Читать книгу "Ярость on-line - Александр Романовский"

Однако на всем окружающем лежал след вдумчивой и долговременной деятельности. Горящие спиртовки, пробирки, раскрытые фолианты и брошенные впопыхах манускрипты — все это выдавало кропотливую работу. Еще недавно здесь творилось нечто.

Какова бы ни оказалась разгадка, Курт не сомневался: философские камни ни при чем. Несуществующее не существует.

Изыскания Старика были скорее умозрительными, абстрактными, как и сама лаборатория, нежели практическими. Игра интеллекта, фантазии и случая. Содержимое конструкта относилось к рассвету современной науки, к периоду, о котором принято говорить: «Так, ребятки, все начиналось».

Каждый человек эпохи Возрождения вменял себе в обязанность быть отчасти творцом, отчасти изобретателем, отчасти философом и, самую малость, — алхимиком. Костры еще не погасли.

В этом свете претензии Старика становились более чем очевидны.

Эдакий Леонардо. Да Винчи.

Такой вывод привел Волка в еще большее недоумение, чем первые секунды пребывания в конструкте. Старик ставил опыты, творил, изобретал или просто валял дурака (в присущей великим неподражаемой манере). Отправляясь в Сеть, Курт не строил никаких иллюзий и догадок — что бы он ни ожидал застать, ожидания были бы бессердечно обмануты — благодаря чему не был застигнут врасплох.

Опасения внушало иное: какая необходимость вынудила заточать себя в этой тюрьме, набитой никчемной рухлядью, — главу «Всадников», одной из наиболее влиятельных группировок? Уж конечно не любовь к антиквариату. Многие из «экспонатов», причем настоящих, можно найти снаружи. Так сказать, во плоти. Старой, деревянной, с двояковыпуклыми линзами вместо глаз.

Курт поглядел на Черепа. Тот, судя по наглой ухмылке («интонации» мимики были очень тонко подмечены — киберкрысы постарались, молодцы…), не забивал себе голову отвлеченной, пыльной чепухой. Ее и без того хватало вокруг. Немногим более овеществленной, нежели обыкновенная мысль.

— Да, бардак.

Никаких бегущих строк. Голос бандита оказался также вполне натуральным. Легкий металлический привкус едва ощущался.

— Я-то думал, — продолжил Череп, — он свил здесь любовное гнездышко! Нагнал голых нимф, вырыл бассейн, отгрохал виллу или тропический остров… На худой конец —дом отдыха. Но чтоб такое… Совсем из ума выжил, бедолага…

Сам глава Ордена (если допустить безумное предположение, что его интересует кибердизайн) возвел бы жуткую фортецию с сотней пыточных камер или ограничился точной, дюйм к дюйму, копией Конторы. Оное строение являлось гордостью гангстера и, вне всяких сомнений, принадлежало к вершинам архитектурных решений… гангстерской архитектуры, естественно. Поэтому, оказавшись в ловушке Сети, Череп просто не смог бы себя переплюнуть — исторгнуть нечто, столь же величественное и функциональное. Ни за что бы не смог.

— Собрал пыльной рухляди… Совсем спятил, — проворчал гангстер.

06:17…

Счетчик остался. Секунды отсчитывались с неумолимой прытью.

Оглядевшись, глава Ордена пнул чучело совы. Мертвая птица сверкнула желтыми глазищами и увесисто упорхнула в угол.

— Попрошу не портить инвентарь.

Голос звучал из-за баррикад старой мебели — шкафы, кресла, диваны. Курт молниеносно развернулся в ту сторону. Когти распрямились десятком кривых бритв. Скорость и реакция остались на месте, вживленные в электронные волокна киберматрицы. А может, эти качества просто не могли исчезнуть, будучи заключены в первооснове — волчьем разуме.

Лишь приняв боевую позицию, Курт осознал смысл слов потенциального противника. Это сова-то — «инвентарь»? Какую ценность могло представлять древнее, пыльное (плюс ко всему виртуальное) чучело несуществующей птицы? Обладавшее, впрочем, недюжинными аэродинамическими характеристиками. —

Не важно.

— Эй! — крикнул Волк. — Покажись!

Если обращение «эй» и не казалось уместным в отношении человека преклонных лет, занимающего к тому же высокое положение, метаморф не особенно переживал по этому поводу. Они, в конце концов, в гостях (пусть незваных, и все-таки). Нехорошо принимать гостей, таясь за предметами обстановки, раздавая глупые инструкции… Кроме того, был ли смысл миндальничать с персонажем, которого, так или иначе, предстояло ликвидировать? По истечении… 06:05… минут/секунд. Они, собственно, и прибыли сюда — чтобы убедиться. И, как Курт начинал догадываться, совершили страшную, непозволительную глупость…

Череп махнул рукой, привлекая внимание. Приложил указательный палец к губам (угловатый, абстрактный палец к абстрактным губам). Мол, помалкивай. Курт с готовностью прикусил язык.

За мебелью тихо зашуршало. Угадывалось некое движение.

Шаги. Кто-то ступал по гладкому, блестящему паркетному полу. Половицы, как ни странно, не издавали ни единого скрипа, хотя так и норовили разразиться оглушительным концертом под поступью Волка и гангстера. Да, странное место.

Шаги приближались. Курт провел взглядом по мебели и сразу же наткнулся на широкий просвет. Незнакомец вот-вот явит себя. Курт пригнулся, стараясь слиться с обстановкой (благо темные поверхности предоставляли массу возможностей). Череп, напротив, не таился. Упер руки в бока, расправил плечи. На виртуальном лице мерцала холодная улыбка. Вот-вот…

Шаги приближались. Замерли. В проеме показался силуэт. Волк остался на месте — отсутствие приказа предполагало бездействие… И ожидание. Когти сверкали неестественным блеском. «Штатный киллер» чувствовал себя сущим монстром.

Главное, чтобы за пазухой у Старика не обнаружилось пистолета с серебряной пулей. Или, на худой конец, серебряного клинка.

Старик был огромен. Выше Курта и немногим выше Черепа. Косая сажень в плечах, могучая грудная клетка. Снежно-белая безрукавка обнажала мускулистые руки. Мужественное лицо подтверждало изрядный возраст, хотя и не отличалось обилием морщин. Глаза — пронзительно синие — глядели уверенно и твердо. Этот взгляд принадлежал человеку, повидавшему в жизни немало чудес. Однако обилие чудовищ и ублюдков, представавших перед тем самым взглядом, не позволяло обмякнуть. В данный момент, судя по всему, незнакомец наблюдал именно таких чудовищ и мерзавцев. Это высветилось на лице столь же отчетливо, сколь и красный сигнал светофора.

Внешность Старика (а это, конечно, был он — собственной виртуальной персоной) впечатляла. Избранному образу соответствовало все, начиная с кожаных сандалий и заканчивая ремешком, перехватившим седую гриву поперек высокого лба.

Вместе с тем Курт не спешил поддаваться иллюзии. Это, в конечном счете, обычный обман. Бесплотная матрица, виртуальная пустышка. «Всадник апокалипсиса» мог бы явиться в образе трехметрового колосса, античного бога, в то время как его истинное тело, дряхлое и немощное, покоилось на больничной койке, подключенное к аппарату жизнеобеспечения…

Но определенного эффекта матрица достигла. Она отражала самосознание Старика в той же мере, в какой относилась к откровенному фарсу. Конфигурация не имела значения в киберспейсе.