчать! – процедил Чеус – перед этим секунду выждав и убедившись, что Генри договорил до конца.

– Я это учту, – деловитым тоном, в котором сквозила легкая озадаченность, сообщила по-прежнему невидимая Анджела.

– Я тоже, – с угрозой произнес гинтиец. – Еще хоть слово скажешь…

Дернувшись, Генри сдавленно застонал сквозь стиснутые зубы. Будет логично, чтобы Чеус после такой выходки причинил ему боль: если этого не случится, Римма-Анджела может заподозрить, что ее пытаются провести. Вот он и решил застонать самостоятельно, не дожидаясь болевых приемов и прочих недвусмысленных намеков.

Гинтиец одобрительно ухмыльнулся. Несведущему наблюдателю эта ухмылка должна была показаться изуверской.

Анджела гневно потребовала:

– Прекрати!

– Да я бы его уже прикончил, если бы не риск, что сразу после этого ты прикончишь меня. Он с тобой в сговоре! Кирч, он умрет, как только я решу, что он мне больше не нужен.

Дверь, за которой находилось грязное помещение с бревенчатыми стенами, с грохотом захлопнулась. Шторы взметнулись, как от сильного сквозняка, яростно трепеща всеми своими оборками. За ними и правда не окно оказалось, а другая дверь, белая с мутно-зеленым рифленым стеклом в мелких завитках. Она распахнулась, показав пустой школьный класс: два ряда парт, учительская кафедра, на стене громадный экран из тех, которые почему-то принято называть «классными досками». С экраном соседствовала еще одна дверь, сверху донизу покрытая корявыми надписями и росчерками. Все выглядело запущенным, давно не ремонтированным. На полу обычный для неприбранного школьного помещения мусор.