Читать книгу "Уходи и будь счастлива - Кэтрин Сэнтер"

Кит допила кофе и поставила свою пустую чашку в мойку.

– Я люблю неверие в свои силы, – сказала она. – Давайте подробно обсудим это. Но сначала сядемте в самолет.

Первый класс оказался похожим на вечеринку для важных персон.

Я не только в первый раз летела трансконтинентальным рейсом, но я впервые оказалась не в экономклассе. И теперь я знала, чего лишилась. В этом самолете был бассейн и диджей.

Самолет должен был лететь в Лондон, потом нам предстояла пересадка до Брюсселя, откуда на поезде нам придется добираться до Брюгге. Это будут долгие полтора дня. Но на борту нас встретили шампанским (Кит попросила имбирный эль) и клубникой. Нам выдали теплые одеяла. И у нас у всех были маленькие спальные капсулы с креслами, которые раскладывались и превращались в кровати. Кроме того, наши места располагались в ближайшем к двери ряду, так что мне было просто добраться до своего места.

Но вся эта окружавшая нас роскошь не могла изменить тот факт, что это был мой первый полет после катастрофы. Несмотря на все мои попытки сконцентрироваться на чем-нибудь другом – а я очень старалась, – мое тело нельзя было обмануть. Мои руки были холодными и дрожали. Мои глаза, несмотря на все мои попытки держаться спокойно, нервно бегали по сторонам, как у попавшей в ловушку мыши. Сердце гулко стучало в моей груди, словно готовилось к самому худшему. Я знала, что беспокоиться уже поздно. Я уже сидела в самолете. И я ничего не могла с этим поделать. Я сделала выбор, и теперь мне нужно было лишь постараться остаться живой.

Когда мы пристегнули ремни безопасности, мама взяла меня за руку, и она была холодной, как лед.

Она посмотрела мне в глаза:

– Ты боишься снова лететь?

Я сморщила нос:

– Самую малость.

Кит наклонилась ко мне:

– Помнишь, как мы летели на Гавайи? И ты осталась жива.

– Насколько я помню, мы все остались живы, – сказала мама.

– Хочешь, я отвлеку тебя? – спросила Кит, кивнув с таким видом, будто она, безусловно, сможет это сделать.

Мои руки стали бледно-серыми.

– Я не могу представить, как ты сможешь сделать это.

Кит приподняла брови:

– Я смогу.

Мы сидели напротив друг друга. Я наклонилась вперед:

– Как?

– Например, я могу сказать тебе, что адрес Яна, который дал тебе Роб, неправильный.

– Неправильный?

Она кивнула.

– Это адрес его дома в Глазго, где он провел свое детство. Но теперь он живет в Эдинбурге.

Ладно. Ей удалось отвлечь меня.

– Откуда, скажи на милость, тебе это известно?

Она загадочно улыбнулась, словно говоря: «У меня есть много чего порассказать тебе».

– Мы с ним поддерживаем связь.

Я ощутила неприятное чувство в груди. К чему она ведет? Что она может сказать мне такого важного?

– Только не говори мне, что ты встречаешься с Яном, – сказала я.

– Нет! – Она хлопнула меня по колену. – Я снова встречаюсь с Толстяком Бенджаменом.

– А с какой стати ты поддерживаешь связь с Яном?

Она снова загадочно улыбнулась:

– Он разыскал меня в Интернете. Он хотел знать, как ты себя чувствуешь.

– Правда? Когда это было?

– Через несколько недель после того, как я вернулась в Нью-Йорк. Он спросил, может ли он время от времени справляться о тебе.

– Почему ты мне этого не сказала?

– Он просил меня не говорить тебе. Он не хотел тебя волновать.

Я попыталась осмыслить услышанное:

– И он справлялся обо мне?

Она кивнула:

– Безусловно.

– Часто?

– Примерно раз в неделю. Раз в неделю! – Кит явно наслаждалась, рассказывая мне об этом.

– Он звонил тебе?

– В основном писал мне на почту. Кроме того, помнишь все те статьи, которые я посылала тебе?

– Те, которые, я уверена, ты сама никогда не читала?

– Эти статьи от него.

Он посылал эти статьи! Это многое объясняло. Но почему?

– А каким он тебе показался?

– Заинтересованным профессионалом.

– А вы говорили о чем-нибудь еще?

Кит покачала головой:

– Большей частью о твоем здоровье. Очень сухо.

Я кивнула.

– Но хочешь знать мое мнение? Ты все еще нравишься ему.

– Я никогда ему не нравилась.

– С этим я не соглашусь.

– Он сам безо всяких экивоков сообщил мне об этом, – сказала я. – Я ему никогда не нравилась. Это я сохла по нему, а он поощрял это, чтобы у меня был стимул жить. Поверь мне. Если бы была хоть малейшая надежда, я не упустила бы ее.

Кит пожала плечами, словно говоря: «О’кей. Будь по-твоему».

– Но есть и еще кое-что.

Я с интересом посмотрела на нее.

– Он стал посещать мою страничку в Инстаграме.

Я затаила дыхание.

– Так поэтому ты постоянно делаешь миллионы моих фотографий?

Она кивнула, очень довольная собой.

– И знаешь что еще? Он ни разу не опубликовал ни одной фотографии, и он не смотрит никакие другие страницы. У него даже нет аватара. Я единственная, чью страницу он посещает.

Я пыталась переварить информацию о том, что Ян посещает Инстаграм.

– И он видел все мои дурацкие фотографии, которые ты сделала?

Кит медленно кивнула.

– Включая ту, что ты сделала сегодня утром в аэропорту?

Кит снова кивнула.

– Надо полагать, он увидит ее в своем телефоне.

– Значит, он может знать, что мы направляемся в Европу.

– Может.

– Значит, внезапной атаки не получится.

– Но есть и обратная сторона медали, – продолжала Кит. – Нам будет легче узнать, где он живет.

– Каким образом?

– Когда мы приедем в Шотландию, – сказала Кит, пожав плечами, – мы просто пошлем ему сообщение и попросим дать нам свой адрес.

Я кивнула:

– Это почти слишком просто.

Кит погладила меня по голове:

– Почти.

Помимо моего панического ужаса перед полетами на самолете, я испытывала страх перед путешествием в целом. Дома я научилась справляться со многими вещами, и это вселяло в меня уверенность. А в Европе я не имела представления, чего ожидать. Мы, разумеется, провели целое исследование в Интернете, и у меня в ручной сумке лежала целая стопка распечаток. Например, можно было заранее позвонить и заказать пандус, чтобы можно было закатить кресло в поезд, идущий из Брюсселя в Брюгге. Но вы не могли просто появиться на вокзале и потребовать его. Я позаботилась о том, чтобы заказать номера в отелях, расположенных на первом этаже, чтобы я могла самостоятельно добираться до них. Кит хотела, чтобы мы прокатились по каналам, но мы заранее уточнили, что ни одно судно в городе не приспособлено для инвалидных кресел.