Читать книгу "Чаша гнева - Дмитрий Казаков"

Робер врезался в толпу врагов, краем глаза заметил, что под ударом брата Анри с седла рухнул предводитель госпитальеров. Сражаться без шлема было непривычно, а за надетые загодя кольчуги стоило благодарить чутье де Лапалисса.

Робер срубил копейное древко, что есть силы саданул по шлему подвернувшегося под руку иоаннита. Меч отскочил, а противник свалился под копыта. Со всех сторон доносились вопли и лязг оружия.

Отразил удар, пришедшийся справа, и тут же словно тараном ударило в левый бок. Хрустнули кости, Робер ощутил, как рот наполняется кровью. Сжав зубы, чтобы не закричать от боли, он дал шпоры еще раз, и ловким ударом в шею сразил ранившего его рыцаря. Тот опрокинулся в седле, а конь его, взбрыкнув, умчался в сторону.

Впереди лежала открытая дорога.

– В шпоры! – словно через стену, долетел крик брата Анри. – Уходим!

Чувствуя, что его качает в седле, Робер толкнул коня пятками. Из последних сил вложил меч в ножны и вцепился в гриву скакуна, моля Святого Маврикия лишь об одном – чтобы не свалиться.

В глазах было темно, тело равномерно подбрасывало, боль разрывала бок при каждом вдохе, и оставалось только гадать, что же случилось с остальными братьями-рыцарями и братьями-оруженосцами.

Лошадь остановилась так резко, что он едва не вылетел из седла. Знакомый голос произнес:

– Спокойно, спокойно! Ты ранен?

Робер смог только кивнуть.

– А Чаша? Она уцелела?

Еще один кивок, и Робер неожиданно ощутил, что падает. Сильные руки ухватили его, не дав удариться о землю. Затем его куда-то несли, а боль в боку то усиливалась, то слабела. Кто-то стащил с него кольчугу, затем подкольчужник. Ловкие пальцы ощупали бок, заставляя рыцаря шипеть сквозь зубы.

– Ничего, всего лишь ушиб, правда очень сильный! Кости целы.

– Открывай глаза, брат Робер! – донесся голос брата Анри. – Ты нам еще нужен! Мы оторвались, но они могут напасть вновь!

Робер открыл глаза. Он лежал на куче хвороста у какого-то дряхлого сарая. В нос лез запах старых шкур. Дышать было трудно, но возможно. Небо над головами столпившихся вокруг братьев казалось неправдоподобно, до ужаса синим.

13 января 1208 г.

Иль-де-Франс, окрестности города Мант

Пробуждение было ужасным. Роберу снилось путешествие в Левант, которое состоялось меньше года назад, но теперь казалось ничем иным, как прекрасной сказкой. Возвращаться к творящемуся вокруг кошмару было настоящей пыткой.

Немилосердно болел ушибленный позавчера бок. От беспрерывной скачки ныли ноги. После схватки с иоаннитами прошло два дня, и все это время небольшой отряд окольными тропами пробирался на юго-восток, к Парижу. Можно было поискать убежища в одном из командорств в Нормандии или Вексене, но приказ магистра был ясен – как можно быстрее доставить груз в Иерусалим, в главный Дом Ордена.

Стражу Робер отстоял сразу после того, как они остановились на ночлег в густом дубняке, у ручья, прозрачного, как слезы невинной монахини. Сейчас же солнце еще не взошло, а по биваку прошло движение. Совсем скоро брат Анри даст сигнал к молитве. Какими бы не были обстоятельства, порядок, принятый в Ордене, надлежит соблюдать неукоснительно.

Слова "Отче наш" заученно ложились на язык, а сам Робер зачарованно наблюдал, как с первыми лучами рассвета выступают из ночной тьмы гигантские колонны дубов, окутанные тонкими плащами из тумана. Ветви деревьев были голыми, а под ногами хрустел ковер из опавших веток и желудей. Наверняка, воины Храма пробирались по чьим-то охотничьим угодьям, но лес оставался пустынным. Для скачки за зверем было слишком холодно.

– Откуда они узнали? – спросил Робер у брата Анри, когда был съеден скудный завтрак. – Про Чашу, про то, какой дорогой мы поедем…

– Наверняка еще в Иерусалиме, – ответил де Лапалисс. – В главном Доме Ордена у иоаннитов есть шпионы. Клянусь Святым Отремуаном, нас подслушали на совете магистра. Но они не знали, где именно находится Чаша, поэтому так долго выжидали, следили за нами… И лишь уверившись, что мы двинулись в обратный путь, отважились напасть!

– И что теперь делать?

– Выполнять приказ магистра, – пожал плечами брат Анри. – В Париже я попрошу у тамошнего командора еще рыцарей. А на крупный отряд напасть они не осмелятся!

– А что говорил тот госпитальер по поводу объединения Орденов – правда? – не отставал Робер.

По лицу де Лапалисса скользнула тень неудовольствия.

– Клянусь Господом, брат Робер, ты своими вопросами утомил бы и Святого Антония! Но если честно – он не врал. Если объединить два Ордена в один – выгода была бы огромной… Вот только никто не допустит такого, ни короли, ни сам Великий Понтифик! Им выгоднее иметь дело с двумя соперничающими орденами, а не с одним – сильным и единым!

Когда выехали в путь, посыпал легкий снежок. Небо нависало совсем низкое, серое, несмотря на теплые плащи и подбитые беличьим мехом пелиссоны[216], морозец добирался до самого тела и щипал кожу ухватистыми пальцами. Ветер выжимал слезы.

Пытаясь скрючиться в седле так, чтобы не слишком мерзнуть, Робер с тоской вспоминал жаркие пески Леванта, где никто знать не знает о морозах. Рука молодого рыцаря волей-неволей возвращалась к мешку, где хранилась доверенная его попечению Чаша. Прикосновение к ее округлому боку успокаивало, странным образом помогало согреться.

Некоторое время ехали лесом, потом выбрались на открытое пространство. По сторонам пошли поля, черные и голые по зимнему времени. По широкой дуге объехали город Мант, который прославился на всю Францию двадцать лет назад[217].

Засаду во вновь начавшемся лесу измученные скачкой дозорные прозевали, или их просто перебили. Поэтому когда дорога впереди оказалась перекрыта строем пехотинцев, брат Анри только выругался сквозь зубы, и приказал:

– Теснее ряды!

Вперед отряда выехал рыцарь. Оружия при нем видно не было, черные кудри на открытой голове трепал холодный ветер, а на гербовой котте лилового цвета красовались золотые лилии.

– Что вам угодно, сеньор? – поинтересовался брат Анри.

– Стойте, именем короля! – сказал рыцарь. – Если вы не знаете меня в лицо, то так и быть, я скажу вам свое имя.

Рыцарь в королевских цветах сделал паузу.

– Чего они все от нас хотят? – проворчал за спиной Робера брат Готье. – Эта поездка перестает мне нравиться!

– Меня зовут Кадок, – перед тамплиерами оказался никто иной, как один из могущественнейших людей французского королевства, доверенное лицо Филиппа Завоевателя, глава его наемников.