Читать книгу "Жизнь. Кино - Виталий Мельников"

Мы навели справки у другого абхазца, которого мы знали по «Ленфильму». Тот сказал, что, кажется, этого Сулико припоминает и что у Сулико, кажется, большая мандариновая плантация.

– Он просил денег? – спросил ленфильмовец.

– Нет, он предлагает! – сказали мы.

– Так берите! – посоветовал коллега.

Я вспомнил, что у меня уже был один такой случай и тоже на Кавказе. В Марнеули, в Грузии, я снимал большую сцену с массовкой. На съемочной площадке, как полагается, расположилась наша кассирша с ведомостями и сейфом-ящичком для денег. Мгновенно перед кассиршей выстроилась длинная очередь. Потом прибежал взвол-нованный директор. Оказывается, очередь выстроилась не для того, чтобы деньги у нас получать, а чтобы платить за возможность посниматься.

– Сколько? – спросили в массовке.

– Двадцать пять за съемочный день! – ответила кассирша, и в ее сейф посыпались четвертные бумажки. На Кавказе все бывает!

Сулико установил странный порядок расчетов – он платил еженедельно одинаковые суммы, независимо от того, какие именно расходы производились за неделю на картине. Мы работали вслепую, но дареному коню в зубы не смотрят. По желанию Сулико, мы снимали «дефетив». Сценарий написал молодой сценарист Зайкин. Это была шутливая кинопародия под названием «Последнее дело Вареного». Сулико объяснял странный порядок расчетов тем, что так к нему «поступают поступления».

Мы установили режим строжайшей экономии: снимали по ночам во всяких закоулочках «Ленфильма», во дворе, в цехах, одевали артистов в принесенную из дому одежду и обставляли интерьеры собственной, домашней мебелью. За какие-то гроши, больше по знакомству, снималась Оля Машная и привлекла в качестве партнера своего знакомого музыканта. Главную роль исполнял Виктор Степанов. Он был переквалифицирован мною из Петра Великого в бандита Вареного. Виктор из экономии приезжал на съемки из Киева в Питер на своей машине.

Однажды у нас было совещание с большими милицейскими чинами по поводу наших съемок. На совещание пригласили и Сулико. Сулико вошел и, увидев такое количество милицейских начальников, словно окаменел. Я представил его как нашего спонсора. Начальники и Сулико некоторое время молча глядели друг на друга. Наконец, наш благодетель смущенно улыбнулся, взглянул на дорогие часы, сказал «мне пора» и исчез за дверью. Милиционеры переглянулись, а один сказал, что этого спонсора, кажется, где-то уже видел. Получалось, что все нашего Сулико, «кажется», вспоминают, но никто толком его не знает.

Между тем, еженедельные взносы продолжали поступать. Сюжет у нашей будущей картины был такой: жуткий наркоторговец обманным способом заставляет безработного младшего научного сотрудника перевозить наркотики и богатеет не по дням, а по часам. Возмущенная жена мэнээса нанимает рецидивиста по кличке Вареный, чтобы тот отнял богатства у наркоторговца. Однако Вареный во время бандитской разборки получает черепно-мозговую травму и у него возникают приступы честности. Днем он наркоторговца грабит, а ночью в беспамятстве все ему возвращает.

Когда мы сняли второе возвращение Вареного, Сулико внезапно исчез и взносы прекратились. Поиски не дали результата. Мы позвонили нашим милиционерам, и они сообщили, что все в порядке – Сулико уже в тюрьме. Где-то, как-то он жульничал и что-то «отмывал», но неудачно. А нам теперь каково? Мы попросили было отпустить спонсора на поруки, чтобы он еще наотмывал нам «поступлений» до конца съемок, но милиционеры не согласились.

И все-таки, появление Сулико я считаю случайностью счастливой! К этому времени мы уже отсняли достаточно для того, чтобы попросить у Госкино денег «на завершение». Я приехал к Медведеву и показал снятый материал.

– Сколько вам нужно? – спросил Медведев.

Я назвал сумму, которую выдавал еженедельно наш Сулико.

– И вы так сняли уже полкартины? – поразился Медведев.

В тот же день я возвратился в Питер уже официально профинансированным из государственных средств.

Как это ни странно, но возникшая из ничего картина широко и успешно прошла в прокате, а мне она даже понравилась своей полной раскрепощенностью и, я бы сказал, здоровой бездумностью. На премьеру пришел главный милиционер. Я сказал, что всем нам очень жаль Сулико. Ведь он, можно сказать, наш соавтор!

– Нет! – уточнил милиционер. – Вы, скорее, его соучастники! Вот Сулико, – добавил он, – поумнее некоторых. Он утверждает, что никаких денег вам не давал. На этом «Дело Вареного» и закрылось.

Была еще одна премьера «Вареного», которую я запомнил. Она прошла в киноцентре, в Москве, на нее пригласили и других артистов, которые у меня снимались на протяжении многих лет. Получилось что-то вроде моего творческого вечера. Его взялся вести Виктор Мережко, который за это время уже прославился и как шоумен. Пришел Миша Кононов, Людмила Зайцева, Светлана Крючкова, Наталья Егорова, Люсьена Овчинникова, Николай Караченцов.

Мы толпились за кулисами и обменивались накопившимися за годы новостями. Видно было, кто преуспел, а кто не очень. Одни обсуждали премьеры и роли, постоянно хватались за мобильники. Другие – Миша Кононов и Люсьена, например, молча стояли в сторонке, взявшись за руки, как потерявшиеся дети. Кононов заявил, что будет куда-то баллотироваться, чтобы «навести порядок», а Люсьена засмеялась и сказала, что у нее все замечательно. Пришло время выходить на сцену. Люсьена стояла, закутавшись в какую-то цветастую шаль.

– Тебе холодно? – спросил я у Люсьены.

– Мне замечательно, – снова засмеялась она.

– Давай, подержу твою шаль, – предложил я.

– А у меня ничего больше нет, – ответила Люсьена.

– Как нет?

– А вот! – Люсьена приоткрыла шаль – под ней был какой-то застиранный домашний халатик.

Воспитанная только отцом-офицером, Люсьена с детства кочевала с ним по гарнизонам. Была добра, наивна и беззащитна перед жизнью. Суровые перестроечные времена совсем ее доконали.

Вечер прошел даже трогательно. Мы вспоминали фильмы и годы, недавно скончавшегося Евгения Павловича и Юру Богатырева. И тут наступил для меня момент истины. Я вдруг почувствовал себя не то чтобы старым, но уже крепко «пожившим». Слушая приятные слова, я с грустью сознавал, что жить, не спеша, – для меня уже, наверное, большая роскошь. Следует поспешать!

Между тем, мои творческие дела отодвинулись в какую-то туманную даль. Перспектива работы над Павлом и трилогией казалась теперь почти несбыточной. Во время одной из фестивальных поездок я разговорился с актером и продюсером Сергеем Жигуновым. Он передал мне дипломную работу молодой сценаристки Юлии Дамскер. Сценарий был далек от совершенства, но подкупала наблюдательность автора и чувство юмора. В основе истории – взаимоотношения пожилых людей, фактически, моих сверстников. Это классический треугольник с поправкой на возраст. Отношения между героями в сценарии складываются и основаны не только на человеческих характерах. Давно пережитое продолжает жить в их памяти, порою толкает героев к поступкам неуместным и смешным в их возрасте. Смешным и грустным. В этом была правда, это привлекало.