Читать книгу "Наш дом - Луиза Кэндлиш"

– Не знаю. Можно позвонить и выяснить, – предлагает Фия.

– Нет! – Мерль хватает ее за руку. – Никаких звонков отсюда, поняла?

Фия кивает. Мерль взяла ситуацию под контроль, и Фия чувствует детское желание угодить.

– А что, если позвонить на его номер с телефона Брама? С того, с которого я писала ему сообщения? И тогда можно предположить, что для меня он использовал другой.

Фия не может называть его по имени, словно боится, что он вдруг волшебным образом оживет, как от заклинания.

Мерль размышляет вслух:

– Теоретически твой номер мог быть сохранен на любом из них. Надо избавиться от обоих; будем надеяться, что их не смогут отследить. Этот человек – бандит, так? Живет под фальшивыми именами. Вряд ли он купил себе милый семейный тариф. С другой стороны, будет выглядеть странно: он ведь пришел сюда, получив эсэмэску от Брама – так где же телефон с ней? Ну и в конце концов, у него могла быть куча причин выбросить телефон по дороге.

Мерль находит в ящике стола полиэтиленовый пакет, бросает туда оба телефона, затем выталкивает Фию в проход между коробками, подальше от зрелища мертвого человека. Она говорит тихим тоном, отрывистыми предложениями.

– Так, слушай… Кто-нибудь еще знает, что ты приходила сюда вчера?

– Нет, только он.

– Ты звонила кому-нибудь отсюда? Матери Брама? Говорила с мальчиками?

– Нет, только от тебя. Ну, еще эсэмэски писала, но только с телефона Брама.

– В интернет выходила?

– Нет.

– Где твой ноутбук? Ты им здесь пользовалась?

– Нет. Я не знаю, куда Брам его положил. Наверное, где-нибудь в коробке. Последний раз я открывала ноутбук во вторник вечером, еще до поездки в Уинчестер.

– Хорошо.

Мерль снова заходит на кухню и сканирует взглядом предметы на столе, затем вытирает полотенцем бутылку и бокалы. То же самое она проделывает с коробкой из-под таблеток Брама. Фия молча протягивает ей нож. Не задавая вопросов, Мерль вытирает его и кладет в ящик стола.

– Что еще? Где тот телефон, с которого ты ему писала?

Фия протягивает ей телефон, предполагая, что он полетит в пакет, однако Мерль кладет его на желтый лист бумаги.

– Зачем ты его оставляешь, я же им пользовалась!

– Вот именно. Слушай, у нас есть выход. Его найдет полиция – или даже ты… Нет, лучше мы вдвоем! Сегодня, только позже. Мы найдем тело, вызовем полицию и скажем, что узнали его: видели, как он вчера устроил скандал возле твоего дома, искал Брама. Мы поговорили с ним недолго, он вел себя агрессивно, и мы попросили его уйти. До того мы в жизни его не видели. Поняла, к чему я клоню?

В груди медленно разливается странное ощущение; не сразу Фия понимает, что это затеплилась надежда.

– Ты хочешь сказать – Брам вернулся на квартиру и послал ему эсэмэску? И отравил его?

– Да. Ну или довел до такого состояния, что тот сам принял смертельную дозу. Откуда мне знать, меня там не было. И тебя тоже. Таблетки же Брама, а не твои.

Фия мысленно перебирает события прошлого вечера.

– А снотворное? Тебе же выписывали рецепт!

– Ну и что? – Мерль предельно сосредоточена. – Здесь нет никакой коробки с моей фамилией. Если кто-нибудь начнет копать так глубоко, скажу, что сама дала их Браму – давно, не помню когда, он жаловался на бессонницу. Он не упоминал, что ему выписали другое лекарство, а то бы я, конечно, не дала.

Фия ошарашенно смотрит на нее, пытаясь уследить за мыслью.

– Спасибо…

– Значит так: ты не трогала ни вино, ни таблетки. А на всем остальном есть твои отпечатки потому, что ты здесь живешь, здесь твои вещи.

– Я разломала снотворное в резиновых перчатках и пропихнула в горлышко бутылки, – докладывает Фия.

– Молодец.

– Да, только я рылась в коробках голыми руками, а они здесь лишь с четверга. Но это же ничего, правда? Мне нужны были документы на дом, чтобы показать полиции и юристам.

– Вот именно. Вполне естественно искать важные вещи, которые Брам упаковал без твоего согласия. Тебе могут понадобиться вещи мальчиков, но это потом, ладно? На ночь ты осталась у меня; утром я отвезла тебя к матери Брама за детьми – скажем, часов в восемь? Девять? А сейчас вернемся на Тринити-авеню.

– Я не могу привести мальчиков сюда! – ужасается Фия.

– Нет, конечно! Мы сразу поедем к твоим родителям. Ты ведь захочешь рассказать им о доме, попросить совета. Сконцентрируйся на этой теме. Когда ты была здесь последний раз?

– В среду, взяла ботинки.

– Хорошо. Сегодня возвращается Эдриан, он посидит с детьми. К счастью, вчера я слишком устала и не звонила ему. Ну что, пойдем?

Фия словно приросла к полу, не в силах отвести глаз. Неужели он и вправду остывает, превращается в неживой объект? Неужели вот так все просто? Как же он выпил вино – разве не почувствовал горечь? Яд?

Сердце замирает.

– Я погуглила название лекарства в телефоне, когда заходила в среду!

– Так… – хмурится Мерль. – Ну, подумаешь, увидела и захотела выяснить. Это еще ничего не значит. Не усложняй. Старайся смотреть на ситуацию проще, как можно проще.

Какая она решительная! У нее все ответы наготове, все варианты отработаны. Спасительница…

Однако есть кое-что еще.

– Люси видела таблетки Брама – сегодня, на кухне, они выпали у меня из сумки.

– Ты ей сказала, что это Брама?

– Нет, она подумала, что мои.

– Хорошо. Тебе выписывали какие-нибудь лекарства в последнее время?

– Нет.

– А кому-нибудь в семье?

– Только Лео, от аллергии. Это повторный рецепт, мы используем его по необходимости. Но мы уже сто лет не покупали новых…

– Неважно. Они в такой же упаковке, как и у Брама?

– Ну, может, цвет немного другой, не помню.

– Покажи.

– Не могу, я не знаю, где они. – Фия слышит панику в собственном голосе, шанс на спасение ускользает из рук. – Дома хранились в шкафчике в ванной.

Женщины оглядывают груду одинаковых коробок – ни одна из них не помечена ярлыком.

– Здесь не все, – говорит Фия. – Остальное на складе.

– Значит, надо искать. – Даже вздох у Мерль выходит краткий, энергичный. – Только тихо, чтобы соседи не услышали.

Где-то через час они находят коробку с вещами из ванной. Среди них – таблетки Лео: одна пластинка наполовину использована, вторая целая, в упаковке. Фия кладет ее в сумку.

– Я всегда ношу их с собой на случай, если Лео станет плохо на улице.