Читать книгу "Черное солнце - Карина Халле"

возьми, он делает? Пытаешься заставить Солона ревновать?

И вот тогда до меня доходит. Так и есть. Он это делает из-за Аметист.

— Я прекрасно танцую с Вульфом, — цинично говорю я. — У нас хорошо получается.

Солон бросает на меня самый холодный взгляд.

— Ох, конечно. У тебя две левые ноги, — он протягивает руку и хватает меня за локоть, выдергивая из хватки Вульфа. — И какой бы ритм вы ни нашли, это было лишь потому, что ты представляла меня.

Я отрываю взгляд от горящего взгляда Солона и смотрю на Вульфа, приподняв бровь. Думаю, у нас получилось вызвать ревность.

— Возможно, — говорит Вульф, одаривая нас хищной улыбкой, затем поворачивается и уходит.

— Дилетант, — бормочет Солон себе под нос.

Затем он прижимает меня к себе за поясницу и берет мою руку в свою.

— Хочешь потанцевать? — хрипло говорит он, его взгляд все еще горит. — Я покажу тебе, каково это на самом деле — танцевать.

Я собираюсь напомнить Солону, что у меня две левые ноги, как вдруг мы скользим сквозь толпу. Мои ноги даже не двигаются сами по себе, как будто они делают это по инерции.

Смотрю на Солона, его глаза так близко к моим, что я вижу, как синева становится менее холодной, хотя его лоб нахмурен.

— Что ты делаешь? — шепчу я. — Это не я танцую.

— Это ты танцуешь, — говорит он, теперь с намеком на улыбку. — Ты прирожденная танцовщица.

— Нет, — говорю я ему, оглядываясь вокруг, пока он кружит меня по танцполу, другие вампиры наблюдают, расступаясь перед нами. — Ты что-то делаешь. Магия? Принуждение?

— Ни то, ни другое, — говорит он. — Это просто твоя реакция на меня. Вот и все.

Он говорит это так просто.

— Иногда просто нужно найти подходящего партнера, — говорит он, его взгляд останавливается на моих губах.

— Ну, конечно, — говорю я ему, и мы кружимся, как будто я танцевала всю свою жизнь, а он был рядом со мной. — Тебе следует почаще ревновать.

— Ревновать? — повторяет он, снова сверкая глазами, его хватка на моей спине крепка, он прижимает меня к себе так, что мы соединяемся бедрами. — А причем тут ревность?

— Тебе не понравилось, что Вульф прикасался ко мне, — замечаю я, наслаждаясь этим. — Еще больше не понравилось упоминание о том, что Вульф трахал меня.

Он издает низкое рычание, опуская брови так, что его глаза оказываются в тени.

— Не смей больше произносить эти слова, если не хочешь последствий.

О, я поймала его. Я хорошо его раскусила.

— Тебя беспокоит, что он попробовал меня на вкус и прикоснулся ко мне раньше тебя?

Его нос раздувается, рот мрачно искривлен.

— Ленор, не смей, — предупреждает он.

Он на грани. Не следует тыкать медведя — или провоцировать зверя в данном случае, — но я ничего не могу с собой поделать. Возможно, в глубине души я правда злючка.

— До сих пор вспоминаю, как он заставлял меня кончать, и кстати, больше раз, чем ты.

Это все равно что наблюдать за взрывом бомбы.

Низкий, гортанный рык раздается из его глубин, посылая мурашки по моей спине, и его глаза впиваются в мои с такой силой, что перехватывает дыхание.

Я не успеваю понять, что происходит, он утаскивает меня с танцпола и тащит в сигарный зал, распахивая дверь.

Гостиная наполнена дымом и вампирами, четверо из которых собрались вокруг бильярдного стола в конце, и меня пронзает страх, потому что я понятия не имею, что он собирается делать и почему мы здесь.

Он подводит меня к столу, вампиры удивленно бормочут, убирая кии, а затем щелкает пальцами.

Точно так же перед нами появляется дверной проем в языках пламени, стол с другой стороны серый и пустой, и он подхватывает меня за талию.

Прежде чем я успеваю возразить, он выталкивает меня в «Черное солнце» и усаживает на край бильярдного стола, все становится серым и тихим, вампиры превращаются в светящиеся фигуры, которые, будто, застыли на месте, уставившись в нашу сторону. Пламя исчезает, запирая нас в этом мире.

— Что ты…

Но мои слова обрываются его губами, жестким, обжигающим поцелуем, от которого поджимаются пальцы на ногах. Я хватаю его за голову, за плечи, немедленно находя другой ритм, на этот раз более страстный и необузданный, чем тот, что был на танцполе.

Прерывистый стон вырывается из его горла, наши языки трахают друг друга, все глубже и смелее. Это беспорядочно, яростно и грубо, и — о боже — я не хочу, чтобы он останавливался.

Но он замирает. Задыхается, его грудь вздымается, рот открыт, влажный и жаждущий. Его дикие глаза быстро ищут мои, как будто он пытается контролировать себя и терпит неудачу. Затем он толкает меня на спину, хватает за край платья и задирает его до талии, обнажая.

Светящиеся фигуры вампиров едва двигаются, и я знаю, это потому, что время здесь другое, и они ничего не видят, но мне немного интересно, могут ли они, потому что их головы обращены к Солону, который между моих бедер.

— Они… — начинаю я.

Но его фантастический рот снова прерывает меня, язык скользит вверх по моей киске, пока я не начинаю задыхаться. Моя голова откидывается на стол, и я смотрю вверх, на черно-белый потолок сигарного зала, с призрачными фигурами вампиров, уставившимися на меня. Я чувствую их взгляды, но когда Солон погружает свой язык глубоко внутрь, закрываю глаза и снова теряюсь в нем.

Его язык быстро орудует, лаская напористыми движениями, и затем я сильно кончаю, вскрикивая, пытаясь отдышаться.

Тело дрожит, и он хватает меня сильными руками, переворачивая так, что я оказываюсь на животе. Я слышу, как резко расстегивается молния на его ширинке, звук, от которого по мне пробегают ударные волны, а затем чувствую его вес позади себя, когда он забирается на стол.

— Они нас видят? — спрашиваю я, и мой голос замирает в груди, а сердце трепещет, как крылья колибри.

— В некотором смысле, — хрипло говорит он, его руки снова обхватывают меня за талию и поднимают так, что я оказываюсь на четвереньках, прижавшись к нему задницей. Я чувствую шокирующий жар его длинного, толстого члена на своем голом бедре.

— В некотором смысле? — повторяю я.

Он шумно вдыхает, и, прежде чем я успеваю подтолкнуть его, член входит в меня по самый лобок.

— Блять! — кричу я, ногтями впиваясь в серый войлок стола, оставляя царапины. В легких не хватает воздуха, глаза широко раскрыты, и я чувствую лишь его внутри себя, как будто он занимает все свободное пространство, его бедра прижимаются прямо к моей заднице.