Читать книгу "Гимназистка. Нечаянное турне - Бронислава Вонсович"

Я положила учебники в саквояж и извлекла газеты, которые притащил с утра Песцов и которые я забрала, когда собиралась, чтобы не оставлять ничего, на чём могли бы быть мои следы или мой запах. Сверху лежала как раз та газета, из-за статьи в которой Песцов прибежал так рано. Теперь у меня появилась возможность ознакомиться с ней без лишней торопливости. Статью про украденного Волковым домового я прочитала с большим интересом. Автор рассуждал, что грозит похитителю: штраф или тюрьма. Жаль, что не получилось ни того ни другого: вёрткий Волков выскочил из ловушки почти без потерь. Разве что с репутационными, о которых любит переживать Песцов. Но в случае Волкова считать ли эти потери потерями? У него есть определённая репутация и подобные происшествия её только укрепляют. Вон с каким восхищение пишет журналист о том, что кража домового требует сильной магии, что абы кому такой трюк не провернуть. Словно заранее даёт индульгенцию вору. Хотя мне кажется, что воровство оно всегда воровство и укравший хоть серебряные ложки, хоть домового должен понести наказание. Если это, конечно, будет доказано. А то так и меня можно обвинить…

С этими мыслями я просматривала газету, но больше ничего интересного там не нашлось, разве что очередная реклама песцовского магазина, в котором меня уже пообещали не обслуживать. Правда, было это, ещё когда я была Анной Дмитриевной, поэтому Песцов мог пересмотреть своё решение.

А вот в следующей газете интересно нашлось. Ещё какое интересное! Если бы я была в облике рыси, то вздыбила бы шерсть и шипела бы от возмущения. А всё потому, что статья была посвящена сближению правящего семейства с представителями мелких кланов, а именно: великой княжны Ольги Александровны с Николаем Хомяковым. Причём наглый писака на полном серьёзе размышлял, что может получиться из такого брака и кто будет играть ведущую роль в семье. Статью иллюстрировала фотография, по которой совершенно не было понятно, сопровождал ли Николай великую княжну по долгу службы или у них было свидание. Понаписать-то можно всякого. Княжна выглядела довольной сытой хищницей, настолько довольной, что хотелось взять ластик и стереть это довольство с физиономии. И саму княжну стереть. Жаль, ластика не было и даже завалящего карандаша не нашлось, чтобы подправить внешность княжны в сторону, близкую к идеалу в моем понимании. Хомяков же счастливым не казался. Но может, это просто временная размолвка. Я в отвращении скомкала газету и отбросила на пол. Кажется, я задержалась больше необходимого по дороге в Царсколевск. Пора там появиться и показать обнаглевшей львице, чей хомяк.

В дверь постучали, я предложила войти, но добилась лишь того, что постучали вновь. Пришлось открывать самой. За дверью стоял китаец, держащий в раках яркий шёлковый халат, расшитый цветами и дивными птицами. Внезапно около уха словно что-то разбилось и ворчливый голос Ли Си Цына приказал:

— Всю одежду, принадлежавшую крэгу, передайте Вану, её нужно срочно уничтожить. Пока обойдётесь халатом. Потом посмотрим.

Китаец кланялся и протягивал халат, а я очень сомневалась, стоит ли выполнять распоряжение: оставшись совершенно без одежды, куда сложнее будет добираться до Царсколевска. Конечно, у меня есть звериная форма, но тогда придётся тащить саквояж в зубах, что не слишком удобно.

С другой стороны, Мефодий Всеславович тоже говорил, что нельзя использовать эту одежду, а если бы у хозяина этого дома были бы нехорошие планы в отношении меня, ему не составило бы труда их выполнить, не прибегая к таким сложностям. Так что я немного помедлила и пошла переодеваться.

Глава 34

Время до обеда я провела, отнюдь не кутаясь в халат и заламывая руки от осознания безысходности: если уж появилась возможность перекинуться без опасности выдать себя, почему бы ей и не воспользоваться? Сам Ли Си Цын в курсе о том, что я оборотень, и наверняка позаботился о том, чтобы посторонние не узнали, что в доме есть лишний гость. А уж в какой форме этот гость, не всё ли равно?

Поэтому халат, пропахший чужими духами, пусть и очень лёгким, я с облегчением скинула на кровать, а сама перетекла в рысь. Ощущала я себя при этом так, как маленький ребёнок, которому давно пообещали купить мороженое и наконец соизволили. И вот, первый кусочек уже во рту, тает сладкой свежестью, заставляя забыть обо всём, что не мороженое…

Увы, выяснилось, что с контролем звериной формы у меня всё так же плохо. Когда я смогла более-менее прийти в себя, обнаружила, что у Ли Си Цына стало на одну подушку меньше, а пух летал по всей комнате, создавая иллюзию метели, бушевавшей сейчас и внутри меня. Я порадовалась, что пришла в себя до того, как успела нанести комнате существенный ущерб, выплюнула уголок второй подушки и стыдливо замела под кровать останки первой и разодранные в клочья газеты, понадеявшись, что в этой комнате убирают не ежедневно. Радовало только то, что больше ничего я не успела испортить.

И чтобы и дальше ничего не испортить, я занялась упражнением, на котором настоял Мефодий Всеславович, когда меня при переходе в рысь понесло не туда: я начала менять обличье без остановки, чувствуя, как мягкий дурман, возникавший при переходе в зверя, потихоньку отступает, оставаясь лишь на задворках сознания, а мыслить я теперь могла здраво в обеих ипостасях. Или почти здраво: пусть ужасно хотелось побегать, но грызть подушки больше не тянуло. Я успела успокоиться и даже немного поспать.

К обеду мне наконец принесли одежду. Ужасно старомодное чёрное платье было не слишком новое и явно где-то долго хранилось. Оно настолько сильно пропахло лавандой, что в носу сразу засвербело и я чихнула. В голове при этом что-то встряхнулось и на поверхность вынесло плетение для чистки одежды, которое я сразу применила. Запах пропал, зато проявились мелкие дырочки: моль всё-таки добралась до этого платья. Было оно мне чуть коротковато и отнюдь не чуть широковато, в таком я никогда бы не рискнула показаться перед тем, кому хотела бы понравиться, да и вообще предпочла бы никому не показываться, поскольку висело она на мне, как на пугале. Но обед я пропустить никак не могла. Во-первых, это было единственной возможностью узнать о планах Ли Си Цына относительно меня, а во-вторых, после смены облика хотелось просто-таки зверски есть. Наверное, подвернись в момент, когда я была рысью, случайно пробегавшая мышь, я бы не совладала с инстинктами и не только бы её поймала, но и съела. Но мыши в доме Ли Си Цына не бегали. Наверное, он их ловил и ел сам, никому не доверяя столь важного дела. Во всяком случае, кошки в его доме я не заметила.

Впрочем, свой вес он набирал точно не на мышах. Достаточно было взглянуть на обеденный стол. Любовь к китайским традициям не помешала сохранить Ли Си Цину любовь к русской кухне, потому что именно на неё был сделан упор. Пока стояли только закуски: крошечные пирожки на один-два укуса, такие хорошо только пробовать, но наесться ими невозможно. Как, впрочем, и малюсенькими бутербродами-канапе, на один из которых, с красной икрой, я сразу нацелилась.

При моём появлении Песцов галантно встал, хозяин дома лишь ограничился приветственным кивком. Не успела я сесть, чувствуя неловкость из-за ужасно сидящего платья, как в столовую вкатили столик с супницей и китайский слуга начал споро разливать в тарелку первое блюдо.