Читать книгу "Письма на чердак - Питер Грю"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Ветреница закрыла золотые глаза длинными оливковыми пальцами.
Художница стояла, понурив голову:
– Вы всё, что у меня осталось.
Неожиданно Листопад повернул к ней голову и прохрипел:
– Уходи! Мы специально оставили Нору: знали, что Воры придут за тобой. Надеялись, что они заберут тебя и наши волнения закончатся. А ты вот до чего всё довела! Нашей девочки больше нет!
Художница растерянно захлопала глазами, потом всхлипнула и безропотно покинула Нору. Серые крылья тяжело волочились за ней.
Что ей делать? Куда идти? Она должна отомстить.
Художница взобралась на холм. Вокруг, насколько хватало глаз, – поваленный лес. Одно разрушение. Уцелел только гигантский нагорник, оседлавший дом-печку. В его кроне, будто сплетённый из колючей проволоки, появился тугой шар Тернового Гнезда. Призракам-родителям это не понравится. Ну и пусть. Они предали её.
Художница расправила крылья.
Память Сорокопута вспышками оживала: призрак-русалка в её когтях; девушки, превращённые в горы; попытка призраков разворошить Терновое Гнездо; дракон. Полёты, сила, бесстрашие. И без этого тела. Птица тогда была свободной.
Да, давно она не была здесь. Но и Чудовище не видела давно. Давно не вязла в его болоте, не пачкалась так, что не отмыться. Болотная грязь навсегда в её порах, но сейчас можно притвориться, что нет её, представить, что она просто обычная девочка.
Как все.
Мама обещала, что они с ним никогда больше не встретятся. Говорила просто забыть обо всём, оставить в прошлом. Прошлого не существует, говорила мама. У мамы много забот: работать, кормить её, платить за квартиру. Она живёт настоящим.
Но как же прошлого не существует? Сорокопут летает сквозь время, сквозь столетия, поспевая туда, где он нужен. Он добр и мудр, но ко врагам, тем, кто обижает слабых, он безжалостен.
Она поставила маме условие: больше никаких мужчин, приятелей, новых пап.
Никаких болот.
Мама кивнула. Мужчины в их доме с тех пор не появлялись.
Но забыть она не могла, в каждом похожем силуэте тревожно выглядывала его черты и ненавидела запах пива.
А недавно сердце в ужасе дрогнуло и припадочно заколотилось, каждая клеточка тела закричала: «Опасность!»
Чудовище, кажется, не заметило её. Но как теперь жить? Остерегаться каждую секунду, что он войдёт в автобус и сядет рядом с ней, встретится на узкой дорожке, прижмётся в очереди в магазине.
Лучше уйти, улететь, как в детстве. Затаиться в своём убежище. Никто не знает о нём. Никто не пойдёт следом. Никто не сможет причинить ей здесь боль[2].
Нужно просто спуститься по ступеням: десять, девять.
Перестать переживать: восемь, семь.
Забыться: шесть, пять.
Спрятаться: четыре, три.
Превратиться: два, один.
Открыть дверь: тут ему меня не достать.
И Сорокопут растворился в фиолетово-золотом небе.
За этой дверью живёт Подсолнух, её подруга. Зачем возвращаться, зачем быть одной со своими страхами? А мама? Прости, я устала бороться с Чудовищем. Я никак не могу его одолеть. Оно гнездится во мне, поэтому в себе я быть не хочу. И я ушла вся. Не только Сорокопут.
Интересно, что сейчас с её телом? Лежит в какой-нибудь больнице? Не важно. Она всё равно не возвратится.
В Тёмном Уголке она добьётся того, чего не получилось добиться в Задорожье, – справедливости. Она сильная. Этому миру нужен мудрый правитель. Она будет им в память о Подсолнух.
На горизонте показалась лодка, привязанная к большому полосатому голубовато-зелёному шару. Кажется, к ней летят гости.
Просто запись 23
Последнее время после ночных приключений у меня всегда раскалывается голова. Слишком много безрадостных событий происходит в Тёмном Уголке.
Мне срочно нужен Герман. И кофе.
Накинула халат, поплелась на кухню.
Вся Счастливая Семья дружно обернулась с одинаковыми улыбками на лицах, словно с рекламы какого-нибудь молока. Даже свинка присутствовала и тоже улыбалась.
Какой хоть сегодня день недели? Ах да, воскресенье. Зимнее семейное воскресенье.
Я осторожно подсела к счастливому воскресному столу. Мама плеснула мне кофе, Джин закинула кусок хлеба в тостер. Все такие заботливые. И тут Алексей выдал:
– Раз уж сегодня у всех выходной, то предлагаю сходить в кино!
Счастливая Семья сразу загорелась. Шесть человек – это прямо туристическая группа.
– И мороженое купим! – запищала Джин. – Я хочу яркое!
И хитро посмотрела на Алексея: он не любит все эти дикие красители.
Андрей поддержал идею с кино. Я знаю, он просто хочет, чтобы Даша наконец подружилась с мамой, а так весь этот семейный досуг ему мало интересен, как и мне. Ангелок, конечно, пришёл в восторг, щебеча, что сто лет не был в кинотеатре.
– У меня дела, – хмуро отозвалась я.
Реклама молока повернулась ко мне, забыв отклеить улыбки. Я только передёрнула плечами под прицелом шести пар глаз (да, свинка тоже вопросительно сверлила меня чёрными блестящими бусинами).
– А на следующие выходные предлагаю съездить в Белкино, покататься на ватрушках, а потом в деревню – проведать бабушку, – предложила вдруг мама, наверное, чтобы разрядить обстановку. – Переночевать там и в воскресенье вернуться. Пока не кончилась зима.
– Ватрушки! – взвизгнула Джин. – Может, сегодня?
– У меня тёплые штаны дома, – выдохнула Даша.
– Ла-а-адно, – протянула Джин. – Тогда сегодня кино!
– На следующие выходные у тебя тоже планы? – повернулась ко мне мама с ядовитой улыбкой.
Пока ты не спросила таким тоном, мама, планов не было.
Я зло кивнула. Мне и без вас хорошо.
Джин плюхнулась обратно на стул.
– Ты такая занятая, Князь. У тебя совсем нет на нас времени, – обиженно сказала она.
Ненавижу Джин.
Свинцовой голове кофе не помог. Я вернулась в детскую и плюхнулась на постель. Мультяшная химера над кроватью Джин с укором смотрела на предателя.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Письма на чердак - Питер Грю», после закрытия браузера.