Читать книгу "Дневник кота мага - Ольга Мяхар"

И меня снова тянет на философию. Вот… вы знали, что бывает, если завести дома щенка, дорогие мои потомки?

Сейчас расскажу.

Ну… он много ест и пьет из моей мисочки! Пускает туда слюни, вода становится кислой — редкая гадость, если честно. Так что теперь с семи утра и до поздней ночи раз в три часа я начинаю надрываться, упрашивая всех подряд поменять мне воду.

Сай сдался уже на вторые сутки, и теперь никто не закрывает дверь в ванную, в которой постоянно течет то-оненькой струйкой вода. Но течет. Для меня, значит.

С этим ладно, но с ним же играть надо!

Вот сидишь ты весь такой задумчивый, смотришь на огонь, ешь сосиску. Думаешь о вечном. И тут бабах! В тебя врезались, опрокинули, ты подавился сосиской, а на тебе кто-то прыгает, лает и пытается облизать всего разом. Ну или хотя бы там, куда дотянется. Куда он только не дотягивается, зараза.

Или вот еще. Он тоже, видите ли, любит поесть… Утро, ты таки разбудил мага, поднял его, он дополз до кухни и насыпал тебе долгожданной еды для кошек. Ура! Но пока ты вальяжно и чинно входил на кухню, мимо промелькнуло что-то с ушами, одним махом все слопало и улетело, тявкнув на прощание. А я, значит, сижу у тарелки, разглядывая обслюнявленную плошку, пытаюсь понять, что теперь делать. Ричи уже ушел и его еще раз не поднимешь. А мне еще теперь просить надо, чтоб плошку вымыли от слюней! А это целое дело в восемь утра. Короче… я теперь утром к тарелке несусь на всех парах, забыв о гордости и личном достоинстве. В голове всего одна мысль: только бы успеть подлететь, проглотить столько, сколько уместится в рот! А после этого меня оттолкнут, в плошку залезет еще одна довольная морда, и все опять сожрут!

Я так три дня мучился! Пока Ричи не догадался сделать плошку отдельно для собаки, а мою поставить на подоконник. Спасибо! Еще немного, и у меня был бы нервный срыв.

Но и это еще не самое страшное. А знаете, что самое страшное?

Самое страшное, это когда мелкая сволочь напрудит где-нибудь у всех на виду, а Сай даст мне в лапы мокрую тряпку и скажет, что я должен это убирать!

А я маленький! Я не могу такое убирать! А Сай говорит: кто завел, тот пусть и убирает. Гад.

Короче, сплошные нервы. Так что, уважаемые потомки, не заводите соба…

Меня обслюнявили, пожевали хвост и радостно сделали лужу рядом со мной. Я убью эту собаку.

Вторник

23:00

Ну вот, за окном уже темно, пора и баиньки. Только я, на свою голову, завел тут ритуал: по ночам я рассказывал сказки, ну, не как тот людоед — Кот Баюн, иногда веселые, иногда не очень, но никто пока не жаловался. Ребята обычно зажигали свечку, ставили ее на тумбочку рядом со стулом, на котором восседал я, и слушали о том, как принцесс похищают драконы, принцы лезут спасать их в высокие замки, а злые волшебники, забравшись на крышу соседней башни, сбивают их прицельными фаерболами.

Вот и сегодня все собрались в спальне. Коф занял место на кровати мага, забравшись с ногами и грызя орехи, которые прихватил с кухни. Эльф и Сай уселись на нижнем этаже двухъярусной койки.

Да, кстати… здесь до моего появления не было такого обычая, как рассказать сказку на ночь. Даже странно, когда я был котенком и сидел в лаборатории в своей клетке, часто поздним вечером приходила маленькая девочка Люся, дочь нашей уборщицы. Дома эту мелочь оставлять одну было страшно, так что мать брала девчушку с собой и оставляла посидеть в лабе со зверушками, пока сама драила этажи и туалеты.

Так вот. Эта Люся, ребенок лет пяти, со смешными хвостиками и вечной непоседливостью, очень любила одну крысу, которая упорно выживала после каждой операции, а на тот момент терпела эксперимент, растянутый на сорок дней, в течение которых ей кололи какую-то дрянь и измеряли пульс. Крыса была облезлая, вялая и чаще лежала чем сидела в клетке. Люсе она сразу приглянулась. Ребенок сказал, что они похожи и оба никому не нужны. Крысу аккуратно доставали из клетки, клали на худые коленки, гладили и скармливали при этом кусочки замызганного сыра и немного лука. Лук крыса очень любила и даже оживала, когда его видела.

А потом Люся рассказывала сказки, гладила животное и убеждала, что все будет хорошо. Котенком я сидел в клетке на самой верхней полке, мучаясь от боли в пришитых задом наперед ушах, постоянно теребя повязку на голове, и слушал эти сказки, изредка мяукая и царапая решетку. Иногда Люся подходила, чтобы погладить меня сквозь решетку пальчиком. Мой замок, не в пример замку той крыски, был цифровым и так просто не снимался.

Я очень любил эти поздние вечера и запомнил большинство сказок той смешной девочки. Жаль только, что, когда она просовывала тонкие пальчики, чтобы погладить меня, я ее кусал… не знаю зачем. Потом ел просунутые кусочки сыра, которые не доела крыса.

Ну да ладно. Дело-то не в этом. Это вспомнилось так, к слову. Сижу на стуле, помахиваю хвостом, внимательно смотрю на заинтересованные лица ребят и придвигаю к себе плошку с нарезками кильбасы. На тумбочке стоит еще одна с молочком. Прохладным, как я и требовал. Коф хрустит орешками, отодвигая пакет от Ричи, который успевает стырить горсть и даже поделиться ею с эльфом и Саем. Откашливаюсь.

— Сегодня будет сказка о Красавице и Чудовище. — Тишина. Коф даже перестал хрустеть. Это правильно. Что бы им такого рассказать… А, знаю. — Сказка об…

— …эльфийке?

Недовольно кошусь на эльфа, дергая хвостом. Тот понятливо затыкается.

— Итак. Жила-была Красавица… бедная, но гордая и независимая.

— Принцесса? — уточнил Сай.

Я понял, что в тишине расскажу сказку вряд ли.

— Нет. Обычная девушка.

— Какой расы? — упорно уточнил эльф.

— Эльфийка!

Довольное лицо, шевеление ушами. Все пристально на него посмотрели, пытаясь представить себе главную героиню. Коф захрустел орешками, не спуская с меня глаз.

— Ну, так вот. Жила она в деревне, матери у нее не было. А за ней ухаживал самый крутой гном, который работал там кузнецом.

— Гном скорее повесится, чем будет работать на крестьян, — нахмурился Сай. — У нас один работает, так при слове «кузнец» плюется так, словно у него зуб выдирают.

Чешу за ухом, думаю.

— Ладно. Он был ранен! Его спасли жители деревни, и он пока там выздоравливает. И влюбился он в главную…

— Гномы ненавидят эльфов.

Чувствую, как бешенство захлестывает с головой, в упор смотрю на эльфа. У того крайне сосредоточенный вид, действительно пытается представить невозможное.

— Ладно! Это был орк!

Шок в глазах присутствующих.

— Бедняжка. — Потрясенно. Эльф.

— И он влюбился!

— А что крестьяне? Они ж орков на дух не переносят.

— Этот был… полуорк.