Читать книгу "Человек теней - Джефф Нун"

– Куда мы идем? – спросила девушка.

– Домой. В Ночной или Дневной район. В какой-нибудь из них.

– Я не очень хорошо себя чувствую.

– Я знаю. Я отведу тебя в безопасное место.

– Нет. Я не могу… Думаю, что я не… Я не могу двигаться…

Найквист почувствовал, как девушка выскальзывает из его рук.

– Держись крепче.

Она ничего не ответила, только попыталась вырваться. Но Найквист был готов к этому и крепко схватил ее за запястье. Дернувшись раз-другой, она потеряла сознание. Было очевидно, что Элиза уже забрала что-то у своей сестры, и теперь он отчаянно пытался ее удержать. Здоровье Элеанор сильно пошатнулось, она была напугана и измучена.

Он все равно тащил ее вперед, так было нужно. Но куда им идти? Ни ориентиров, ни указателей, и Найквист знал, что они находятся далеко от границы Дневного или Ночного района.

Туман продолжал сгущаться, но он тащил ее и спотыкался, еле держась на ногах.

Отовсюду доносились мучительные крики потерянных темных фигур, не отстающих от них ни на шаг. Зато впереди мерцал слабый свет. Не имея другого выбора, Найквист двинулся в его направлении, таща за собой Элеанор. Мягкое свечение испускала еще одна из искусственных лун сумрачной земли. Это был большой театральный прожектор, сиявший в зрительном зале под открытым небом: три ряда лавочек вокруг круглой впадины и огромная сцена из белого песка в центре, формирующая амфитеатр. В земле, через равные промежутки, было врыто около дюжины деревянных столбов, образующих внутренний круг. На каждом столбе сверкали цветные огни, отражающиеся множеством осколков зеркального стекла, прикрепленных к дереву. Клубы тумана плыли, словно крошечные облака в пустоте. Весь круг, казалось, гудел от какой-то магической, электрической силы. Заряженное пространство.

Найквист и Элеанор остановились у края театра.

Сиденья были пусты, но внизу, по ровной сцене, от одного участка песка к другому, медленно двигалась какая-то фигура. Это была Элиза Кинкейд – хрупкая светящаяся фигура в простом белом платье.

Она, похоже, не догадывалась о присутствии зрителей. И вдруг Найквист понял, что они были здесь не одни: в дальнем конце круга сидела Аиша Кинкейд, ее древняя фигура почти терялась в тени.

Элиза дрожащими шагами двигалась по песку. Она была слаба, Найквист понимал это. Слаба, больна, еще более истощена, чем раньше. Она выглядела изрядно изголодавшейся.

Стоявшая рядом с ним Элеанор вздрогнула, словно сочувствуя сестре.

Найквист зачарованно смотрел, как часть сцены оживает, показывая какую-то постановку. Медленно задвигались неясные фигуры, явно состоящие не из плоти и крови. Они скорее казались призраками или живыми тенями, однако, кем бы они ни были, Элиза заряжалась энергией от их присутствия. Она быстро приблизилась, словно затем, чтобы рассмотреть их, внезапно согнулась вдвое и, резко дернувшись, вернулась в вертикальное положение, высоко подняв голову, по крайней мере, на мгновение, но почти сразу же ослабела.

Ожил другой участок сцены, и девушка, волоча ноги по белому песку, направилась к ней, движимая голодом.

Найквист наблюдал за этим, стоя на краю впадины. Увлекшись зрелищем, он не заметил, как Элеанор начала спускаться по ступенькам к сцене. Он не успевал ее остановить.

– Элеанор… – гнетущая атмосфера театра понизила его голос до шепота.

Словно в трансе она вышла на плоскую белую землю, присоединившись к своей сестре. Между ними все еще сохранялась какая-то связь, созданная магией Аиши.

Найквист осторожно последовал за ней.

Едва ступив на белый песок, он понял, что вошел в новый часовой пояс, отличный от любого другого, в котором он побывал когда-либо в своей жизни, даже более странный, чем кромешная темнота полуночи. Время здесь полностью остановилось, он окончательно вышел из нормального времени, попав в новый мир, где в освещенном круге сосуществовали прошлое и настоящее. И он ощутил внутри присутствие всех остальных версий самого себя, с детства до зрелости: движение многочисленных голосов и мыслей.

Луна ослепила его.

Весь этот фейерверк эмоций отвлекал его от главной цели, смутно, размыто он ощущал присутствие трех женщин в разных местах – темные, размазанные формы в туманном пространстве: Аиша Кинкейд все еще сидела на дальней лавочке, Элеанор стояла рядом с Элизой. В это время ожила еще одна сцена. Они обе зачарованно наблюдали за мерцающими видениями. Теперь Найквист находился достаточно близко и увидел, что эти призрачные видения, похоже, проецируются на сцену из зеркальных столбов.

Широко открытыми глазами он следил за увлекательным действом.

Это была сцена убийства.

Молодой человек пошатнулся, когда нож вошел в его плоть. Вокруг него в комнате толпились люди, все они в ужасе смотрели на случившееся, не в силах сдвинуться с места, чтобы помочь своему другу. Женщина закричала.

Убийцей, нанесшим смертельный удар, был Доминик Кинкейд.

Весь эпизод длился считаные секунды, а затем повторялся вновь и вновь в бесконечном цикле.

Найквист узнал эту сцену: он читал об этом в «Сигнальном огне» – одно из недавних убийств Ртути. Мужчина, которого убили на собственной вечеринке, устроенной по случаю дня рождения, прямо перед его гостями, друзьями и родственниками. Но ни один человек, присутствовавший там, так и не смог вспомнить ни одной детали преступления. Найквист наблюдал, как в этой песчаной яме, среди тумана и электрического лунного света происходит одно и то же убийство: все те же потерянные моменты времени, повторяющиеся снова и снова, и Элиза Кинкейд, жадно упивающаяся зрелищем, заряжаясь его чарами или какой-то страшной энергией совершенного зверства.

Сцена рассеялась, сменившись следующими кадрами.

Элиза бросилась к ней, издавая животные хрипы и стоны: прямо-таки хищное существо в поисках пищи.

Найквист и Элеанор последовали за ней. Теперь они видели небольшую часть переполненного рынка. Площадь Фаренгейт. Молодая покупательница, женщина, калейдоскоп, выпадающий из ее руки, после того как Доминик Кинкейд нанес несколько ударов. Рядом с ней ее муж, неспособный предпринять хоть что-то, что помогло бы спасти его жену.

Найквист знал, что имя жертвы – Дженни Джеймс. Он читал новости: друзья называли ее Джей Джей. По их словам, ее очень любили, и впереди ее ожидало светлое, счастливое будущее. Но сейчас она падала на землю, зажимая рукой рану в животе. Маленький мальчик, держащий в руке фонарь в форме звезды, взглянул в ее сторону. Широко распахнутыми глазами он смотрел, как в нескольких метрах от него умирала жертва.

Этот эпизод длился дольше – полторы минуты скрупулезно отснятой агонии.

Элиза кричала от восторга, ее сотрясала дрожь.

Найквист попытался очистить разум и сосредоточиться, но сцена не давала ему это сделать, вызывая все новые видения, девять или десять картин, в каждой из которых раз за разом разыгрывалось ужасное преступление. И наконец, он понял – все украденные Ртутью минуты оказывались в конце концов здесь, хранились в этом театре, чтобы их можно было просматривать снова и снова по мере необходимости. Вот почему моменты невозможно было запомнить – все они доставлялись в это место. Сумерки действовали подобно банку памяти боли и смерти, собранных вместе для удовольствия девушки-подростка. И эти жуткие смерти вдыхали в нее жизнь.