Читать книгу "Год Быка - Александр Омельянюк"

А его жена Маруся опять искренне считала, что в этом помогли её множественные молитвы Святой Анастасии за освобождение мужа.

Натерпевшаяся за всю жизнь Маруся была набожна с детства. А вот её родные братья поддались массовому гипнозу и отошли от религии, за что, по мнению их сестры, и поплатились.

А на деле оказалось, что во времена НЭПа они уговорили своих родителей достать золото из кубышек и выкупить бывший барский сад в своей деревне.

Однако после НЭПа в 1928 году этот сад был конфискован, и всё за многие годы труда нажитое семейное богатство пропало.

Другой её родственник, муж сестры, организовав производство масла и мыла, погорел на неожиданном и резком повышении налогов в 1925-27 годах. Ему не на что стало содержать жену и троих малых детей, и он перестал платить налоги государству. А то его наказало, посадив в тюрьму на пятнадцать лет.

Однако опять, всё, что ни делается – к лучшему!

Заключение позволило ему избежать возможной смерти во время войны.

Аналогичное спасение от фронта и возможной гибели ждало и его сына, посаженного в тюрьму на двадцать пят лет в 1940 году.

Тот по незнанию познакомил своего восемнадцатилетнего товарища с заведующим складом, который потом привёз на квартиру к этому юнцу целую машину ворованного товара, к которому несчастные молодые люди естественно не имели никакого отношения.

С тех пор Маруся боялась Советской власти и уповала только на Бога, и на мужа.

А старшие же сёстры Александра Тимофеевича Надя и Лена, соответственно 1906 и 1908 годов рождения, прожили долгую жизнь в девицах, в итоге удачно выйдя замуж только в возрасте за сорок лет.

Ибо их потенциальные женихи во времена их молодости, как и их старший брат, одно время служивший приказчиком в ЦУМе, за исключением Петра Петровича Кочета и его брата, полегли ещё в Первую мировую и Гражданскую войны.

А третьего брата, удачно родившегося в пересменок между войнами, ждала пьяная гибель на чужой свадьбе.

И только предпоследний перед Александром брат, любимец отца Тимофей Тимофеевич, старше самого младшего на два года, выбился в люди.

Он работал в ЦАГИ, дослужившись там до большой должности, заслужив ордена, но в шестьдесят три года надорвавшись на любовнице, тайно от жены оставив ей дачу, что вскрылось лишь по документам вместе со вскрытым после его смерти сейфом.

А непьющий, некурящий и не гуляющий Александр, бывший почти полной противоположностью Тимофея, прожил в отличие от того до восьмидесяти одного года.

Вообще, вся жизнь в Москве первой половины двадцатого века была не легка по части быта, во многом напоминая деревенскую. Нужны были дрова для печного отопления, вода естественно была только холодная, кое-где даже из уличных колонок. Поэтому во многих домах туалеты тоже были на улице.

Население мылось в общественных банях. Большинство людей жило очень тесно. Как правило, в одной комнате, например, площадью до пятнадцати квадратных метров, одновременно сосуществовало по несколько человек разного возраста. Другое дело заграница, даже ближняя!

В 1946 году Александра Тимофеевича, вместе со всей семьёй, направили работать поваром в советское посольство в Финляндии.

Здесь-то Маруся и успокоилась, благодарив за это и Бога и мужа.

Тут-то Вячеслав и увидел, как оказывается можно жить по-человечески: иметь квартиру со всеми удобствами, хорошую зарплату, приличную одежду, разнообразное питание, красивые игрушки. И это было не только в посольстве, но и практически у всех жителей Финляндии.

В то время маленький Вячеслав возмущался, как это так, ведь финны тоже воевали, как и мы, да ещё и потерпели в войне поражение?!

Но по детскому незнанию и недомыслию он не понимал, что финны в основном, воевали не на своей, а на нашей территории, а их территорию практически не бомбили, народ не уничтожали.

А мы, как победители, не оккупировали их территорию и не грабили их народ, не насаждали у них свои порядки, не говоря уже о других исторических причинах.

После войны в здании советского посольства скопилось множество товаров, конфискованных у немцев, проживавших в Финляндии. Это и люстры, ковры, посуда из фарфора, изделия из хрусталя, мебель. Кроме того среди конфискованного оказалась и недвижимость: поместья со скотом, яхты, катера, автомобили и прочее. В поместьях производилось большое количество молочных продуктов, излишки которых советская колония продавала, прежде всего, бывшим российским и советским эмигрантам.

В одном таком поместье разместили на лето несколько десятков детей советской колонии, в своём роде пионерском лагере за границей.

Многое из конфискованного имущества и недвижимости было передано компартии Финляндии. В то время она, созданная ещё в 1818 году, была уже легализована.

В Финляндии в то время было много эмигрантов из царской России и из СССР. Они работали в разных отраслях хозяйства. Жившая в Хельсинки, в съёмной квартире, семья Барминых, познакомилась со многими бывшими соотечественниками, оказавшимися весьма милыми людьми. С одним из них, бывшим весьма состоятельным ещё в России, ныне сапожником, у которого на окраине Хельсинки был собственный дом с хозяйством, они были особенно близки. Вся его семья очаровала Барминых. Родители Вячеслава с удовольствием говорили с ними на любые темы. Дети вместе ходили в театры и на детские утренники, общаясь и с другими потомками эмигрантов.

Там же, в Финляндии, где семья Александра Тимофеевича прожила три года счастливой жизни, родилась и младшая сестра Вячеслава Ольга.

Но, как было замечено руководством, такая жизнь сильно развращала советских людей, особенно детей. Поэтому уже в 1948 году школы советской колонии в Хельсинки были закрыты, а всех детей вывезли в Союз.

А ещё перед тем, как выехать за границу, всю семью отправили в специальное ателье, где их одели с ног до головы во всё новое, видимо, чтобы не ударили в грязь лицом перед их «ожидающими» иностранцами.

Они попали в изобилие товаров магазинов города Хельсинки, как продуктовых, так и одежды и обуви. Кроме того кругом было множество торговцев тканями и мехом, различными безделушками.

В 1949 году Александра Тимофеевича хотели послать работать в США, но без детей. Жена естественно не согласилась. Пришлось остаться дома, со всеми его проблемами.

Заметный след в настроении всего клана Барминых оставила смерть И.В.Сталина.

Все они, и родители Вячеслава, были рады этому событию, надеясь на улучшение жизни и возврат к частной собственности. И это было, по их мнению, вполне возможным. Ведь в то время ещё не совсем перевелись на Руси активные, знающие и умеющие люди.

Причём некоторые старики были бы рады вернуться даже к царской власти, как будто жизнь в «режиме» не научила их ничему путному.

В отличие от тех, родители Вячеслава были за свободную церковную жизнь и капитализм с «человеческим лицом», с которым они сами реально познакомились в Финляндии.