Читать книгу "Танец для двоих: роман - Ольга Романовская"

— У тетки спроси, — хмуро ответила Тарья. — Всегда найдется охотник до бесплатных развлечений, которому наследников подавай.

Лорд Шалл ошеломленно замолчал, затем встал и, словно хрупкой вазы, коснулся руки оборотницы.

— Кто же так тебе подгадил?

— А? — не поняла Тарья.

Пальцы Нормана осторожно гладили ямочку на ладони. Вырваться бы, отойти, но сейчас проректор безопасен, и оборотница не спешила. По-прежнему волновала близость полуобнаженного тела, но со всем можно примириться. Нужно понемногу смотреть, и вскоре Тарья перестанет пугаться.

— Ты ведь в любовь не веришь, семью не хочешь, боишься и ненавидишь мужчин. Вот я и спрашиваю, какая тварь пыталась изнасиловать.

Оборотница часто заморгала. Она не ожидала подобного участия, полагала, Норман не упустит повода для новых насмешек, а он, кажется, собирался «поговорить» с фантомным виновником ее бед.

— Никто, — робко улыбнулась Тарья.

— Тогда?.. — он пристально всматривался в ее лицо.

Пальцы замерли, а затем переместились к запястью.

Странное чувство, приятное, Хранительнице даже захотелось зажмуриться.

— В спальне страшно и, пожалуйста, больше не надо о таких вещах! — скороговоркой ответила оборотница и отвернулась.

Как ему объяснить? Мужчины другие. Женщины же… Нет, есть те, вроде Тьюзди, которым нравятся ласки, остальные свыклись с бесконечным бытом, вечным диктатом мужа, криками детей, полным отсутствием собственной жизни, но не Тарья. Она не желала терпеть, глядя в потолок, не желала глотать слезы, смывая запах мужчины, рожать, становиться чьей-то женой — да разве кто такое поймет? Решат, как Норман, будто ее кто-то обидел, тогда как Тарья сама выбрала подобный путь. Оборотница не слепая и не глухая, знала, чем занимаются мужчина и женщина в постели, пару раз видела, благо в общежитии реальской Высшей школе магии сквозь пальцы смотрели на нравственность учащихся. Нет, никогда она не позволит мужчине глазеть на себя, лапать и, сопя, утолять желания плоти!

— И это противно?

Тарья вздрогнула, когда щеки коснулась ладонь. Она очертила абрис лица — легко, словно перышко.

— Нет, — оборотница не стала лгать.

— А так?

Норман наклонился, чтобы поцеловать, но Хранительница ужом выскользнула из рук и скрылась в умывальной. Она не запиралась, но Тарья надеялась, лорд Шалл не потревожит ее покой.

Сердце пойманной птицей трепетало в груди. Оборотница задыхалась. Наплевав на приличия, она рванула крючки корсета и, обессилив, сползла на пол. Тело била крупная дрожь. Тарья не понимала, что с ней: Хранительницу бросало то в жар, то в холод. Страх душил, нашептывал: останься здесь! Действительно, если свернуться калачиком, можно выспаться на полу. Ну и пусть пахнет сыростью, зато Норман не станет приставать со странными вопросами, пробовать целовать.

— Тарья, все в порядке? — раздался деликатный стук в хрупкую преграду из трех наскоро сколоченных досок.

Оборотница промолчала. Она поднялась на ноги и ополоснула лицо водой. Полегчало. Мимолетная слабость, последствия нервного напряжения.

— Я скоро! — бравурно отозвалась Тарья и разделась.

Хранительница быстро покончила с водными процедурами и, стуча зубами от холода: нагреть воду до приемлемой температуры не удалось, вернулась в комнату.

Норман сидел все там же, на кровати. При виде оборотницы он встрепенулся, но не подошел.

— Тарья? — встревоженно окликнул лорд Шалл.

Хранительница закусила губу и отвернулась.

— Тарья, что происходит? Ты напугана…

Оборотница вздрогнула, когда на плечи легли теплые мужские ладони. Она неуклюже скинула их и прижалась к хлипкой двери в умывальный закуток.

Дыхание не желало выравниваться, Тарья чуть ли не задыхалась, хотя всего пару минут назад воздуха казалось слишком много. Сердце замедлило темп и, казалось, вскоре совсем перестанет биться.

— Я не трону, — проректор говорил с ней, как с ребенком, — только хочу понять, помочь. Ты ведь симпатичная девушка…

— Подчиненная, — упрямо поправила Тарья.

Она кое-как взяла себя в руки, возможно, помог тайный смысл, который оборотница усмотрела в словах лорда Шалла.

Как же, симпатичная! Знает она мужчин!

Норман тяжко вздохнул и бочком, мелкими шажками вплотную приблизился к Тарье. Он кожей ощущал ее напряжение. Оборотница будто застегнулась на все пуговицы, замкнула засовы, как в самом начале знакомства. Отчего? Лорд Шалл попытался припомнить, чем мог так испугать фиктивную супругу, но не находил причины.

— Уже не смешно ведь! — насупил брови проректор.

— Тебе смешно? — взъярилась Тарья и ринулась в атаку. — Речь о моей чести, здоровье, жизни, а тебе смешно?!

Норман застонал и высказал родившееся в голове безумное предположение:

— Ты решила, будто я собрался изнасиловать?

Оборотница молчала, но по лицу было видно: угадал. Она смотрелась нелепо: грозная Хранительница в полотенце и блузе, доставшейся от дроу. А еще чрезвычайно соблазнительно.

Запах меда дурманил; лорда Шалла тянуло к Тарье, ее губам. Лорд Шалл списывал все на долгое воздержание, хотя признавал, отношение к супруге изменилось. Она показала себя с другой стороны, оказалась не упрямой проблемой рода, а жертвой могущественных врагов. Как дворянин и проректор, Норман обязан защитить великовозрастную девочку, а еще помочь устроить личную жизнь — не больше, не меньше. С такими страхами Тарье грозило умереть в одиночестве — несправедливая кара.

— Давай сядем?

Лорд Шалл посторонился, давая возможность пройти. Оборотница прошествовала к кровати так, словно на ней сияло стразами бальное платье. Запоздало вспомнив о брошенной в умывальной одежде, Тарья хотела вернуться, но проректор любезно принес ее и сложил на единственный табурет.

— Можно взять тебя за руку? — теперь он проявил осторожность.

Оборотница кивнула, и пальцы мнимого мужа накрыли ладонь, переплелись с ее собственными. Шершавые, выдававшие мужчину, привыкшего к физическому труду, они казались островком спокойствия посреди океана страха, и Тарья, позабыв о принципах, робко согнула пальцы, положила сверху свою ладонь. Она разом испытала облегчение. Сердце перестало биться рывками, холод медленно отступал.

Глупо, конечно, не собирался Норман ничего такого делать, все только в голове. Вот, сидит, гладит, словно приемная мать.

Странно, обычно Тарья не вела себя так с мужчинами, паника не накрывала с головой, выпуская давние страхи. Такое она испытала лишь однажды, когда на втором курсе сбежала от пытавшегося обнять в вечерней полутьме подвыпившего сокурсника. С тех пор оборотница больше не ходила на свидания. И вот Норман… Она столь остро на него реагировала, одновременно боялась и тянулась.