Читать книгу "Не тихий Тихий океан - Сергей Альбертович Протасов"

ней цели по прямой. Авангардом, как водится, двинули тыловиков. Спешили доставить специальную команду для предварительных промеров глубин и организации стоянки. По погодным условиям большого выбора не было, и обосноваться решили под северо-восточным берегом.

В этот момент радиостанции бежавших навстречу конвою «Енисея» и «Терека» начали устойчиво принимать сигналы японского передатчика, работавшего совсем рядом. Телеграмму немедленно заглушили, сразу приступив к поиску ее источника. Поиск этот оказался недолгим.

Почти одновременно с трескотней морзянки в эфире с разведчиков обнаружили небольшой пароход у западного побережья, со стороны более высокого конуса, пытавшийся скрыться за островком Уцуки. Вдобавок была отмечена работа гелиографа на западной вершине острова. С нее, вполне возможно, уже видели дымы приближавшегося головного каравана транспортов, охраняемых крейсерами первого ранга и минными крейсерами, о чем сейчас и спешили сообщить на это судно, явно надеявшееся сбежать.

Почти опоздавшие наши вспомогательные крейсера проявились сквозь влажную дымку перед ним в самый последний момент. Японец, быстро поняв, что скрыться не удастся, развернулся и выбросился на берег. Экипаж покинул судно еще до того, как «Енисей» с «Тереком» успели приблизиться. С них увидели только разбитые прибоем шлюпки на камнях в проливчике между Хатидзе и Уцуки.

Сразу заметили еще и шхуну, на всех парусах бежавшую на север. Бросившись к ней наперегонки, так как опасались, что обнаружится еще кто-нибудь, ее, естественно, перехватили. Хоть попутный ветер и туго надувал паруса, спорить в ходкости с тысячами паровых лошадиных сил крейсеров суденышко никак не могло.

На первый взгляд это была обычная старая каботажная посудина, которые ходили вдоль всего побережья и между островами. Но!.. Во-первых, никакого груза на ней не было. Во-вторых, вызывал много вопросов состав команды, состоявшей исключительно из молодых матросов примерно одного возраста. Только шкипер много старше остальных. В-третьих, довольно неправдоподобным выглядело объяснение присутствия прибрежного кораблика в этих водах навигационной ошибкой.

В итоге экипаж арестовали, доставив затем на «Урал» для тщательного допроса, а парусник потопили артиллерией. Учитывая общую шумиху, в том числе и по радио, звуки залпов трехдюймовых бортовых батарей уже не имели значения, а дополнительная тренировка пушкарям была только на пользу. Заодно и пушки «Енисея» отстреляли после установки. Когда снова вернулись к пароходу, чтобы осмотреть как следует и его, он уже набрал воды и соскользнул с камней, почти полностью скрывшись под волнами.

Несмотря на то что передачу с него надежно заблокировали, и она точно не дошла до адресата, работу наших передатчиков, перебивавших ее, вполне возможно, могли «почуять» другие патрульные корабли. И точно. После прекращения постановки помех, едва смогли сами слышать, что творится в эфире, отметили работу сразу нескольких японских аппаратов беспроволочного телеграфа.

Правда, их сигналы были далекими и довольно слабыми. Чужие телеграммы даже не читались целиком, что делало в принципе невозможным их дешифровку и перевод. К тому же скоро прекратились. Сочли это обычной перекличкой береговых и судовых станций, так что поводов для беспокойства, кажется, пока не было.

Тем не менее начальство задергалось. Как описал этот момент позже в своих мемуарах штаб-офицер лейтенант Свенторжецкий: «Появилось ощущение, что нечто тяжелое и скользкое выскальзывает из рук». Но никакой конкретики. Последовавшие сразу распоряжения носили общий, размытый характер.

Всеми силами пытались предотвратить попадание к противнику информации о крупном нашем соединении, появившемся в здешних водах. Стерегли все частоты. От миноносцев и крейсеров потребовали пресекать на корню попытки отправки донесений с рыбацкими или любыми другими малыми судами. Ловить даже мелкие лодки и джонки. Японцам было еще рано знать о нашем приходе.

Хотя день был уже на исходе и быстро сгущались сумерки, Иессен приказал крейсерам-разведчикам немедленно высадить людей и осмотреть остров. А «Тереку» приступить к подъему шара. С его помощью надеялись разглядеть световую сигнализацию с чужих судов, если они окажутся поблизости. Минные крейсера двинули вперед, для обеспечения более основательной разведки и надежной блокады.

Спустя всего полчаса штурмовые группы сошли на пристань в бухте на северном берегу, где располагалась небольшая рыбацкая деревушка. Ничего подозрительного там не нашли, но все промысловые суда арестовали и выставили вооруженную охрану из матросов на причале и у лодочных навесов.

Дальше предстояло добраться до сигнальных постов, для чего попытались взять проводников в деревне, из числа встречающих, один из которых, как оказалось, был деревенским старостой. Вот только японского языка никто из высаженных на берег не знал, так что объяснения затянулись. Не добившись результата ни на английском, ни на немецком, ни на французском, послали шлюпку за переводчиком. Только с его доставкой с «Терека» проблема начала решаться.

Но переводчик этот, приданный от штаба только на проведение радиоразведки, имел какой-то высокий допуск и почти уникальную квалификацию, так что рисковать им даже чуть-чуть не хотели и по приказу Артшвангера, имевшего на сей счет особые инструкции, почти сразу вернули на корабль. Причем сделали это, несмотря на обоснованные возражения и протесты начальника десантной партии прапорщика по морской части Одера, еще не успевшего все выспросить и после того оставшегося в деревне всего с двумя десятками матросов.

Только когда подошли суда первого эшелона, снова появилась возможность, уже через другого специалиста, общаться с рыбаками. Из их опроса быстро выяснили, что японские военные моряки еще в мае организовали несколько сигнальных постов на обоих пиках, а сегодня утром пришел пароход, тот, что после утопился у западного берега, высадивший новых людей и выгрузивший что-то в больших ящиках. От деревни все военные всегда уходили по одной тропе, которую проверяют сейчас штурмовые группы с «Енисея» и «Терека».

Уяснив, что здесь есть гарнизон, который нужно как можно скорее найти и нейтрализовать, приступили к найму провожатых. Но как только местные поняли, о чем речь, вести отряды в лес, густо росший на склонах, категорически отказались. Ссылались на то, что там солдаты, что в том направлении только сегодня ушли десять человек с винтовками и каким-то грузом. А до этого уходили еще. За вознаграждение соглашались рассказать, где их искать, но участвовать в этом однозначно не желали. Говорили, что слишком опасно.

Не зная дорог, можно было месяц петлять по тропам в этих зарослях без особого успеха. И никакие рассказы не помогут. Так что насели на старосту, пугая оружием. Но снова безрезультатно. Согласился он только после того, как обещали возвратить все реквизированные лодки, когда вернемся из леса, и еще отдать парусину с тонким пеньковым тросом из шлюпок, на которых высадились.

Договорившись, он сам вызвался вести. Но ему выдвинули встречное предложение – одновременно провести два отряда на обе горы. Тот потребовал удвоения контракта,