Читать книгу "Осколки эпохи Путина. Бюрократия против нации - Андрей Савельев"

Ну и еще одна льгота — право депутата после завершения своих полномочий вернуться на прежнее место работы или на равноценное. Эта льгота применяется, как выяснилось, только «для своих». Партия власти бережет для своих холопов тепленькие места, если вдруг не получится в очередной раз стать депутатом. Мне еще в 1993 году довелось это прочувствовать, когда решением Ельцина депутатов в одночасье вынесли из Моссовета. Штамп в трудовой книжке о расформировании органа власти — и все. Даже положенного выходного пособия мне получить не удалось. С окончанием полномочий депутата Госдумы в 2007 году я тоже не получил ничего, кроме записи в труовую. На госслужбе меня никто не ждал, прежнее место работы за четыре года исчезло. Закон? Закон не для меня. Дважды я направлял письма в Администрацию Президента с просьбой решить вопрос моего трудоустройства в соответствии с законом. Оба раза письмо пересылалось в московское правительство. В первый раз московские власти предложили мне в общем порядке обратиться на биржу труда. Второй раз мне ответили из юруправ-ления, что мне стоит обращаться с Госдуму. Этого я делать уже не стал. Понятно, что мой случай — вне принятых правил.

Переписка заняла у меня два года. Плюс три безуспешные попытки трудоустройства при поддержке Дмитрия Рогозина. В дополнение к этому — почти тотальная блокада в СМИ (за это время на ТВ-передачи меня приглашали 7–8 раз, и каждый раз что-то срывалось). Нетрудно догадаться о «черных списках» и «стоп-листах», заведенных как раз теми, от кого я требовал соблюдения закона. И даже на свободолюбивом радиоканале «Радио Свобода» журналисту, который то и дело приглашал меня в эфир, было строго-настрого сказано: «этого фашиста не пускать». Только в мае 2010 года я впервые за три года блокады попал на запись политического ток-шоу. Закон не для нас. При чужой власти он не может быть для нас.

Так что льготы и зарплаты — пустяки. Безнаказанно перечить антинародной власти еще никому не удавалось. И никакие льготы не покрывают последствий косвенных репрессий.

Лишь бы депутат не работал

Чем лично располагает депутат? Кабинет в Думе — это пенал три шага в ширину и семь в длину. Предполагается, что штатных помощников по Думе у депутата два. Но в кабинете лишь два рабочих места — депутата и одного помощника. Второй помощник должен либо все время быть на ногах и бегать по этажам, либо сидеть в коридоре на диванчике. Мне довелось быть заместителем председателя Комитета, что означало небольшую прибавку по площади — еще полкабинета. Вот там и удалось создать рабочее место для второго помощника, без которого наша работа была бы сильно затруднена.

Статус заместителя председателя комитета очень смешной. В некоторых комитетах, куда депутаты не рвутся, зампредов больше, чем рядовых депутатов. «Единая Россия» при распределении портфелей в IV Думе решила забрать себе все посты председателей Комитетов. Но этого показалось мало. Ввели пост первого заместителя председателя Комитета. Это был настоящий заместитель, который какими-то полномочиями обладал в отсутствие председателя. «Единая Россия» и эти посты забрала себе, выделив прочим фракциям квоту по две единицы первых зампредов. Чтобы оппозиция не скопилась в каких-то привлекательных для нее комитетах, ЕР предоставила другим фракциям квоту — по одному зампреду в каждом комитете. Но чтобы вдруг зампредов от оппозиции не оказалось больше, чем от ЕР, в каждом комитете для себя ЕР выделили не по одному зампредскому портфелю, а по два. Потом еще возникли всякие «подкомитеты», а также комиссии Думы по отдельным вопросам (по Беслану, например). А еще группы по межпарламентским связям, в которых также были собственные председатели — все из ЕР. В итоге Дума оказалась переполненной начальством. Кругом — одни начальники. Простой депутат без дополнительных регалий — это уникальный экземпляр. Скорее всего, такой депутат просто в Думе не появлялся весь срок ее существования. Не могу сказать, сколько таких было, но с десяток-другой наберется.

Депутат в своей работе совершенно одинок. В общефракционных делах ему помогает аппарат фракции. Чтобы в самом приблизительном виде понимать, какие проекты протаскивают через Думу. В Комитете никакой помощи. Аппарат Комитета работает только на председателя. В лучшем случае председатель расписывает членам комитета какие-то информационные материалы. Никакой аналитики ни по профилю работы, ни по текущим законодательным инициативам, ни по положению в стране. Вообще ничего. В электронной базе — некоторые подборки публикаций в массовой прессе. Иногда депутата могут проинформировать, что в каких изданиях мелькнула его фамилия и через электронную почту прислать копии публикаций.

В Думе нет ни одной структуры, которая помогала бы депутату превращать свои законотворческие идеи в юридически проработанный текст. За пределами Думы нет никакой возможности получить консультации. Наука на Думу не работает. Получить экспертизу, отзыв, рекомендации можно только от энтузиастов, но не от госучреждений. Рассчитывать можно только на помощников. Все остальные только и ждут, чтобы депутат запутался в юридических вопросах. И тогда думская бюрократия с удовольствием пишет отрицательные заключения, цепляясь к мелочам. Хотя голосование законопроекта в первом чтении предполагает оценку только концепции, все доводы бюрократии только о частностях. Во второе чтение никакая концепция, если она не одобрена «сверху», не проходит. Но против концепции никто и не выступает. Достаточно, чтобы в отзыве правительства и комитета была написана какая-нибудь чушь, пусть даже вообще не имеющая отношения к концепции законопроекта. Но этого уже достаточно, чтобы бюрократия провела процедуру отклонения проекта.

Депутат обязан, прежде всего, работать над законами. Но если он будет занят только этим, жизнь народа перестанет быть для него понятной. Знаю, что депутаты не очень-то мечтали работать с письмами граждан. Разбирать каракули или запутанные жалобы горячих энтузиастов не находилось. Мне довелось. достаточно долгое время разгребать завал писем, которые приходили во фракцию. Мне было стыдно, что большинство из них требовали ответа давным-давно. Но во фракции нет ни штатов, способных давать ответы оперативно, ни депутатов, способных освоить множество проблем. Я не захотел просто подмахивать стандартные ответы-отписки с благодарностью за обращение и обещанием непременно учесть содержание письма в работе. Попытался создать систему направления в исполнительные и правоохранительные органы — в зависимости от содержания письма. Но через какое-то время при всей организации и стандартизации я опустил руки и объявил, что больше не могу этим заниматься.

Мне хватало и того, что приходило на мой рабочий стол помимо фракции. Здесь я старался отрабатывать все, что возможно. Вот, например, что проходило мо моим перепискам: множество жалоб на действия милиции и неправовые решения судов; жалобы на проблемы с гражданством у тех, кто давно имеет право на получение российского паспорта; воззвания от малого и среднего предпринимательства с просьбой управы на распоясавшихся чиновников. Тематические переписки: по Архангельской области — незаконная сдача под порубку огромных лесных пространств, по Нижегородской области — политические репрессии против оппозиции и удушение малого предпринимательства, Амурская область — разруха в школах и больницах, по Подмосковью — захваты земли и незаконное строительство, местный чиновничий рэкет против предпринимателей, по Ставрополю и Ростову — коррупция чиновников и этническая преступность, по Карелии (Кондопога, Олонец, Петрозаводск), Коми (Сыктывкар) и Питеру — подавление гражданского сопротивления граждан беспределу этнобандитов, по Москве, где чиновники совершенно обнаглели, — море проблем…