Читать книгу "Очерки по истории Казанского ханства. Становление, развитие и падение феодального государства в Среднем Поволжье, 1438–1552 гг. - Михаил Георгиевич Худяков"

на юго-восток, пересекают Проломную у дома Шамиль, поднимаются на Воскресенский бугор на территорию университета, спускаются в районе Клинической горы на Николаевскую площадь, пересекают Покровскую улицу близ почтамта, отсюда направляются к Губернской тюрьме и затем по прямой линии к Консисторским воротам кремля. Таким образом, линия татарских стен Казани, начертанная П. Заринским, не опирается на естественные рубежи и преграды: с запада стена идет по нижней части города ломаной линией, на юге — не достигает Рыбнорядского оврага, на востоке совершенно произвольная ломаная линия оставляет далеко в стороне все естественные рубежи, в том числе и склон в долину Казанки.

Мы полагаем, что такое представление о расположении крепостных стен татарской Казани не соответствует действительности, и думаем, что стены придерживались естественных рубежей — шли «по крепостям, по горам и по заразам», где только было возможно. Естественными рубежами являлись склоны возвышенности к Казанке и к Волге, а также Рыбнорядский овраг. Мы думаем, что стены татарской Казани не спускались в нижнюю часть города и оставляли вне крепости не только Забулачье, но и Проломную улицу. Таким образом, по нашему предположению, стены охватывали Кремлевский бугор с северной и западной стороны от Консисторских ворот до угловой башни близ Преображенских ворот; здесь стена пересекала Тезицкий овраг и шла вдоль Воскресенского бугра над линией современной Малой Проломной улицы до встречи с Рыбнорядским оврагом; далее стена шла над Рыбнорядским оврагом к Николаевской площади. От Консисторских ворот, где стена пересекала ложбину Поганых озер, она поднималась на Старое городище у Пятницкой церкви и шла по краю возвышенности, которая круто обрывается к реке Казанке, вдоль Нагорной улицы, над Засыпкиной к Нижне-Федоровской, пересекая овраг Кошачьего переулка. Наиболее неопределенным является местоположение стены между рекой Казанкой и Рыбнорядским оврагом, так как на этом пространстве не имеется ясно выраженных естественных рубежей. Это был самый слабый участок крепостной обороны. Каниц включает в пределы татарской Казани Федоровский бугор, ведя линию стены по Пушкинской улице. Заринский оставляет вне стен не только улицу Пушкина и Федоровский бугор, но даже Касаткину улицу, Попову гору и Кошачий переулок. За отсутствием определенных указаний в источниках мы не можем высказать определенного мнения, но самым естественным было бы предполагать, что стена шла от устья оврага Кошачьего переулка к Арскому полю по прямой линии, оставляя вне крепости Поганое озеро, расположенное в районе Театрального сада. При таком направлении стена проходила бы между линиями современных улиц Касаткиной и Поповой горы, составляющей как раз продолжение Нагорной улицы, по которой проходила стена. Намеченная нами линия стен татарской Казани неожиданно находит себе подтверждение в том старом мотиве, который был принят еще Каницем за основу его предположений и впоследствии отвергнут был Заринским. Мы говорим о маршруте крестного хода вокруг стен Казани, установленного в 1654 году. Каниц в своих предположениях соединил в одно целое маршрут обеих процессий — 2 и 20 июля и получил результаты, не выдержавшие критики со стороны П. Заринского. Поэтому и самый маршрут, как источник, пригодный для определения стен татарской Казани, был опорочен. Но нельзя не обратить внимания на то, что если мы рассмотрим маршрут лишь одного крестного хода, совершаемого 20 июля, то получим полное совпадение с очерченной нами линией стен татарской Казани: маршрут проходит по улицам как раз таким образом, что вся линия стен остается внутри, будучи включена в тот магический круг, который должен был спасти город от морового поветрия, согласно с народными верованиями данной эпохи. Мы не берем маршрута крестного хода за основание своих соображений и отмечаем лишь совпадение, вытекающее из сравнения маршрута процессии с предполагаемой линией древних стен города; может быть, маршрут имеет значение большее, чем то, какое ему приписывал П. Заринский.

Еще более трудной задачей является попытка приурочить крепостные ворота к определенным пунктам линии стен. Прежде всего, нам в точности неизвестно число всех ворот: мы имеем в «Царственной книге» 10 названий ворот, в «Казанском летописце» — 9, и названия эти не совпадают. В обоих источниках одинаково названы 7 ворот (Арские, Елбугины, Сбойливые, Кабацкие-Кебековы, Муралеевы, Ногайские и Царевы); в «Царственной книге» отсутствует упоминание о вторых Ногайских воротах и о Водяных, «Казанский летописец» не называет Аталыковых, Крымских, Тюменских ворот. Упоминание Ногайских ворот в «Царственной книге» является единичным, и в распределении участков фронта перед штурмом эти ворота не значатся. Из сопоставления следующих мест «Царственной книги»: «Воеводы же став во рву против Царевых ворот, и Арских, и Аталыковых, также и Тюменских по всему рву и туры утвердиша» (с. 295), «мосты же у Царевых ворот и у Аталыковых, и у Ногайских и через всю нощь горело», можно думать, что Тюменские ворота отождествляются с Ногайскими. Вторые Ногайские ворота, поименованные в «Казанском летописце», должны быть отождествлены с Крымскими или с Аталыковыми воротами «Царственной книги». Тождество Водяных ворот с Елбугиными доказывается «Отрывком русской летописи», где говорится: «А с Казани реки к стене приступиша правая рука от Водяных ворот»[440]. С. М. Шпилевский говорит: «Название Курбским Елбугиных ворот „нижайшими“ соответствует их положению: соответствующая им в настоящее время угольная башня размывается разливом Казанки. Эти ворота в „Отрывке русской летописи“ названы, очевидно, по их положению в отложении к Казанке Водяными»[441]. В «Казанском летописце» при описании взятия Казани говорится о 9 воротах: «Единем часом мало трудни девятеры врата града изломиша»[442]. Это заставляет предполагать в Казани 9 ворот, тогда как Заринский насчитывал в татарской Казани 10 ворот, считая Ногайские и Тюменские за отдельные.

Ключ к определению пунктов, в которых были расположены ворота татарской Казани, дает помещенное в «Царственной книге» распределение ворот по участкам русских полков во время осады 1552 года: из него мы узнаем, что Арские, Царевы, Крымские и Аталыковы ворота были на фронте Большого полка (с. 290, 291, 277, 299), Кабацкие ворота — на фронте Передового полка (с. 299), Сбойливые — ертоула (с. 293, 299), Елбугины — на участке Правой руки (с. 299), Муралеевы — Сторожевого полка (с. 299), Тюменские ворота — на фронте Левой руки (с. 299). Из размещения же полков (с. 263) можно определить, что Арские и Царевы ворота были обращены к Арскому полю, Кабацкие — также Сбойливые и Елбугины — против реки Казанки, Муралеевы — против устья Булака, Тюменские и Аталыковы — против Булака (с. 284). Легче всего определяется местоположение ворот Муралеевых, Елбугиных и Тюменских, которые совпадают с воротами каменной крепости, построенной русскими на Кремлевском бугре. Ворота Нур-Али (Муралеевы) против устья Булака соответствуют современным Тайницким воротам. От этих ворот было