Читать книгу "Попутный ветер в парусах - Анатолий Дубровный"

Слова Таисы заставили девушку покраснеть, и она двумя ладонями схватила руку своего собеседника, вернее, собеседницы. Для Анжелины Таиса была мужчиной, такое поведение было на грани приличия, и ни с кем другим девушка не стала бы так себя вести. Но этот лейтенант вызывал у дочери плантатора безотчётное доверие, словно это был не представитель противоположного пола, а подруга, которой можно довериться. Таиса с улыбкой смотрела на взволнованную девушку, смотрела и видела то, что не видели другие. Девушка была одарённой! Пожалуй, даже в большей мере, чем Сишта. Но если та девушка с южного материка прошла хоть какое-то первоначальное обучение, то Анжелина даже не подозревала о своих способностях. А такое положение таило в себе определённую опасность – магический дар, если ему не уделять должного внимания, мог сжечь своего владельца. Это со стороны выглядело так, словно человека изнутри подтачивает какая-то болезнь. И врачи в этом случае были бессильны. Таиса ясно видела первые признаки начавшегося процесса разрушения. Видела также и взаимную симпатию своего друга и дочери плантатора, начинавшую перерастать в нечто большее. Таиса кивнула своим мыслям, приняв решение.

Танец закончился, и Франо, отведя свою даму к её подругам, направился к стоящим немного в стороне Таисе и Анжелине. Увидев, как девушка сжимает руку его товарища, бравый лейтенант недовольно нахмурился. Таиса, наоборот, улыбнулась и опередила своего друга:

– А мы тут как раз о тебе говорили, Анжелина пригласила меня на вашу помолвку.

– Какую помолвку? – растерялся Франо, уже собиравшийся сказать что-то резкое Таисе. А та, не давая ему опомниться, заявила:

– Лео, ты же собирался делать предложение Анжеле! А там и помолвка, или я что-то неправильно понял? – с этими словами Таиса вложила маленькие руки Анжелы в ладони Франо. Если лицо девушки и так заливала краска, то теперь покраснел и молодой человек. Таиса удовлетворённо кивнула и строго сказала: – Ну, я жду!

– Чего? – в один голос выпалили молодые люди.

– Как чего? Пылкого признания в любви! Да не мне! Друг другу признавайтесь! – усмехнулась Таиса.

– Анжела, я вас люблю! Будьте моей женой! – выпалил Франо.

– Мало, – строго покачала головой Таиса, – и неубедительно! Франо, вставай на одно колено и говори: – Я сгораю от любви к вам, милая Анжела. – Хотя милая тебе ещё рано говорить, можешь сказать – прекрасная! Вот так, правильно, продолжай: – Я не могу жить без вас! Я отдаю вам своё сердце! Прошу вашей руки, сделайте меня самым счастливым из смертных!

Франо сделал и сказал всё, как говорила Таиса, Анжела, которую коленопреклонённый юноша держал за руки, только растерянно хлопала глазами. Увидев поощряющий кивок Таисы, заикаясь, выдавила из себя:

– Я… Я согласна. Только спрошу у маменьки и папеньки.

– Не так, Анжела, так предложения не принимают, надо сказать – я счастлива принять ваше предложение! – уже теперь Анжеле подсказала Таиса и, улыбнувшись, добавила: – Понятно, что папеньке и маменьке потом сообщим, ну, чтоб они не волновались лишний раз. Анжела, вы поняли? Именно сообщите, а не попросите разрешения.

Всё это разыгранное Таисой действо привлекло внимание всех находящихся в бальном зале. Они собрались вокруг Таисы, Франо и Анжелины и с удивлением наблюдали за происходящим. Госпожа Аткинс, которая тоже была в зале, несколько раз пыталась вмешаться, но Таиса делала страшные глаза и показывала рукой, чтоб та молчала, и женщина, не понимая, почему она это делает, ничего не предпринимала.

– Что здесь происходит? – растерянно задал вопрос Аткинс, он как раз вместе с остальными плантаторами и лордом Солсбэром вошёл в зал, видно, те закончили совещаться. Таиса, отметив растерянный вид королевского посланника, торжественно объявила:

– Граф Лео Франо имел честь сделать предложение руки и сердца девице Анжелине Аткинс! Она его благосклонно приняла! Помолвка состоится в ближайшее время, о чём будет объявлено дополнительно!

Аткинс собрался не то что возразить, а хотя бы высказать своё мнение, но что-то ему помешало. Причём плантатор откуда-то уже знал, что так и надо, а непонятное будет непременно объяснено позже. Глянув на свою жену, плантатор понял, что она хоть и слегка растеряна, но тоже убеждена, что так и надо. Таиса усмехнулась и кивнула Солсбэру, тот, словно очнувшись, вздрогнул и обратился к ней:

– Таль, друг мой, я бы хотел с вами переговорить…

– К вашим услугам, Харни, – кивнула Таиса и оставила будущих молодожёнов, уже принимавших поздравления. Поздравляли все присутствующие, тоже убеждённые, что так и должно быть. Таиса и Солсбэр вышли на террасу, и лорд вполголоса начал говорить:

– Ваш план, так блистательно начавшийся, грозит сорваться, большинство плантаторов оправилось от испуга, к тому же подтянувшаяся милиция колонии оттеснила восставших рабов. Я просто не знаю, что делать! Мои доводы не убедили этих твердолобых мужланов! А вы в это время занимаетесь какой-то ерундой!

Таиса чуть заметно усмехнулась – Солсбэр сказал последнюю фразу с такой обидой, словно рассчитывал, что девушка выполнит и его работу – переговоры с местными плантаторами. Снова усмехнувшись, на этот раз уже откровенно, Таиса сказала:

– Я как раз и занимаюсь выполнением нашего плана. Аткинс – наиболее авторитетный из местных богачей, он больше всех мутил воду. Если его нейтрализовать, то остальные на некоторое время растеряются и ещё один удар по их благосостоянию сломит их.

– Как же вы собираетесь нейтрализовать Аткинса, неужели… – начал лорд и с деланным ужасом запнулся, хотя, как знала Таиса, против варианта физического устранения верхушки колониального сопротивления Солсбэр не возражал. Даже обсуждал этот вариант с Таисой во время плавания сюда. Таиса тоже изобразила ужас и возмущение:

– Нет! Что вы! Я такого даже подумать не мог! Всё гораздо проще, Аткинс – потомок первых переселенцев в Артарику, как, впрочем, и остальные местные плантаторы, а это были простолюдины. А Франо – граф, породнившись с ним, Аткинс становится, если не вхож в высшее общество Альбиона, то достаточно близок к нему. А его внуки, дети Лео и Анжелины, будут графами. Знаю, знаю – не все, только один, но и остальные будут просто дворянами Альбиона. Старый плантатор это уже понял и начал подсчитывать, какие выгоды такой союз ему принесёт. Ведь одно дело – быть просто богатым. А другое дело – пользоваться привилегиями дворянского сословия.

Лорд Солсбэр некоторое время молчал, а затем спросил:

– Таль, а почему вы в этом уверены? Не откажет ли…

– А вот тут вы пообещайте Аткинсу некоторые послабления в уплате пошлины и налогов, как родственнику графов Франо, но только ему одному. А важные вести, что вы, да и не только вы, скоро получите, значительно укрепят ваши позиции в переговорах.

– Таль, что за вести и откуда вы о них знаете? – поинтересовался удивлённый лорд. Таиса усмехнулась:

– Смотрите, Харни, восстание рабов, вернее, бунт развивался по обычному сценарию таких событий, сначала они громили всё, что видели. Гонялись за своими хозяевами, но не преуспели в этом – те оказались более организованными. Потом подошли отряды милиции и стали теснить рабов, хорошо теснить. Всё-таки ружья не сравнить с самодельными копьями. Но именно это и заставит бунтующих рабов организоваться, не в армию, конечно, а в структуру для них более привычную – племя, то есть появятся вожди. Не только из тех, кто прибыл сюда недавно, а и из тех, кто довольно долго работал на здешних плантациях. Они знают, что главное богатство местных землевладельцев – хлопок. Недаром же рабы, бывшие дикари, с таким усердием жгли поля. Но большая часть хлопка уже собрана и находится в Бонтоне – самом большом городе Артарики, там склады, занимающие очень большой участок побережья, вы сами мне об этом рассказывали. Но сейчас, когда почти все силы колонии брошены на борьбу с бунтовщиками, склады почти не охраняются. Если некоторые из них поджечь, то, опасаясь повторения подобного, плантаторы, даже не плантаторы – магистрат города отзовёт свою милицию, вот тут вы и предложите землевладельцам ограниченный воинский контингент для охраны их поместий. Ведь дикари, не встречая сопротивления, могут снова двинуться жечь ненавистные им плантации, поменяв свою тактику. Не штурмы усадеб, а поджоги уже собранного хлопка в местах его хранения. А противодействие таким диверсиям – это не боевые действия при подавлении бунта. Тут приходится опасаться даже одиночного дикаря, а рассредоточенная малочисленная группа ой как много может поджечь! А чтоб противостоять таким поджигателям, вернее, предотвратить поджоги, плантаторам придётся задействовать силы всей своей милиции, а этого не позволят городские власти, им ведь тоже надо, чтоб их охраняли. Противопоставить основным силам дикарей будет нечего. А те обязательно нападут, если увидят, что отряды милиции, противостоящие им, стали малочисленными.