Читать книгу "Бурят - Квинтус Номен"

воскресенье, но я вас здесь в полдень ждать буду по важному делу. По очень важному…

Глава 23

Важное дело заключалось в том, что в ЦИК было закончено положение «О государственных наградах Союза ССР». Которое, в частности, отменяло все республиканские ордена и вводило общесоюзные, и высшей наградой за трудовые подвиги становился уже общесоюзный орден Трудового Красного знамени. А Владимир Николаевич награждался этим орденом за номером один.

Орденом за номером два награждался инженер Графтио, орденом за номером три — инженер Винтер. Откровенно говоря, Николай Павлович так и не смог понять, как Александр Васильевич смог запустить станцию с двумя генераторами за год. То есть как он ее выстроил, было понятно: когда есть много денег и прочих ресурсов вроде усиленных пайков рабочим на стройке, то стройки очень быстро идут. А вот как товарищ Винтер уговорил немцев досрочно поставить турбогенераторы, было совершенно непонятно. Но это было и не особо важно, а вот после церемонии награждения у Николая Павловича с Александром Васильевичем состоялся долгий и очень, что ли, напряженный разговор. С Генрихом Осиповичем разговор тоже состоялся, но очень «спокойный и плодотворный», о скорейшей постройке ГЭС на Свири. А вот с Александром Васильевичем разговор о строительстве второй очереди ТЭС в Шатуре спокойным не получился. Настолько не получился, что Николай Павлович в конце концов предложил:

— Александр Васильевич, сегодня день праздничный, и давайте его не портить пустыми спорами. А завтра специально соберемся, все вопросы отдельно и вдумчиво обсудим… я приглашу и других специалистов, с которыми мы, я уверен, найдем лучшее решение.

Решение очень простого вопроса: Винтер предлагал — пока германцы готовы ударными темпами изготовить еще два комплекта генераторных установок — в следующем году довести мощность станции до шестидесяти девяти мегаватт (это с учетом «пробной электростанции» на пять мегаватт). А Николай Павлович собирался деньги, которые в «программе электрификации», составленной Кржижановским, потратить на иные нужды. И именно эти вопросы в понедельник и обсуждались. В присутствии самого Глеба Максимилиановича, Владимира Григорьевича Шухова и директора строящегося в Калуге завода Власа Ниловича Каратаева. Влас Нилович инженером не был, и строителем не являлся. Еще до войны его направили в Нант переводчиком группы русских морских офицеров, наблюдающих за постройкой кораблей для русского флота. И переводчик нужен был не для самих офицеров (по-французски говорящих лучше многих французов, на верфях работавших), а для перевода кучи различных документов. Ну он и «начитался разного», так начитался, что через два года, когда началась война и офицеров отозвали в Россию, его назначили старшим военно-морской миссии в Нанте. Работа чисто административная, но чтобы ее качественно исполнять, нужно знать множество мелких «производственных» деталей…

Строить завод в Калуге он приехал по приглашению, как он считал, друга детства Андреева, и завод строил тем же способом, каким управлял миссией в Нанте: знал, допустим, что во втором цеху нужно поставить вертикальный фрезерный станок — и добивался, чтобы и станок по плану поступил, и установили его вовремя и качественно. Хотя вживую не отличил бы этот станок от какой-нибудь сноповязалки…

Поэтому на вопрос Николая Павловича он ответил с полным знанием дела:

— Сейчас — нет. Для выполнения такой работы нам будет нужен бельгийский станок… марку я где-то записал… если нужно будет, посмотрю. Но бельгийцы за него хотят получить почти девятьсот тысяч рублей золотом, и для него электричества потребуется чуть менее ста киловатт. Так что сначала мы для себя электростанцию выстроим, по планам в середине следующего марта запустим, и, если станок получится купить, месяца через три-четыре сможем такие турбины выделывать по штуке в месяц. То есть десяток в год все же.

— А если два таких станка у бельгийцев закупить?

— Глеб Максимилианович, вы что, арифметику в школе не учили? Один станок — десять турбин, два станка — двадцать. Пять станков — уже пятьдесят…

— Позвольте спросить, — прервал урок арифметики Владимир Григорьевич, — а моя роль в этом совещании в чем заключается?

— Дело в том, что мы сейчас говорим о турбинах, работающих при давлении пара в шестьдесят атмосфер. И нам потребуются котлы, способные это давление дать — а кроме вас я что-то никого вспомнить не могу из тех, кто такие котлы спроектировать сумеет.

— Ну… спасибо за комплимент. То есть вы хотите, чтобы я спроектировал котлы на шестьдесят атмосфер с решетками Макарьева?

— Товарищ Шухов, лично я считаю, что сжигать торф — это все равно что ассигнации сжигать. У нас, слава богу, угля сейчас становится достаточно, а янки уже несколько лет используют котлы, в которых сгорает перемолотый в пыль уголь. По их данным в таких топках угля требуется вдвое меньше, чем в обычных, с колосниками. Я попросил все материалы по таким котлам подобрать, я их вам сейчас передам. И добавлю, это мне уже другие люди подсказали: чем выше вы сможете получить давление в котле, тем лучше. Но это на будущее, пока ограничимся тем, что турбинщики запросили.

— То есть вы, как я понимаю, не желаете уже в следующем году увеличить мощность Шатурской станции вдвое? — сварливым голосом решил уточнить Винтер.

— Ну сами судите, Александр Васильевич, если мы вместо закупки германских турбогенераторов укупим два бельгийских станка, то через… получается, где-то через полтора года у нас появятся свои агрегаты мощностью в двадцать четыре мегаватта. Что само по себе хорошо, но главное — электростанции-то строятся на десятилетия, а если станция будет вдвое меньше топлива потреблять…

— Да теперь я согласен: был несколько не прав. Однако торф… ведь в торфодобычу вложены уже огромные средства!

— И это хорошо. Торф для глинистых почв нашей средней полосы — прекрасное удобрение. То есть как удобрение он вообще, честно говоря, никакой, но, как говорят почвоведы, структура почвы сильно улучшается и урожаи растут. А если с торфом делать компосты, минеральных удобрений добавить, то результаты получатся просто великолепные. Так что не пропадет добытый торф, его еще и не хватит…

Глеб Максимилианович с любопытством уставился на Николая Павловича:

— А откуда вам стало известно о котлах, на угольной пыли работающих? Я о таких, признаться, и не слышал.

— Так ведь работа Предсовмина много времени не занимает, всю работу министры делают — и делают неплохо. А я, когда дел особых нет, журнальчики всякие почитываю, иностранные. Интересно мне, что еще у заграничных инженеров позаимствовать можно на пользу России. Вот и вычитал о таких котлах