Читать книгу "Мятежный дальнобойщик - Алексей Макеев"

— Значит, проявился гаденыш? Ладно, что у нас есть на него?

— Ничего нет, — отрезал Крячко. — Кто был похож, те умерли, а третий без ноги и озлоблен на весь мир. Только на своей деревяшке далеко ему не ускакать. И не верю я, что Михно вдруг стал таким великим организатором, что все это провернул, дергая за ниточки из своего дома в деревне.

— Не горячись, Станислав, — не поднимая головы, сказал Орлов. — Значит, отпечатков на письме нет, потожировые… ага, есть. И подлежат идентификации.

— Только еще было бы с кем сравнивать, — заметил Гуров.

— Спокойно, Лева, — поднял руку Орлов. — Если есть такая возможность, то мы ее и реализуем. Хуже не будет, зато достоверно будем знать, что это не они. Я распоряжусь, чтобы негласно собрали потожировые с ваших претендентов из списка. Пусть с троих, но и их отработаем. Дальше характеристика принтера. Ну, это нам понадобится, когда мы найдем человека. Тогда и будем вменять ему использование собственного принтера или чужого для шантажа старшего офицера полиции. Кстати, он тебе уже на почту что-то прислал?

— Не знаю, — усмехнулся Лев. — Если он хоть что-то понимает в этих делах, то должен знать, что проще простого отправлять по электронке письма с уведомлением, так что легко выяснить, когда я его прочитал. А я вот не смог зайти в почту и все. Времени не было. Правда, он и эсэмэсок пока больше не слал.

— Ладно, что еще сделано?

— Морозов с Захарченко перевернули весь микрорайон. Свидетелей похищения или убийства Штыревой не найдено. По ее последним контактам прошли плотно. Фотографии показывали нашей пятерке претендентов, никого не опознали. Попыток, скажем, каким-то способом завладеть ее квартиркой не зафиксировано, так что оснований полагать, что ее убили из-за квартиры, пока нет.

— Все камеры наружного наблюдения, — продолжил доклад Крячко, — проверены. Ни одна не имела направления хотя бы примерно в нужную нам сторону. Вечерние опросы прохожих проведены. Половина действительно в указанное время регулярно ходит по этой улице. По нашим снимкам никого не опознали, бородатого не видели.

— Черт, где он мог украсть бороду и парик? — хлопнул рукой по столу Орлов. — Ведь профессиональные же средства, не самодельщина.

— Мы занимаемся и этим, — ответил Гуров. — Я велел ребятам из МУРа проверить все объявления о гастролях в Москве и, главное, в ближайшем Подмосковье в течение последнего месяца каких-либо эстрадных, цирковых или театральных коллективов.

— Почему гастролеров? — спросил Орлов. — Хотя ты прав. Красть у своих, московских опасно. А иногородние приехали и уехали. Логично!

Глава 7

Капитан Морозов позвонил, когда Гуров и Крячко только вошли в свой кабинет после совещания у Орлова.

— Что у тебя, Костя? — Гуров сразу отметил, что звонок не плановый и оперативник как минимум хотел о чем-то посоветоваться. Обычно они созванивались в конце дня, если ситуация не позволяла Морозову приехать к Гурову.

— Есть одно заявление о краже у творческого коллектива, — сказал капитан. — Произошла она за шесть дней до убийства Левкина.

— Подожди, — перебил его Лев, — а где данная кража произошла, при каких обстоятельствах?

— В Щербинке. У них как раз торжества местного масштаба по поводу годовщины присоединения городского поселения к Москве. На торжества были приглашены творческие коллективы для выступления на нескольких площадках. Один из них — это эстрадный театр «Миражи» из Рязани.

— Ну-ну, Костя, не тяни кота за хвост!

— Я пока больше ничего не знаю, Лев Иванович. Пока только факт заявления о краже реквизита из гримерки. Я решил вам позвонить и сразу ехать туда.

— Да, езжай, Костя. Если среди украденного есть парик и накладная борода, то по полной возьми у них копии протоколов. Упрутся — сразу звони мне!

Гуров положил трубку на стол и задумчиво посмотрел на Крячко. Напарник еле заметно покачал головой. Да, старый друг прав, и интуиция говорит о том же. Через десять минут Гуров уже выехал в Щербинку. Пока он добирался до Щербинского УВД, Крячко уже успел организовать телефонограмму из главка МВД. И капитан Морозов, не знавший о телефонограмме и пытавшийся выполнить задание Гурова просто на голом энтузиазме, обомлел, когда одно появление полковника в здании УВД изменило ситуацию в корне. С Гуровым, а заодно и с Морозовым стали разговаривать предупредительно, приказы выполнялись быстро и точно. Молодой капитан пытался приписать это популярности Гурова и его харизме, пока не увидел телефонограмму.

Однако уже через пару минут Константин забыл и о телефонограмме, и своих попытках добиться информации без чьей-либо помощи. Морозов подошел к сидевшему за чужим столом Гурову и заглянул через плечо в протокол, в котором было перечислено похищенное из гримерной труппы рязанского эстрадного театра «Миражи». Сыщик тыльной стороной карандаша провел по строкам, где был указан парик, потом накладная борода, потом «костюм театральный «Коломбина».

— Видишь, Костя?

— Вот, значит, откуда и костюм, Лев Иванович. Это что же получается, он заранее спланировал все? Обе свои выходки, которые, по его мнению, должны были убедить вас в серьезности намерений?

— Возьми, сними ксерокопию, — приказал сыщик и стал перебирать другие бумаги на столе.

Начальник уголовного розыска УВД сидел напротив и хмурился. Гуров перерыл материалы по заявлению театра о краже, но нигде среди объяснений и протоколов так и не нашел никаких описаний, хотя не раз упоминался некий мужчина, который… Наконец в кабинет ввалился, явно запыхавшись, молодой оперативник, который пробежал глазами по лицам и остановил свой взгляд на Гурове.

— Оперуполномоченный лейтенант Синицын, — представился он.

— Сядьте, — кивнул на свободный стул Лев. — Рассказывайте все по порядку. Как обратились сотрудники театра из Рязани, что вы предприняли, что удалось установить?

— Я тогда дежурил по управлению, товарищ полковник. Выезжал по их заявлению.

— Это все, что вы можете сказать?

— Не понимаю, товарищ полковник. — Лейтенант удивленно посмотрел на Гурова, потом на начальника уголовного розыска.

Крупный плечистый майор покусывал губу и непроизвольно барабанил пальцами по крышке стола. Наконец он не выдержал и начал сам объяснять, что в тот день поступил телефонный звонок из Летнего театра в Центральном парке, что группа была на выезде, что Синицын отправился в театр один на личной автомашине. Но Гуров быстро прервал его:

— Я понимаю вас, лейтенант — ваш подчиненный, и все же вопрос был адресован ему. Он — офицер, аттестованный сотрудник, способный, судя по всему, работать самостоятельно, принимать решения и нести за них ответственность. Нет? Я не ошибаюсь?

— Все верно, товарищ полковник, — нехотя согласился майор. — Просто…

— Просто ваш сотрудник почему-то не может двух слов связать и сформулировать элементарные выводы. Итак, кто звонил в дежурную часть и сообщил о краже?