Читать книгу "Хранители пути - Карина Сарсенова"

И она полетела…

Глава 21

Начала

Со стен посыпались картины, со стола слетели разместившиеся на нем предметы, шторы, плотно занавешивавшие окно, легко распахнулись от мощного звукового удара, прокатившегося по комнате крупной грохочущей дрожью… Что-то огромное и тяжеленное приближалось к одной из стен с рокотом цунамического прибоя… И в тот миг, когда оно соприкоснулось с последней преградой на своем пути, принявшее на себя удар зеркало разлетелось на множество рубиновых осколков. Гигантская черно-красная волна вкатилась в кабинет Шалкара, неся на своем гребне его непосредственного хозяина…

— Добро пожаловать в земной мир! — слова, вылетевшие из нечеловеческого рта демона, подхваченные утробным рыком обжигающе ледяной лавы, лохмотьями черного пепла кружились над уничтожаемой действительностью. Вобрав в себя содержимое шалкаровского владения, разрушительная сила достигла окна и вырвалась через открывшийся между расступившимися шторами просвет в густой сумрак ночного неба. Соприкоснувшись с небом, адский мрак поглотил управлявшего им демона и силуэтом монструозной черной птицы растворился в ночи.

— Ты не посмеешь! Помогите!!! — спрятавшись за высокую спинку кресла, Вероника безуспешно пыталась остановить обезумевшего Евгения.

Сжав кулаки, здоровяк неуклонно приближался к выбранной цели. Немигающий, полный ненависти взгляд пригвождал к месту и лишал сил. Парализованная ужасом, прима судорожно цеплялась за равнодушный мебельный предмет.

— Ты не имеешь права! ПОМОГИТЕ! УБИВАЮТ! — собрав остаток воли и выскочив из-за кресла, она укрылась за внушительным письменным столом. Стараясь держать его спасительные габариты между собой и атакующим ее безумцем, Вероника продолжала истошно вопить.

— Еще как имею, — вклинивая угрожающую силу своих слов в ее истерические вопли, Евгений не спеша обходил вслед за приседавшей от ужаса Вероникой вокруг стола. — И я тебя сейчас проучу, сучка.

— На помощь! ПОМОГИТЕ!!! — отчаянный, полный безысходной боли крик исходил из ее мятущегося в панике сердца.

— Не тронь ее! — появившийся на пороге баритон пошатывался и с трудом сохранял равновесие, вцепившись в дверной косяк. Автоматически, не сознавая, что делает, он вытирал кровь, стекавшую по его разбитому лицу.

Не удостоив ни малейшим вниманием его присутствие, Евгений, не сводивший горящих глаз с Вероники, отшвырнул с пути тяжелое офисное кресло. Описав дугу, оно с грохотом свалилось на примостившийся у стены журнальный столик.

— А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! — безумный вопль закрывшей голову руками Вероники резанул Расула по ушам. Оглушенно замотав головой, он отцепился от косяка и сделал решительный шаг наперерез озверевшему приятелю.

— Что случилось? — сжимая в потных руках бейсбольную биту, Александр Евстигнеевич появился у него за спиной.

— Он ее убьет! Он когда пьяный — не в себе! — безошибочно прочитав намерение и состояние безумца, проговорил Расул. На мгновение он задумался, словно определяя, как лучше произвести защиту или нападение.

— Убью суку, — не отрывая гипнотизирующего взгляда от жертвы, подтвердил здоровяк. Медленно обходя стол, он со злобной ухмылкой следил за нараставшей паникой Вероники.

— Ах, ты, господи! Евгений, ты что? Выйди немедленно из кабинета шефа! Кто позволил! — ухватив биту покрепче, заголосил секретарь.

Игнорируя и его присутствие, безумец молча продолжал наступать на Веронику. Сломленная его неумолимостью, она забилась в угол и закрыла лицо руками.

— Евгений, я тебе в последний раз повторяю! — взяв биту наизготовку, совсем другим тоном, жестким и холодным, велел Александр Евстигнеевич. — Угомонись!

Неожиданно быстро прыгнув на притихшую в углу девушку, Евгений схватил ее за горло и начал остервенело душить. Без усилия отбросив в сторону налетевшего на него Расула, он с сосредоточенностью образцового маньяка изгонял жизнь из слабеющего в его руках тела. Вероника жалобно застонала, отозвавшись на неприятный глухой звук — удар живой плоти о неживую материю.

Мир за окном взорвался криками людей, оглушительными взрывами и стрельбой. Хрип Вероники, цеплявшейся за ускользающее от нее сознание, смешался с какофонией хлынувших в комнату звуков, слился с ними и исчез.

— Началось… — неповинующимися ему губами еле прошептал Александр Евстигнеевич. Отвернувшись от копошившихся в кабинете людей, он безотрывно смотрел в окно, в мир, где разворачивалось сражение несравнимо иного масштаба… Выронив биту, пожилой мужчина упал на колени и отдался горячей молитве.

— Что… ЭТО… — успел спросить вновь простертый на полу баритон. Попытавшись подняться навстречу гигантской черной тени, вальяжно влетавшей, а скорее — вливавшейся в распахнутое настежь окно, он снова рухнул на пол, борясь с сотрясающим тело ознобом. Повернув голову, он бессильно смотрел на умирающую рядом с ним любимую женщину. Смертельно бледное лицо Вероники заключительным жизненным впечатлением отразилось в угасающем взоре Расула.

Ее руки летали над раскатанным в тонкий слой тестом. Никогда еще она не чувствовала себя так легко! Воодушевленная, она отдалась новому и захватывающе глубокому ощущению… Легкость переполняла ее, вела и направляла… Отказываясь противостоять столь восхитительному состоянию, Меруерт закрыла глаза и… почувствовала непреодолимую сонливость. На автопилоте добравшись до гостиной, девушка рухнула на обшарпанный куцый диванчик и мгновенно уснула. И то самое глубокое и сокровенное воспоминание, когда-то давно легшее в основу ее нынешнего беспамятства, всплыло и стало непреложной явью. До сих пор она не знала, что можно дважды проживать одну и ту же ситуацию, и дважды делать свой выбор. А может быть, лишь подтверждать его?

Руки отца, залитые ярко-красной кровью, сжимали впившийся в грудную клетку руль. Захлебываясь плачем, она трясла за плечо молодую женщину, сидевшую рядом с ним на пассажирском сиденье. Ее голова, упавшая на грудь, безвольно покачивалась в такт выкрикиваемым девочкой словам.

— Мама! Мама!.. МАМА!!!

— Меруерт… — тихий, едва слышимый голос отца прозвучал так неожиданно, что захватил все ее внимание.

— Папа! — вцепившись в рукав его рубашки, она уткнулась лицом в обычно такое сильное плечо и судорожно зарыдала. Новая реальность обрушилась на нее внезапно, как рухнувшее перед их машиной старое дерево. Ничего не пытаясь осмыслить, она полностью осознавала: с нынешнего мгновения целый мир и вся ее жизнь стали совсем другими. И это осознание убивало ее…

— Дочка… — голос отца слабел с каждым словом. Слушая отца, она не могла поднять голову, отказываясь встречаться взглядом с открывшейся ей действительностью. Оказывается, смерть так же реальна и неотвратима, как и жизнь. И теперь ей предстоит жить и умереть без своих родителей.

— Дочка… — нотки прежней требовательности зазвенели в голосе родителя. Против своей воли подняв лицо, Меруерт посмотрела на отцовский профиль. Почувствовав ее внимание, мужчина продолжил. — Я ухожу. Далеко, — закрыв глаза, он переждал новый приступ не по-детски скорбного плача. — Но я хочу оставить тебе мое завещание. Мою просьбу.