Читать книгу "Ключ к счастью - Джейн Фэйзер"

И все же она сказала:

— Принцесса еще в большей опасности, чем мы с Робином. Нортумберленд поспешит любым способом избавиться от нее, чтобы скорее сделать королем своего сына — через Джейн Грей, а через сына самому стать фактическим главой государства.

— Принцесса Елизавета тоже в опасности, — добавил Робин, — и не преуменьшай угрозы для себя, Пен. Тебе нельзя возвращаться во дворец.

Оуэн придерживался другого мнения, каковое высказал все тем же ледяным тоном, но которое тем не менее свидетельствовало, что он решил принять участие в судьбе принцессы. И в судьбе Пен тоже.

— Если хотите обеспечить безопасность Марии, — начал он, — то в данное время Пен должна вести себя таким образом, чтобы не вызывать ни малейших подозрений. Другого выхода, на мой взгляд, нет. Вы же, Бокер, постарайтесь заверить Нортумберленда, что ваша сестра согласилась на его предложение. Помимо всего, это даст нам необходимый запас времени.

— Но как же… — запальчиво начал Робин.

Оуэн спокойно прервал его.

— Если вы просите меня о содействии, — сказал он, — то извольте выслушать мой план. — Он повернулся к Пен и повторил:

— Во‑первых, вы подтвердите при случае перед лицом самого Нортумберленда, что готовы служить верой и правдой своей стране и его светлости герцогу. Согласны?

Она кивнула.

— А насчет принцессы? — спросила она.

— Во‑вторых, — бесстрастно продолжал он, — насколько мне известно, уехать из Гринвича можно двумя способами: по суше и по воде. И там и там принцессу могут настигнуть раньше, чем она проедет одну милю. Поэтому она должна сначала вернуться туда, где находилась до этого, — в Бейнардз‑Касл.

— Но ведь это резиденция графа Пемброка! — воскликнула Пен. — Ближайшего сподвижника Нортумберленда.

— Не все так просто в этом мире, — немного снисходительно заметил Оуэн. — Особенно в придворных кругах.

— Думаю, шевалье прав, — сказал вдруг Робин. — Я не раз замечал, что Пемброк выражает несогласие с Нортумберлендом. Не очень явное, но все‑таки…

— Да, мне тоже рассказывали об этом, — небрежно подтвердил Оуэн, а Пен поняла вдруг, что у настоящего агента наверняка должны быть повсюду глаза и уши и он знает, о чем говорит.

— Герцог ничего не должен заподозрить, — продолжал Оуэн, — когда принцесса после долгого затворничества захочет прокатиться по реке и подышать свежим воздухом. Только пускай она не берет с собой особого багажа. Сопровождать ее будут несколько дам и, конечно, вы, Пен. И остановитесь вы все в Бейнардз‑Касле, резиденции Пемброка, где она часто бывает.

— А что потом? — спросил Робин.

— Завтра на рассвете я помогу ей уехать оттуда. А до этого, Пен, попрошу вас кое‑что сделать… Тем временем вы, Бокер, отвлечете внимание герцога уверениями в том, что ваша сестра готова выполнить любое его приказание. Придумайте для него, какие еще можно дать ей задания. Уверен, у вас это получится… А теперь мы расстаемся…

Робину не понравился его небрежно‑снисходительный тон, но было не до обид.

Пен поднялась, подошла к детям. Потом взглянула на Оуэна, было видно, она хочет что‑то сказать ему, но его ответный взгляд не располагал к этому.

— Мы уходим, — проговорила Пен и пошла к дверям. Робин за ней.

Оуэн только кивнул.

На пристани было полно людей. Пен задержалась в их гуще и обернулась к реке, по которой плыла, направляясь к середине, лодка французского посланника с Оуэном на борту.

Невзирая на всю его холодность и подчеркнутую сдержанность, Пен ясно ощущала в его глазах глубокую искреннюю обиду, и это было тяжело. Почему же он не хочет защищаться? Не может или не позволяет гордыня?

Ведь если бы он просто и честно сказал ей, что все наговоры на него несправедливы, лживы, разве она не поверила бы ему?

Впрочем, ответить на этот вопрос она не могла даже самой себе…

Она опустила глаза на одного из детей, примостившихся у нее на руках. Вот что сейчас самое для нее главное.

— Это мой сын, — сказала она с гордостью.

Робин беспомощно взглянул на нее.

— Откуда ты можешь знать? — спросил он участливо. Объяснение было кратким.

— Мы ездили с Оуэном в Хай‑Уиком. Одна женщина там сказала нам, что Майлз забрал ребенка, как только тот родился. Еще одна сказала, где искать. И мы его нашли.

Робин перевел взгляд на мальчика. Боже, подумал он, сколько же она выстрадала за эти два с лишним года! Она и это несчастное существо у нее на руках…

— А откуда второй? — спросил он.

Пен вздохнула:

— Не знаю, что с ним делать, но оставить его там не могла. Какое страшное место! Хотелось убить своими руками Майлза и его мать!..

Она сказала это с таким чувством, что Робин на минуту поверил в ее способность так и сделать.

— Существуют разные способы наказания таких людей, — поспешил он произнести. — Позволь, чтобы ответные шаги сделали твоя мать и мой отец.

— Да, конечно, Робин, — уже спокойнее сказала она. — Только намного труднее, чем убить, будет доказать законность существования ребенка и его право на титул и все остальное. В этом могла бы помочь принцесса Мария, если, конечно, останется на свободе и сможет со временем занять принадлежащий ей по закону о наследовании трон.

Пен умолкла. Они шли в потоке торговцев, разносчиков, слуг, герольдов, и она молила Бога, чтобы не встретить никого из знакомых из тех, кто мог бы узнать ее, начать расспросы. Что будет она отвечать им? Что придумает? Еще, чего доброго, они могут встретить Майлза и его мать…

Ближайшее будущее было неясно, чревато опасностями непредсказуемо. Но о настоящем она обязана думать прямо сейчас: о том, как сохранить эти два невинных существа, которые утомленно прильнули к ней…

— Робин, — сказала она, — нужно сначала позаботиться о них. Я не знаю, с чего начать… Одежда, еда, ванна… Посмотри, какие они несчастные, жалкие. Не умеют говорить. У них даже нет слез.

Ее саму душили слезы. Она вдруг вспомнила, как умело вел себя с детьми Оуэн. Как настоящий отец.

Но ведь сейчас она настоящая мать! Мать двоих детей, отвечающая за их жизни, за их благополучие.

— Может быть, отвезти их прямо в Холборн к родителям? — предложил Робин.

— Нет, — решительно возразила Пен. — Они мои дети. Я не отпущу их от себя! — Она вгляделась в лицо рыжеватого мальчика и вдруг сказала:

— Уверена, что его имя Чарли. Чарлз.

Робин слегка вздрогнул и мысленно обратился к трезвомыслящей леди Кендал, матери Пен, с просьбой поскорее успокоить дочь и покончить со всей этой неразберихой, граничащей с помешательством.