Читать книгу "Безумный магазинчик - Ирина Волкова"

«Интересно, чем Богдан может здесь заниматься? — подумала Марина. — Рядом находится китайский ресторан. Не исключено, что в этой части особняка располагается нечто вроде подпольного массажного салона, а точнее — китайский бордель. Именно поэтому дверь заперта, около нее нет звонка, а чтобы попасть внутрь, надо предварительно позвонить по телефону. Очень даже логично».

Представив, как Синдбада раздевают миниатюрные и соблазнительные массажистки, как они прикасаются к его коже, тоненькими птичьими голосами отпуская ему комплименты, Марина яростно стиснула зубы. Богдан преспокойно наслаждался жизнью все эти пятнадцать лет, пока ее душа разрывалась от боли, пока она медленно и мучительно умирала. Возможно, за все эти годы он вообще ни разу не вспомнил о ней, или, еще хуже, смеясь, рассказывал друзьям, как глупая студентка юридического факультета, как ненормальная, гонялась за ним и вешалась ему на шею.

Записанное на автоответчик сообщение, ласковые интонации, звучавшие в его голосе, были лишь уловкой, очередным трюком. Богдан убил коммерсанта, но на прокурора надавили, и он был отпущен за недостаточностью улик. Вовсе не факт, что Красномырдикова зарубила Лада Воронец. Это вполне мог быть и Синдбад. До каких пор все будет сходить ему с рук?

Червячук сунула руку в сумочку и нащупала в ней пистолет, с которым она в последние дни не расставалась. Там же лежала и универсальная отмычка. Марина знала, как ей пользоваться.

Два относительно несложных замка открылись на удивление легко. Стараясь двигаться бесшумно, Червячук пересекла небольшой холл и, завернув за угол, оказалась в коридоре.

Из-за ближайшей двери доносились звуки разговора. Марина сразу же узнала голос Богдана, что-то произносящий с непривычными, режущими слух интонациями. Он беседовал с мужчиной. Значит, это все-таки не был сеанс эротического массажа. Неожиданно Червячук поняла, что Синдбад говорит по-китайски. Она понятия не имела, что Богдан владеет китайским языком. Сколько же еще она о нем не знает!

По телу Марины пробежал холодок. Вздрогнув от мучительно-тревожного предчувствия, она провела рукой по лицу и глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.

«Что я здесь делаю? — подумала Марина. — Что я скажу Синдбаду, оказавшись с ним лицом к лицу? Что он арестован? Но у меня нет ордера на его арест, и никто никогда мне не выпишет такой ордер. Что мне надо с ним поговорить? Но это просто смешно. Так чего же я хочу на самом деле? Убить его? Чтобы он убил меня? Это уже полный бред. Нет, все совсем не так. Все, что мне нужно — это посмотреть ему в глаза и задать один-единственный вопрос: „Почему?“ Я ждала ответа на этот вопрос целых пятнадцать лет, и наконец я его получу».

Теперь Марину била нервная дрожь. К глазам подступили слезы.

Так нельзя. Она должна быть сильной и уверенной в себе. Он не увидит ее слез. Червячук до крови закусила нижнюю губу, пытаясь взять себя в руки. Она не может появиться перед Синдбадом в таком состоянии.

Неожиданно Марина поняла, что жалеет, что у нее нет с собой зеркала и расчески. Надо бы привести в порядок волосы, подкрасить губы. Она же выглядит совершенной лахудрой. Второй раз за этот день Червячук пожалела о свой утраченной красоте. Если он увидит ее такой, то подумает, что правильно сделал, бросив ее. Какому нормальному мужчине пришло бы в голову жениться на подобном страшилище?

«Господи, о чем я думаю! — мысленно одернула себя Марина. — Это же полный маразм! Какая еще женитьба? Какая разница, буду я причесанной или растрепанной, бледной или накрашенной? Он все для себя решил пятнадцать лет назад. Мне надо просто открыть дверь и войти внутрь. Я слишком долго ждала этого момента, чтобы теперь отступить».

Взяв пистолет наизготовку, Марина толчком распахнула дверь и влетела в комнату.

В низком кожаном кресле, закинув ноги на инкрустированный перламутром овальный столик, сидел молодой китаец в дорогом темно-сером костюме. В его галстуке сверкала крупная золотая булавка с выгравированным на ней драконом. Напротив него, прислонившись к стене, стоял Синдбад.

Сделав несколько стремительных шагов, Марина застыла с пистолетом в руке, не сразу сообразив, в кого целиться — в Богдана или в китайца.

— Что ты здесь делаешь? — резко спросил Пасюк.

На мгновение Червячук растерялась. Поглощенная своими переживаниями, она совсем позабыла о том, что Синдбад в комнате не один. Не будет же она выяснять отношения в присутствии этого китаезы. Надо увести Богдана куда-либо, где им никто не помешает.

— Ты арестован. Ты пойдешь со мной.

Марина нацелила пистолет в грудь Богдана. Пытаясь замаскировать свою растерянность, она постаралась, чтобы ее голос звучал нарочито грубо.

— Немедленно убирайся отсюда, — яростно рявкнул Синдбад.

— Ты что, приказываешь мне?

Рука Сы плавно поднялась вверх, прикоснувшись к галстучной булавке. Встроенный в булавку радиопередатчик исправно сработал, посылая сигнал тревоги.

— Не двигаться! — перевела на него пистолет Марина.

В коридоре послышался топот ног. В кабинет вбежали трое китайцев. Ни у кого из них не было ни огнестрельного, ни холодного оружия. На территории России Триады предпочитали вести себя осторожно. «Китайская культурная ассоциация» не нуждалась в обрезах и автоматах. Да и вообще, зачем профессионалу пистолеты, кастеты и ножи? Убить человека можно даже зубочисткой, если, конечно, знать, как это делать.

Легким движением бровей Сы дал знак своим людям не предпринимать никаких действий без его сигнала.

— У вас есть ордер на арест? — поинтересовался китаец.

— Мне не нужен ордер, — отрезала Марина. — Пока я лишь задерживаю этого человека для дачи показаний.

Богдан быстро заговорил на путунхуа.

— По-русски. Только по-русски, — приказала ему Марина.

— Я всего лишь пытаюсь объяснить, что это наше личное дело. Прекрати дурить и немедленно убери пистолет.

— Буши, — отрывисто и властно произнес китаец.

— Что это значит? — нервно спросила Червячук, с ужасом понимая, что все идет совсем не так, как она ожидала.

— Я сказал — нет, — с расстановкой произнес по-русски Сы. Акцент в его голосе был почти незаметен. — Это уже не личное дело.

— Я — майор милиции. Этот человек задержан по подозрению в убийстве. — Марина указала пистолетом на Синдбада. — Богдан Пасюк, положите руки на затылок и медленно двигайтесь к выходу из комнаты.

Богдан не тронулся с места. Его лицо, как и лицо сидящего в кресле китайца, стало спокойным и бесстрастным. Синдбад смотрел ей прямо в глаза, и Марине показалось, что в его взгляде отражалась то ли жалость, то ли презрение. Нет, это было что-то другое. Богдан выглядел, как человек, который сделал все, что мог, и с сознанием исполненного долга отступил в сторону, умывая руки. Наверное, именно такое выражение лица было у Понтия Пилата, когда он приговаривал Христа к распятию на кресте.