Читать книгу "Выбор ксари - Анна Одувалова"

Открывать глаза не хотелось. Было слишком хорошо, чтобы реальность не испортила блаженное ощущение сказки. Зачем выныривать из сна, если сразу же накатит смущение, придется что‑то говорить, краснеть и понимать, что весь этот праздник — ошибка и ненужная боль. Зачем? Все было так хорошо, ненужно портить момент неловкостью. Необходимо дождаться, когда он уйдет, а потом бежать домой к родителям и сессии, пытаться вернуться к нормальной жизни и опять забывать. Жаль, что это счастье не может быть постоянным. Главное, не поддаться искушению и не открыть глаза, тогда, быть может, Дерри не догадается, что она уже давно не спит, а только ловит его дыхание. Впрочем, ксари сложно было провести.

— Не притворяйся, — голос низкий, хриплый, его чувствуешь физически. — Я же знаю, что ты не спишь. Если хочешь молчать, молчи, только пообещай мне одну вещь… — Дерри задумался, прислушиваясь к участившемуся дыханию закутанной в простыни фигуры. Анет замерла, сжавшись в комочек, предпочитая не выдавать себя и до последнего делать вид, что спит. Лайтнинг невесело хмыкнул, но настаивать не стал, шепнув на ухо. — Не сматывайся, пожалуйста, ладно? Дождись меня, очень прошу, хорошо?

Некоторое время молодой человек полежал в нерешительности, разглядывая старательно притворяющуюся блондинку, а потом резко встал. Что же, он сделал все, что смог, дальше решать ей. Если уйдет, значит, такова судьба, он догонять не станет. Значительно хуже будет, если она останется, а его самого убьют. Парень грустно улыбнулся и пробормотал себе под нос, заправляя рубашку в штаны: «значит, умирать сегодня нельзя», главное, чтобы Адольф не подвел. В своих силах Дерри был уверен.

Раскаленные прутья застыли перед глазами. Захотелось сомкнуть веки, отвернуться от жара, опалившего роговицу, но голова оказалась, словно зажата в тисках. Стик понимал, что кричать нельзя. Молить о пощаде унизительно, но с губ сорвался предательский вопль. Волна паники и стыда накрыла с головой, чувство беспомощности и позора было настолько сильным, что захотелось провалиться в спасительное беспамятство, но поздно — сон начал отступать. Пограничное состояние между дремой и явью не давало определить, где заканчиваются кошмары, и начинается реальность. Стикур не сразу сообразил, что больше не в темнице под властью Дениса, а где‑то в другом месте, в уютной кровати, а не прикованный к стене. А тягучая боль в руках — это только напоминание об ужасе и стыде минувших суток.

— Тише, тише, — голос был знаком и успокаивал, но парень все равно отмахнулся, зажался в угол, и окончательно проснулся, вскакивая на кровати. Боль моментально прогнала остатки сна, и герцог с ужасом обнаружил, что рядом Ольга — невольная свидетельница его позора и слабости. Девушка, которую он не смог защитить, хотя обещал.

Отвратительное чувство стыда заполнило изнутри, и Стику вдруг захотелось, чтобы она ушла. Сию минуту и навсегда. Он не сможет больше на нее спокойно смотреть. Он обещал защиту и не смог сдержать слово. Он унизительно кричит во сне и вряд ли когда оправится от кошмаров. Он слаб. Вчера вечером приходил доктор и Стикур выпросил зеркало — увиденное не обрадовало. Теперь этой рожей девушек только распугивать. Шрамы, останутся на всю жизнь — Денис постарался на славу.

— Тебе лучше уйти, — Стикур упал обратно на подушки и прикрыл глаза. Решение далось с трудом, но оно было правильным.

— Куда? — не поняла Оля.

— Куда хочешь, нам не стоит больше не видеться, — говорить получалось с трудом, глаз молодой человек не открывал. Смотреть на Олю было слишком тяжело. Девушка потрясенно молчала, и тогда Стик решил поставить окончательную точку. — Ты видишь, на что я стал похож?

— Ну и что? — Ольга вообще не могла взять в толк, о чем идет речь.

— Мне придется долго лечиться, я застряну минимум на год в своем поместье на Арм‑Дамаше. У меня не будет сил развлекать тебя.

— Я и не жду от тебя развлечений. Я останусь с тобой, ты мне дорог.

— И в качестве кого? — голос герцога был холоден.

— Не поняла?

— Как я должен представить тебя своим родителям? — слова застревали в горле, точку поставить было мучительно трудно, но нужно. Только так, у этих отношений изначально не было будущего. А после всего случившегося и из настоящего не стало. — Вряд ли матушка одобрит, что я привез с собой любовницу. Прости, но мне не до решения таких щекотливых проблем.

— Я думала, что значу для тебя хоть что‑то, — слезы сдержать не получилось и Оля, чтобы не разрыдаться прямо здесь торопливо вышла в коридор, проигнорировав брошенное напоследок Стикуром:

— Прости, я не хотел, чтобы все так вышло.

Аккуратно прикрыв дверь за собой дверь, девушка замерла в коридоре. Куда идти дальше она просто не знала. — Возвращаться на Землю? — со своим миром девушка уже успела попрощаться надолго. Он не сможет дать то ощущение свободы, что дарили Арм‑Дамаш и Сирлания. — Остаться здесь? А кому она тут нужна? — Слезы стекали по щекам, оставляя мокрые дорожки, скользили по шее, и Оля постоянно утирала щекочущую струйку у ключицы. Она бы, наверное, так и стояла на одном месте в слезах, если бы из‑за поворота не показались довольно смеющиеся Ранион и Льрисса. Бледный следящий с синяками под глазами то ли бережно обнимал вампиршу, то ли держался за нее, стараясь не упасть.

— Что случилось? — поинтересовался он, поравнявшись с Олей.

— Что‑то со Стиком? — встрепенулась Льрисса, и в ее глазах мелькнуло беспокойство. — Неужели ему стало хуже?

— Со Стиком похоже все хорошо, — с трудом выдавила Оля дежурную фразу, собираясь сразу же уйти, и вдруг неожиданно разрыдалась. Прислонилась к стене, закрыла лицо руками и сползла на пол, усевшись на холодный камень.

— А? — Ранион понимающе кивнул и облокотился на стену, возле Оли. — Увлекательное путешествие закончилось, и наш герцог посчитал, что ты ему больше не нужна, правильно ведь?

— А откуда ты знаешь? — Ольга даже рыдать перестала от удивления и подняла глаза на бледного следящего.

— Ну, — парень пожал плечами. — Аристократы все такие, я не уверен, что даже если бы он захотел, то смог бы ввести тебя в свой род в качестве жены. На такое безумие способен, наверное, только Лайтнинг. Ему без разницы общественное мнение. На него и так всю жизнь смотрят косо, так почему бы не дать еще один повод. А вот репутация герцога Нарайского безупречна.

— Значит, — слезы высохли окончательно. — Просто, я изначально была дура. Всем остальным итог нашего романа был давно известен?

— Да ну, — Ранион совершенно неподобающе заржал. — Все юные девы до определенного времени дуры. Но это — возрастное и проходит. Не у всех, но у тебя, думаю, пройдет. Ты мне лучше вот что скажи, ты, что делать дальше собираешься?

— Отстань от нее, — вмешалась в разговор Льрисса. — Вряд ли она сейчас ответит тебе на такой глупый вопрос.

— Правда, не отвечу, — грустно тряхнула кудрями рыжая, размышляя, стоит ли встать с пола или, наплевать, лучше остаться сидеть у стены. — Домой не хочется, а здесь что я буду делать, а?