Читать книгу "Тенепад - Мария Введенская"

– Да. – едва слышно согласился Джеймс. Он выглядел сейчас весьма подавленным.

– Кто я такой, чтобы прощать? – усмехнулся Джейк. – Это дело Бога.

– А мне и не нужно твое прощение. – пренебрежительно бросила Амалия. – Ты просто ближе к мертвым, чем кто-либо, а Николас мертв – я это точно знаю. Что касается Лоры, то дай бог, чтобы у нее жизнь складывалась, как надо, но в любом случае я встречусь с ней когда-нибудь.

Впервые за десятки лет Амалия назвала имена мужа и дочери вслух. Да так просто и естественно, что сама не поверила, как будто и не пыталась позабыть с такой страстью и усердием, заколотить досками на чердаке своей памяти. Всё это время, остальные сосредоточенно изучали Амалию, удивленно и с уважением, потому что она говорила за них за всех. Осмелилась сказать правду, перечить Смерти. Кто мог знать, что у несокрушимой старушки такая драма? Только лишь Лидия была посвящена во всё это отчасти, став случайным свидетелем.

– Амалия, – серьезно сказал Джейк. – У тебя будет достаточно времени, чтобы искупить содеянное. Или вы все рассчитывали, что я ударю по столу, и те, кто вам нужен, возникнут здесь? У мертвых нет на это времени, они слишком заняты. Вы поймете, о чем я, когда мы закончим здесь.

Все, кто пришел сюда, напряженно переглянулись после этих слов.

– Но это еще не всё. – продолжал Джейк. – Среди тех, кто бродил по Лимбу, собирая ключи, затесался твой кровный родственник, Амалия. Правда, иронично? Черный юмор я бы даже сказал. Как один из тех случаев из книжки, над которыми ты смеялась.

Эта новость окончательно добила Амалию. Она замерла, как истукан, боясь даже покоситься на тех людей, с которыми пришла. Она просто впала в ступор, катализатором которому послужил стыд и еще дикая усталость. Большинство же за ней стоящих, сведя брови, принялись обдумывать услышанное, не рискуя обсуждать вслух с соседями. Большинство выросли без матерей, но имя Лора не навеяло никаких ассоциаций ни для кого, хотя имя ведь ничего не значит с другой стороны – его всегда можно изменить, или предпочесть вторую часть, если оно задумано двойным. Так что Амалия могла быть бабушкой каждому.

Новость была неожиданной и более того нежелательной – зачем утяжелять свою историю еще больше, и Амалия почувствовала, как быстро превратилась из геройствующей заступницы в отверженную. Она уронила голову на грудь и небрежно отмахнувшись от Джейка побрела к стене, на которую не падал неоновый свет, где опустилась на пол и спрятала лицо в ладонях. Ошеломленные взгляды проводили ее, не задержавшись, не скрывая разочарования. Женщина, которая бросила мать гипотетически любого из присутствующих, вследствие чего это отразилось на всех последующих поколениях. Агнес сейчас буквально ненавидела Амалию, думая, что она и есть ее отпрыск. Она всегда считала, что ее мать, бредившая ветреностью и свободой, заразила ее, и поэтому жизнь в дальнейшем не сложилась. Возможно, теперь ясно, кто пустил эти корни…. Да каждый из них мог предъявить те же претензии. Даже Марта, которая продолжала слышать голос Джейка у себя в голове. Даже Олден, чей взгляд иногда прояснялся. Мать оставила их, когда он был совсем ребенком. Интересно, могла ли ей быть Амалия?

Когда все, замершие истуканами, неуклюже отвернулись, Лидия сорвалась с места и поспешила составить компанию Амалии и не от счастья, что в список возможных внуков не попадает по возрасту лет на пятнадцать-двадцать, а просто, потому что та оказалась не черствой старой стервой, а смертельно раненым человеком. Раненым, как и остальные. Как все вообще. Раны, которые никогда не затягиваются.

Осуждение – это всегда лицемерие, ведь мы видим в других себя, так или иначе, свои слабые места. Всё сводится к собственной ущербности, и каждое действие подтверждает либо ее наличие, либо победу над ней.

– И правда, на что я рассчитывал?.. – мрачно и еле слышно пробурчал Джеймс.

Все уставились на него – очередного горе-героя. Джейк тоже перевел на него скучающий взгляд и пожал плечами.

– И более того вы смертные почему-то никак не возьмете в толк, что вторых шансов не бывает. Ничего исправить нельзя. Время не может остановиться или пойти вспять ради ваших проблем. Каждый одинок по своей сути и никогда не прекращает идти вперед. Так что ты не догонишь свою женщину, потому что уже отказался от нее и пренебрег временем, которое было бы у вас на двоих. Она уже далеко. Так трагично…. Вы прощаетесь навсегда, в том качестве, что знали друг друга, во всяком случае.

Каин хмуро смотрел на Джейка. Он так рвался избавиться от своего проклятия, даже не беря в расчет, что может потерять Чарли. Она ведь была смертной, но Каин находил ее каждый раз. А теперь? Что будет, если он и сам, снискав прощение, умрет? Разве не этого он так долго хотел? Стремился всем существом, не задумавшись, что тогда станет с ними? Каин слишком долго пробыл среди живых и знал о них всё, а вот смерть для него всё еще оставалась загадкой, как ни для кого другого. Что если особой разницы для него не будет? Что так, что сяк – всё равно проклят. Так сильно Каин еще никогда не сомневался, особенно, будучи столь близко к исполнению задуманного.

– Изменить что-то, – продолжал Джейк. – Можно лишь при жизни. Остальное – последствия. Когда читаешь такое в книжках, это не воспринимается со всей серьезностью, однако это так.

Джеймс опустил голову, испытывая жгучее желание уйти с поля боя к Амалии и Лидии.

– Может остальные хотят мне еще что-нибудь высказать? Или до вас, наконец, дошло, что главным был путь сюда, и все вопросы уже отвечены?

Адель преисполненная ненависти ответила пристальным холодным взглядом, как и Марта, как и Джулс, как и Агнес, которая с диким сожалением иногда посматривала на измотанную стриптизершу. Она и Берта были самыми старыми из всех, хотя вторая была намного старше по их меркам. Агнес никогда не желала для себя такой участи, потому что Берта считалась посмешищем, на том и зарабатывала. Стать таковой для Агнес не представлялось возможным, поэтому она и собиралась уйти. Сейчас у той, видимо, поднялось высокое давление, потому что лицо и уши прямо пылали. И только Олден оставался по-прежнему безучастным, напуганным и раздавленным.

– Может, пора заканчивать это представление? – тихо спросил Каин, и Джейк кивнул.

– Только сначала я хочу представить вам человека, из-за которого вы проделали весь этот путь и выдержали то, что выдержали.

Амалия оторвала лицо от ладоней и потухшим взором посмотрела на Джейка.

– Ты можешь подойти ближе. – ответил тот на ее взгляд. – Вдруг это ты?

Амалия скривилась, наморщив лоб так, что проступила вена от напряжения. Остальные тут же уставились на нее, словно и не ждали другой кандидатуры. Фыркнув, она поднялась на ноги, хрустнув суставами, и, меряя Джейка испепеляющим взглядом, вернулась к группе. Кроссовки – мягкая и бесшумная обувь, но Амалия ступала так, что топот перебивал музыку. Лидия, испугано озираясь, пошла следом, не заставив себя ждать. Джейк также поднялся из-за стола и размеренной походкой подошел к своим жертвам, иначе не скажешь, заставив отступить. Каин старался не отставать, держась за спиной. Как только это произошло, несчастная стриптизерша отлипла от шеста, едва устояв на ногах. Берта и так была далеко немолодой, но сейчас выглядела лет на шестьдесят. Измученная, высохшая она таращила глаза размером с водосточные люки, ища помощи, но никто не спешил к ней на подмогу. Она еле-еле слезла с подиума, предварительно опустившись на четвереньки, хотя он был вовсе не высоким – она просто не могла иначе. Берта неуклюже свалилась на пол, кое-как поднялась и, шатаясь, побежала, куда глаза глядят, чтобы буквально рухнуть в руки официантов, опасливо выстроившихся в проеме двери «только для персонала». Они подхватили ее внезапно легкое тело и увлекли в темноту коридора. К тому времени Берта была уже без сознания. Оценив эту картину, Агнес скрипнула зубами. Она боялась и ненавидела, как боятся и ненавидят жестоких диктаторов.