Читать книгу "Темная мишень - Сергей Зайцев"

Не считая пятерки диких, с Грешником ушло семнадцать человек, заметно ослабив боевые силы Новокузнецкой – ровно по числу лыжных пар и снегоступов, которые удалось набрать на складе общака станции. И естественно, все семнадцать имели хоть какое-то представление, с какого конца за эти лыжи браться. Как Грешник угадывал это умение в человеке – одному дьяволу известно, но угадывал безошибочно. Никаких расспросов – просто указывал на кандидата, и тот становился в строй отобранных. При этом чужака совершенно не интересовало, чем человек занимался на станции по жизни. Поэтому в его группу угодили и следопыты, и охранники, и местная шваль, даже один сутенер вытащил «счастливый» билет, не вовремя попавшись на глаза. Вооружили всех, что называется, до зубов – просто разорили местный оружейный развал. Да и барыгу, заведовавшего этим развалом, не последнего по зажиточности и влиятельности человека на Новокузнецкой, тоже запихнули в отряд. Как самого обычного работягу. Даже не пикнул.

Что с ними со всеми Грешник надумал делать, Фёдор понятия не имел – разговор в кабинете Учителя проходил без его участия, челнока к тому моменту уже выставили за дверь как нежеланного свидетеля. Но затевалась, судя по приготовлениям, какая-то крупная акция. «А пришел я для того, чтобы сделать предложение, от которого ты не сможешь отказаться». Прямо кино голимое. Впрочем, плевать, сыт уже по горло всеми этими тайнами и секретами. Главное, что когда этот жутковатый мужик наконец убрался на поверхность, прихватив отобранных неудачников, на станции даже дышать стало легче. А Учитель, сдав на глазах, совершенно потерянный случившимся, буквально раздавленный чужой волей, заперся в кабинете, начисто утратив интерес к челноку.

Вот тогда у Фёдора и появился шанс свалить от греха подальше.

Местная каталажка располагалась в том же служебном блоке, где и лазарет, только вход был не с платформы, а со стороны путей. Возле дверной решетки на табурете, свесив голову на грудь, дремал охранник. Слабый свет одинокой лампадки, прикрученной к стене над его головой, едва разгонял сгустившуюся вокруг тьму. Хороший момент, чтобы вырубить недотепу, но метрах в сорока от каталажки мерцало пламя небольшого костерка – там находился пост, где прозябали еще двое охранников, карауля подступы к станции. Так что если и шуметь, то по-тихому. Подходя ближе, Фёдор поудобнее перехватил ружье обеими руками. Если аккуратно звездануть прикладом по башке…

Но тут охранник шевельнулся, явно потревоженный звуком шагов. Пришлось торопливо убрать руку с оружием за спину – не стоит провоцировать братка раньше времени. А когда тот вскинул голову, вглядываясь в посетителя, Фёдор удивленно хмыкнул. Вот же, ёханый бабай… Недаром что-то в его фигуре показалось знакомым.

– Штопор, ты, что ли? – Челнок остановился рядом и кивнул на решетку, за которой на дощатых койках в тесном помещении спали двое ганзейских сталкеров: не мудрствуя, воспользовались возможностью отдохнуть, пока Учитель решал, что с ними делать. – А ты разве не с ними в компании должен сидеть? Учитель же вроде тебя арестовывал, а?

– Слышь, челнок, ты меня лучше не зли, я сегодня нервный, – недобро проворчал Штопор и нехотя пояснил: – Охранника отсюда тот хер забрал, который из лазарета… А меня, как последнее чмо, на его место определили.

– Ну, тогда я тебе хорошую новость принес. – Фёдор невольно стиснул пальцы на оружии. Так остро захотелось сейчас врезать этому тупице, но приходилось изображать дружелюбие. – Учитель ганзейцев отпускает, так что тебе здесь больше нечего куковать.

– Господь услышал мои молитвы! – Штопор живо поднялся, отомкнул большой ржавый замок на решетке, прошел внутрь и растолкал сталкеров. – Подъем, оглоеды! Свободны!

Каравай и Соленый, негромко переругиваясь, поднялись, принялись собирать шмотки и приводить себя в порядок. Фёдор с трудом сдержал усмешку. Получилось даже лучше, чем он ожидал. Этому балбесу Штопору так не терпелось удрать с поста, что он даже не соизволил сообразить, почему новость об освобождении принес челнок, а не один из своих. Впрочем, с людьми сейчас напряженка: Фикса, как особо приближенный к Учителю человек и его доверенное лицо, тоже ушел в поход с Грешником, а за него сейчас рулил другой подручный пахана – Косарь.

Разбив его радужные надежды на благополучный исход побега, со стороны станции донеслись выстрелы. Сперва робкие, одиночные, а потом, словно спохватившись, вовсю застрочили автоматные очереди. Фёдор встревожено обернулся. Следом за выстрелами послышались и многочисленные крики – люди вопили так отчаянно, словно их заживо резали на куски. Фёдор почувствовал, как по всему телу бегут мурашки, а волосы на голове встают дыбом. Вот оно! Началось! Он еще не знал, что именно началось, но какая-то пакость все-таки случилась.

Первым, как ни странно, начал действовать Штопор. Нет, он не кинулся выяснять, что происходит на родимой станции. Переменившись в лице, он попятился, сдернул с крюка лампадку, растолкал выбравшихся из каталажки сталкеров и сам заскочил в помещение. Захлопнул за собой дверь-решетку, просунул руки сквозь прутья и защелкнул навесной замок. И погасил единственный источник света. Само собой, мгновенно растворившись в темноте. Похоже, событий этого дня ему хватило по самую макушку, и рисковать и без того битой шкурой он больше не собирался.

– Если кто сунется – башку снесу! – донеслось из глубины каталажки угрожающее шипение.

– Ты че творишь, Штопор? – Соленый возмущенно рванул решетку на себя. – Оружие наше где? Оружие отдай, скотина!

– Мужики, нужно уходить, – Фёдор озабоченно перевел взгляд с Каравая на Соленого. – Пока переполох, есть шанс свалить. Если, конечно, снова не желаете оказаться за решеткой.

– С чего бы это? – Каравай вопросительно вздернул брови. – Нас же, вроде, отпустили.

– Да никто вас не отпускал! – с досадой бросил Фёдор.

Крики на станции усилились. Пронзительно заверещали женские голоса, перемежаемые мужским матом.

– Да что там творится?! – оставив в покое решетку, Соленый тоже теперь смотрел в сторону станции.

С платформы соскакивали люди, сразу срываясь на бег. Из-за скверного освещения лиц не разобрать, но ясно, что перепуганное какой-то нешуточной угрозой, население станции бросилось врассыпную, стараясь скрыться в туннелях. Что характерно – в сторону Красной Линии никто и не посмотрел: на Театральной «идеологически вредный» сброд, скорее всего, встретят пулеметным огнем, а потом уже будут разбираться в причинах переполоха. И даже ударившись в панику, беглецы это отлично осознавали. Неужто соседи с Южной пошли войной, как и опасался Учитель? Как же не вовремя!

Черт… Фёдор оторопел, увидев, как вслед за очередной спрыгнувшей на путь человеческой фигуркой метнулось какое-то существо, и короткий женский крик мгновенно оборвался, а тварь, вцепившись в тело жертвы, принялась рвать ее зубами и когтями. На краю платформы прорисовался мужской силуэт, грянул одиночный выстрел, и мутант свалился рядом с жертвой. Силуэт тут же растворился за пилоном.

Пока Фёдор, растерявшись, соображал, что делать, Каравай молча выдернул из его руки ружье и побежал к станции. Соленый – за ним. Не ожидавший такого коварства, Фёдор легко выпустил «Рысь» и остался тупо стоять с пустыми руками, не зная, на что решиться, и чувствуя себя полным идиотом. Нужно было все-таки уходить самому, без ганзейцев…