Читать книгу "Ведьмин род - Марина и Сергей Дяченко"

– Я знал, что атака ведьм будет. Я ждал лесных пожаров. Эпидемии. Падежа ка-эр-эс…

– Чего?!

– Крупного рогатого скота.

– Ну следи же за чистотой речи, Мартин, – Клавдий чуть улыбнулся. – Этоуже не канцелярит, это картон на зубах.

– Я ждал чего угодно, – обреченно повторил Мартин. – Но не того, что случилось. Это как небо упало, – на землю.

– Я не могу… себе… объяснить. Как… она могла это сделать.

Имени Эгле он не назвал вслух, будто губы отказывались его произносить.

– «Так рыбе, живущей в глубинах, не постигнуть законов огня», – негромко процитировал Клавдий.

Мартин вскинул голову:

– То есть ведьма остается ведьмой, доверять им нельзя, Руфус прав?!

– Нет. Но есть вещи, которых мы никогда не сможем понять, и с этим нужно смириться.

– Она просто хотела доказать свою правоту! – Мартин судорожно сжал кулаки. – И правота была ей важнее, чем…

Он снова остановил себя, будто кляпом заткнув рот.

– Это не «правота», – сказал Клавдий. – Это гораздо больше. Для нее.

– Мир изменился, нечто новое пришло, да? – Голос Мартина наполнился желчью. – И зовут его Лара Заяц? Отлично. Я загоню это «новое» на полметра в землю. И тогда…

Он стиснул зубы. Вдохнул и выдохнул, заставляя себя себя замолчать. Его лицо сделалось сосредоточенным и очень хищным.

Клавдий прикрыл глаза. По мере того как приближалось затерянное в горах селение Тышка, присутствие ведьмы становилось все ощутимее. Как если бы поднимался над горизонтом красный зловещий отсвет.

Он всегда мечтал отвадить Мартина от оперативной работы. Чтобы тот никогда-никогда не имел с этим дела.

* * *

Призрачные звери носились кругами, не позволяя людям далеко разбегаться. Скоро Лара соберет односельчан на площади… или в школе, она еще не решила. А пока пусть скачут, истекая ужасом, будто соком. Еще несколько минут…

Лара обернулась. Ведьма с сиреневыми волосами стояла в десятке шагов, и она источала страх, конечно. Но было в ней еще что-то. Отвратительное липкое чувство, будто приторный кисель. Сочувствие?

– Совсем обалдела? – спросила Лара сквозь зубы. – Слезы льешь?!

– Остановись, – хрипло сказала ведьма. – Ты отомстила, хватит, все!

Лара дотянулась до нее и ударила – не руками. Ведьма неожиданно ловко увернулась, защитила себя всей своей волей; она была сильна, эта дурочка с сиреневыми волосами. И ужасающе слаба. Беспомощна. Как если бы инквизиторы высосали из нее ярость и жизнь, оставив одну только оболочку.

Лара обманула ее ложным приемом. Вздернула над землей, так что ноги в мокрых ботинках замолотили по воздуху. Изо всей силы швырнула о стену покосившегося дома, так что осыпались треснувшие окна, а ведьма с сиреневыми волосами сползла на грязный снег и обмякла.

* * *

В детстве он был уверен, что его отец всемогущ, и ничего плохого в мире не может случиться просто потому, что отец, конечно же, придет на помощь и все исправит. Сегодня Мартин снова ощутил себя ребенком, пусть на несколько минут, но чернейшая ночь просветлела, и, кроме горечи, он чувствовал теперь благодарность.

Отец сидел рядом и говорил о лесах и озерах. Он держал над Мартином невидимый защитный купол, напитывал уверенностью, что Эгле жива, что она вернется, что все поправимо. Мартин верил ему, как в детстве, – но, будучи уже взрослым, мучился своей раздвоенностью.

– Спасибо, что ты пришел, – повторил он в пятый раз.

– Как же я мог не прийти? – удивился Клавдий.

– Ты ведь не будешь… излишне рисковать? – Мартин подбирал слова, боясь его обидеть. – Это… очень сильная тварь.

– О, Март, поучи меня управляться с ведьмами, – отозвался отец беззаботно.

Вертолет пролетел над озером. Задрожала черная зеркальная вода. Пилот смотрел на приборы, но Мартину не надо было видеть его лица, чтобы понять, как тот зол, напуган и растерян.

– Что ты скажешь Эгле, когда вы встретитесь? – Клавдий потянулся в пассажирском кресле знакомым ленивым движением, будто у себя в кабинете.

– Не хочу загадывать, – пробормотал Мартин.

И подумал про себя: только бы встретиться. Только бы дожить до этого момента, и тогда я скажу, что мир в самом деле изменился… он стал мрачнее и надежнее, этот мир. Никаких больше иллюзий, Эгле, ни твоих, ни моих.

– Она чувствует сейчас то же самое, – тихо сказал отец. – Она думает, что страшно виновата, и хочет исправить ошибку. Мы должны успеть раньше.

Как я хочу, чтобы ты был прав, подумал Мартин. И как я страшно желаю, чтобы ты ошибался. Чтобы Эгле и не вздумала преследовать это чудовище… чтобы она забилась куда-то и выждала несколько дней. Чтобы она была в отчаянии, но и в безопасности. Чтобы ее можно было разыскать… и запереть в клетку, в комфортабельную клетку с мягкими подушками и тренажерным комплексом. Я готов был жизнь отдать, чтобы она была свободна, а теперь готов убивать, чтобы она была просто жива.

– Мы уже близко, – сказал отец. – Ты ее чуешь?

* * *

Лара поняла, что пресытилась селеньем Тышка, пора заканчивать здесь – например, большим костром. Гори, проклятый муравейник; дальше, за горами, лежит районный центр, куда Лару так и не взяли в текстильное училище. А еще дальше, тыча небоскребами в небо, раскинулся город Ридна, и Лара теперь жалела, что покинула его так скоро… Ничего, она вернется, и это только начало. Когда-нибудь она доберется до самой Вижны, где инквизиторы могучи и злы. Но они люди и тоже боятся. Их страх острее, чем муравьиный сок, их беспомощность слаще…

Лара огляделась, будто чей-то взгляд мешал ей. Не зря она вспомнила инквизиторов – они уже здесь, и все ближе. Почему так быстро? Что за странный звук над лесом? И отчего так раскачиваются верхушки?

Из-за ближней горы показался вертолет. Вот оно что. Лара оскалилась: она ненавидела вертолеты. А этот был набит инквизиторами, как тыква семечками…

Нет, нет, оказывается, их всего лишь двое. Опасные, чем-то похожие друг на друга палачи, но двое, а не семь и не десять. Прилетели на свою погибель.

Тот, что помоложе, был ей знаком и отвратителен. Инквизитор – сын ведьмы, невозможная в природе тварь, выродок. Другого, старого, она не могла понять, тот казался омутом без дна. Неизвестно, чего ждать от такого; Лара прислушалась к себе и поняла, что не боится, и это было сладчайшее открытие. Она слишком долго боялась. Теперь можно дать себе волю. Можно смеяться и прыгать, можно запустить руку в небо и сорвать с него грохочущий вертолет…

Вот так.

* * *

Огромная ладонь соткалась из тумана и ухватила эту летающую штуку – так ребенок ловит бабочку. Вертолет затрещал, окутываясь искрами, будто сахарной ватой. Несущий винт был готов скинуть все свои лопасти, как одуванчик лепестки.