Читать книгу "Золотой лук. Книга первая. Если герой приходит - Генри Лайон Олди"

Лишить яблоню кроны – пара пустяков. Обрушив на листву беспощадную осень, бог уходит в ствол, притворяется дриадой, жалкой и безобидной. Искусству такого притворства Лукавый обучился в детстве, на лесистых склонах Киллены, играя с древесными нимфами. У них же он освоил и умение заставить яблоню облететь, покрыться листвой, зацвести по своему желанию. Не получалось только со спелыми яблоками – если не в срок, они выходили красивыми, но кислыми, вяжущими рот. Даже сатиры страдали поносом от такого угощения.

Хорошие яблоки получались только у тети Деметры.

Бог прячется. Бог ждет.

Жеребенок делает шаг вперед. Второй шаг. Третий. Его словно тянут на веревке. В небе над ним парит Химера. Круг за кругом, снижаясь, она заключает жертву в невидимую раковину, превращает из человека в жемчужину.

И впрямь жемчужина. Еще недавно, до того, как крылья захлопали в вышине, Гермий был уверен, что исчерпал ценность мальчишки до дна. Эти его россказни… Выслушивать их было все равно что голодному собирать крошки в ладонь. Жуй, глотай – не насытишься, только голод пуще раззадоришь!

Четыре года впустую. И вот: подарок судьбы.

Химера увидит жеребенка, начнет убивать. Встанет радуга, явится великан – выгода. Гермий увидит великана воочию, поймет, кто же это: имя, природа, возраст. Великан убьет Химеру? Выгода, чистая выгода. Будет нетрудно обставить это на Олимпе так, что убийство зачтут Лукавому в заслугу.

Химера убьет великана? Выгода, кто б спорил! Кем бы ни был гигант, вооруженный до зубов, он явится сюда из тех гиблых мест, которые меж богов зовутся ссылкой. Явится без спроса, без разрешения. Зевс возликует великой радостью, когда Гермий доложит о гибели опасного своевольца.

Великан прогонит Химеру, не убивая? Выгода как есть. Олимп узнает, что существует некто, мастер гонять Тифонову дочь. Кому поручат приспособить такое полезное чудо на службу? Разумеется, Гермию, как очевидцу. А у Гермия, умницы и пройдохи, уже и подход к великану имеется – жеребенок.

Химера изгонит великана, оставив того в живых? Малая, но выгода. Гермий убедится в существовании рукотворного Дромоса, радуги, соединяющей миры: дозволенный и запретный. Коридор, о котором Олимпу ничего неизвестно? Коридор, где одна из дверей определена заранее, приручена, прикормлена? Дверь по имени Гиппоной?! Из этого можно извлечь пользу для Семьи, а можно – лично для Гермия. Взвесить эти пользы, выбрать наилучшую – потом, успеется.

И наконец, последнее: великан не явится, но Химера убьет жеребенка? Где здесь выгода для Лукавого? Бог перестанет тратить время впустую, расходовать его на болтовню с бесполезным смертным. Опять же появится повод уязвить сестренку Афину: обещала покровительство, где оно? Испугалась Химеры, да?

То, что Афина в ответ попрекнет Гермия его собственным покровительством, не смущало Лукавого. Свои обязательства он исполняет. Не его беда, что честное исполнение, случается, толкуют превратно. Жалуются, проклинают обманщика. Что взять с глупцов? Жизнь смертного коротка и полна горя. Умереть в юности, не нажив мозолей и рези в брюхе – разве не счастье? А уж Водитель душ расстарается, отведет тень жеребенка в Аид наилучшим образом. Запретит пить воду из Леты, сохранит память. Проводит к горе, где волею богов трудится хитроумный Сизиф. Внук встретится с дедом? Отлично! Оба в здравом уме и трезвой памяти? Чудесно! И пусть коротают век, другой, третий без забот, душа в душу, не нуждаясь в пропитании и теплой одежде! Да и камень вдвоем толкать веселее…

Продумать все это за краткий миг, пока с яблони облетала листва, мог только бог. И то не всякий, а такой, как легконогий сын Зевса и Майи-Плеяды.

Гермий смеется. Гермий доволен.

Химера снижается.

Опускается на склон. Четыре львиные лапы мягко касаются земли. Выпускают когти, прокладывают глубокие борозды; втягивают когти обратно. Две головы, козья и львиная, обращены к жеребенку. Вскоре к ним присоединяется третья, змеиная: Химера выгибает хвост дугой, похожей на радугу.

Гермий смотрит в небо. Темнота, звезды.

Радуги нет.

В начале своей затеи он не сомневался, что Химера обратит внимание на жеребенка. Если уж Гермий видел за мальчишкой тень чего-то большего, то дочь Тифона с ее звериным нюхом должна была почуять это лучше бога. Разница между богом и чудовищем невелика, в первую очередь это чутье, подменяющее гримасы разума. Химера прилетает вызывать богов на бой. Увидев жеребенка с его великанскими тенями, что она сделает?

Любой дурак поймет.

Почему ты этого не делаешь, Химера? Почему не нападаешь?! Почему любой дурак уже понял, только не ты?!

Львиные ноздри раздуваются. Подрагивают уши козы. Мелькает раздвоенный язычок в змеиной пасти. Нюх льва острей собачьего. Тонок слух козы. Жало змеи пробует воздух, улавливая мельчайшие изменения. Почему вы медлите? Три тела, слитых в одно – почему вы не рвете, когтите, сжигаете?!

Где ты, радуга?

Гермий смотрит в небо. Звезды, темнота.

Химера делается меньше. Сбрасывает боевой облик. Убирает, прячет крылья. Сейчас чудовище едва ли вдвое больше обычного льва. Поведение Химеры должно успокаивать, но Гермия оно пугает больше огня и крыльев. Точно так же вел себя Пегас у источника, только с радугой, туманом, запахом Океана. Что видишь ты, дочь Тифона, в испуганном жеребенке? Что видишь ты больше, чем видит Лукавый? Все планы Гермия идут Химере под хвост, под чешуйчатый, ядовитый хвост, не желающий атаковать мальчишку.

Бог еще не знает, насколько он прав. Планы? Они выворачиваются наизнанку, когда Химера переводит взгляд шести глаз с жеребенка на яблоню. Багровые угли разгораются в трех гло́тках. Огонь клокочет, бурлит, вырывается наружу оглушительным ревом. Возвращаются крылья. Возвращается боевой облик.

Я вышел из дерева, понимает Гермий. Поддавшись возбуждению, я забылся, сбросил личину, оставил укрытие. Явил ей себя. Она бросила вызов; она считает, что я его принял.

Жеребенок, опомнившись, бежит вверх по склону. Ищет расщелину, чтобы спрятаться. Бежит и Гермий: нет, не вверх. Даже крылатые сандалии не помогут сбежать от той, что летает быстрее ветра. В памяти Лукавого звучат слова, которые он произнес после тщетной попытки догнать Пегаса:

«Больше и пробовать не стану. Но спасибо, сестренка, позабавился всласть!»

Забава с Химерой? И пробовать не стоит.

Гермий бежит вниз: под землю, в Аид. Водитель душ, на этих дорогах он неуловим. Он искренне надеется, что Химера откажется от идеи преследовать его в царстве мертвых. К счастью, на этот раз он не ошибается.

Часть пятая

Главк умрет бездетным

Умение рассказывать – это у меня от Гермия.

Четыре года подряд во время наших встреч я рассказывал, а он слушал. Вы спросите: чему же я в таком случае научился у него? Да, бог говорил мало. Но каждой своей фразой, каждым словом он направлял мой рассказ. Так умелый колесничий поводьями и окриком направляет упряжку.