Читать книгу "Рокоссовский против Моделя. Гений маневра против мастера обороны - Владимир Дайнес"

В то время как 2-я танковая армия вела тяжелые бои, войска польской 1-й армии попытались 31 июля форсировать Вислу, но не смогли этого сделать. Более успешно действовала 8-я гвардейская армия генерала В. И. Чуйкова. Около 12 часов 31 июля маршал Рокоссовский вызвал командарма к ВЧ и сказал:

– Вам необходимо подготовиться, чтобы дня через три начать форсирование Вислы на участке Мацеевице, Стенжица с целью захвата плацдарма. План форсирования желательно получить кратко шифром к 14 часам 1 августа.

– Задача мне понятна, – ответил Василий Иванович, – но форсировать прошу разрешить на участке устье реки Вильга, Подвебже, чтобы на флангах плацдарма были реки Пилица и Радомка. Форсирование могу начать не через три дня, а завтра с утра, так как вся подготовительная работа у нас проведена. Чем скорее начнем, тем больше гарантий на успех.

– У вас мало артиллерии и переправочных средств. Фронт может вам кое-что подбросить не ранее как через три дня. Ставка Верховного Главнокомандования придает большое значение форсированию Вислы и требует от нас максимально обеспечить выполнение этой сложной задачи.

– Мне это понятно. Но я рассчитываю прежде всего на внезапность. Что касается средств усиления, то при внезапности, думаю, обойдусь тем, что имею. Прошу разрешить начать завтра с утра.

– Хорошо, я согласен, – сказал Рокоссовский. – Но продумайте, взвесьте все еще раз и доложите окончательно ваш краткий план. Доведите до сведения командиров всех степеней, что бойцы и командиры, отличившиеся при форсировании Вислы, будут представлены к наградам вплоть до присвоения звания Героя Советского Союза.

– Будет сделано! Начинаю завтра утром. Краткий план доложу немедленно.

После окончания разговора генерал Чуйков вместе с начальником штаба армии быстро набросал план действий, который был направлен в штаб фронта. С 5 до 8 часов утра намечалось осуществить пристрелку и разведку боем батальонами от каждой дивизии. При удачных действиях разведка должна была перерасти в наступление. В случае если разведка боем не достигнет своей цели, планировалось установить часовую паузу для уточнения целей и увязки взаимодействия. В ходе разведки боем штурмовой авиации предстояло наносить удары по переднему краю обороны противника. В 9 часов начиналась артиллерийская подготовка атаки и переправа через Вислу всех сил армии.

«Не было ли в повторении приема с разведкой боем, перерастающей в наступление главных сил, опасного для нас шаблона? – задавал себе впоследствии вопрос В. И. Чуйков. – Мог ли на этот раз противник предугадать наши действия? Я с достаточной серьезностью относился к немецкому командованию и понимал, что оно могло разгадать этот прием. Ну и что же? Если этот прием и разгадан, то что-либо предпринять против его применения нелегко. Есть такого рода тактические приемы, которые действуют безотказно. Предположим, противник разгадал, что наша разведка боем должна перерасти в общее наступление. Что он может сделать? У нас преимущество во всех видах вооружения… Разведывательные отряды пошли в атаку. Что он предпримет? Оставит первые траншеи и отойдет. Прекрасно. С малой затратой артиллерийских снарядов мы занимаем его первые траншеи и тут же усиливаем разведотряды главными силами армии. С малыми потерями мы ломаем его первую позицию обороны. Противник принимает бой с нашими разведотрядами. Это нам и нужно. Он в траншеях первой позиции. Мы его подвергаем артиллерийской обработке, мы его прихватываем на месте и наносим по нему удар молота – удар всеми нашими силами. Опять его позиции сбиты… Нет, не имело смысла отказываться и на этот раз от этого приема. Именно здесь, на берегах Вислы, наши бойцы его назвали разведывательным эшелоном»[307].

Интуиция и опыт не подвели генерала Чуйкова. Его войска с утра 1 августа приступили к форсированию Вислы в районе Магнушева, а к исходу дня захватили на западном берегу реки плацдарм шириной в 15 км и глубиной до 10. К 4 августа вся 8-я гвардейская армия была уже на плацдарме, вплоть до танков и тяжелой артиллерии.

В результате Люблин-Брестской операции было завершено освобождение юго-западных областей Белоруссии и восточных районов Польши. В ходе операции войска 1-го Белорусского фронта продвинулись на 260 км, форсировали с ходу Вислу, захватили плацдармы на ее западном берегу, создав благоприятные условия для последующего наступления на варшавско-берлинском направлении. В этой операции маршал Рокоссовский снова продемонстрировал высокие полководческие качества. Особенностями операции являлись: ведение наступления группировками войск фронта на удаленных друг от друга направлениях, одна из них переходила в наступление из заблаговременно подготовленного исходного района, а другая – с ходу, после завершения предыдущей операции; непрерывное оперативное взаимодействие между войсками правого и левого крыльев фронта; решительное массирование сил и средств на направлениях главных ударов фронта и армий; широкое маневрирование подвижными войсками; применение различных способов разгрома вражеских группировок: брестской – путем окружения и последующего уничтожения; люблинской – нанесением глубоких рассекающих ударов; форсирование с ходу крупных водных преград с захватом и расширением плацдармов.

Окончание Люблин-Брестской операции совпало с началом восстания в Варшаве. Командование Армии Крайовы с этой целью разработало план под условным названием «Буря». Он был одобрен премьер-министром польского эмигрантского правительства С. Миколайчиком. Согласно плану в момент вступления Красной Армии на территорию Польши, – а под ней понималась Польша в границах на 1 сентября 1939 г., в том числе Западные Украина и Белоруссия, – отряды Армии Крайовы должны были выступить против арьергардов немецких войск и содействовать переходу политической власти на освобожденной территории в руки вышедших из подполья сторонников эмигрантского правительства.

«Когда армии Рокоссовского, казалось, неудержимо продвигались к польской столице, – пишет К. Типпельскирх, – польское подпольное движение сочло, что час восстания пробил. Не обошлось, конечно, и без подстрекательства со стороны англичан. Ведь призывать к восстанию население столиц, освобождение которых приближалось, стало со времени освобождения Рима и позднее Парижа их обычаем. Восстание вспыхнуло 1 августа, когда сила русского удара уже иссякла и русские отказались от намерения овладеть польской столицей с хода. Вследствие этого польские повстанцы оказались предоставленными самим себе»[308].

Еще накануне вступления Красной Армии на территорию Польши военный совет польской 1-й армии обратился к соотечественникам с призывом помогать «советским войскам уничтожать немецкие вооруженные силы», подниматься на борьбу с оружием в руках и готовиться к восстанию». Аналогичные призывы исходили и от командования Армии Людовой. Ясно было, что схватка за власть в освобожденной Польше между прозападными и просоветски ориентированными силами неминуема.