Читать книгу "Великие Борджиа. Гении зла - Борис Тененбаум"

Успеху «Государя» очень способствовало еще и то, что книгу неоднократно запрещали.

Вторым важным участником славы Борджиа оказался безвестный создатель памфлета под названием «письмо Савелли». Если дневник Иоганна Бурхарда не был известен публике еще долгое время, то уж памфлет разошелся по всей Европе, и не читал его разве только неграмотный. Но и неграмотный мог послушать наиболее сочные выдержки из этого «письма», потому что их неизменно вставляли в свои проповеди протестантские пасторы во всех местах, где только находила отклик Реформация. Собственно, наиболее умные из пропагандистов Контрреформации даже и не отрицали пороков папы Александра Борджиа – но зато неизменно указывали на дона Франсиско де Борха как на пример искупления былых грехов Церкви.

Нельзя сказать, что эта линия защиты оказалась успешной. Виднейшие историки, которые были более или менее современниками Борджиа, клеймили их нещадно. Например, Гвиччиардини, друг Никколо Макиавелли, считал их убийцами, отравителями и погубителями Италии, ибо они навели в нее чужеземцев. Ну, скандальная репутация семейства Борджиа за пару столетий понемногу улеглась, но довольно неожиданно она получила новый толчок.

У герцога Брауншвейгского был библиотекарь.

И вот он в 1696 году опубликовал в Ганновере небольшую работу «Specimen Historie Arcanae, sive anecdotae de vita Alexandri VI Papae», где речь шла о примерах тайной истории на основе анекдотов из жизни папы Александра VI. Слово «анекдот» тут не следует понимать в его современном смысле – в контексте конца XVII века это означало просто занятную историю, действительно случившуюся в жизни. Исходным материалом нашему библиотекарю послужила копия дневника Иоганна Бурхарда, и все было бы ничего, если бы не то обстоятельство, что библиотекаря звали Готфрид Вильгельм Лейбниц.

Это был поразительный человек, поистине универсальный гений.

Что он только не делал! Лейбниц был сразу и философ, и логик, и математик, и физик, а к тому же еще и юрист, и историк, и дипломат, и лингвист-языковед. В Европе у него была громадная репутация, и естественно, что и «новая работа великого Лейбница» немедленно вызвала интерес. Интерес этот чуть ли не мгновенно стал массовым.

Согласитесь, мало кому из широкой публики того времени (да, пожалуй и нашего) были понятны его рассуждения о комбинаторике или о двоичном исчислении. Но уж истории о папе римском, которому собственная дочь приходится еще и женой, и невесткой, были понятны и занимательны абсолютно для всех, без всяких исключений.

А еще примерно через полвека масла в огонь подлил Вольтер.

III

Этот гениальный человек много чего повидал в ходе своей пестрой жизни. В отличие от Лейбница бесчинства семейства Борджиа его особо не шокировали. Во Франции в его времена, случалось, устраивали развлечения и поострее того знаменитого пира, на котором так весело разбрасывали каштаны. Но у Вольтера был истинный пунктик помешательства – Церковь и клерикалы. Вообще любая форма организованной религии приводила его в крайнее раздражение. B свете этого становится понятно, почему, говоря о Борджиа, он сделал ударение именно на высочайшем церковном сане папы Александра Борджиа.

Вольтер говорил, что Александр VI был куда хуже, чем Нерон или Калигула.

Ведь он был облечен не просто властью, а властью духовной – так что к его не ограниченному ничем стремлению к наслаждениям примешивалось еще и кощунство. Это довольно странное рассуждение в устах убежденного атеиста, но сам Вольтер почему-то тут никакого противоречия не видел. Как бы то ни было, огромный вес имени Вольтера придал легенде Борджиа новый, так сказать, импульс.

Дальше в дело включились мастера французской литературы.

В феврале 1833 года в Париже прошла премьера пьесы Виктора Гюго, посвященной Лукреции Борджиа. Как говорил сам Гюго, он поставил перед собой вопрос: «Кем же была Лукреция Борджиа на самом деле?»

В романе Майн Рида «Всадник без головы» некий мексиканец, один из второстепенных персонажей книги, задается похожим вопросом в отношении своей возлюбленной и отвечает на него так: «О, Исидора Каварубио де Лос Льянос, ангел красоты и демон коварства!»

Виктор Гюго пошел примерно тем же путем, что и мексиканец.

Его Лукреция Борджиа – тоже «ангел красоты и демон коварства». Кинжалы в пьесе так и сверкают, яд льется рекой, а сама Лукреция развратна и соблазнительна и влечет своих любовников к смерти, и даже ее незаконный сын Дженарро (которого Гюго ей придумал) и то поражен ужасом перед ее злодействами. Хотя Лукреция сына своего любит. Так что Гюго одно человеческое чувство – материнскую любовь – Лукреции все-таки оставил.

Он очень гордился своей беспристрастной справедливостью.

Пример, поставленный Гюго, оказался заразительным. Персонажи «легенды Борджиа» мелькают и у других авторов – и у Дюма, и у Сабатини. Но мировой рекорд в этом отношении, наверное, был поставлен Марио Пьюзо. Он был на редкость удачливым автором – по его книге «Крестный отец», был поставлен поистине гениальный фильм. Так вот, однажды Марио Пьюзо пришла в голову мысль обратиться к истории, и он взялся за книгу, названную очень просто – «Семья» Но, конечно, не просто семья, а семья Борджиа.

Доделать книжку автор не успел, он умер, и заканчивал ее уже другой человек. Совместный продукт получился настолько лихим, что ему позавидовал бы и Гюго.

Есть смысл привести одну деталь, просто трогательную в своей недостоверности, – оказывается, убийцей Хуана Борджиа был не Чезаре, а самый младший из братьев, Жоффре. Он сделал это для того, чтобы отомстить Хуану за соблазнение жены Жоффре, принцессы Санчи, а Чезаре оказался настолько благороден, что покрыл это дело, и не потому, что одобрил, а потому, что очень уж не хотел огорчать отца, папу Александра VI.

Ну, что сказать? Такие глупости трудно комментировать.

Так что вернемся к нашему предмету – к семейству Борджиа. По-видимому, концом могущества дома Борджиа следует считать 1504 год. С тех пор прошло побольше 500 лет. Но образ семьи, волею судьбы оказавшейся однажды на вершине успеха, до сих пор тревожит воображение людей творческих.

Разве что сейчас, уже в XXI веке, это по большей части кинематографисты.

В 2011 году на экраны вышел сериал, поставленный Нилом Джорданом, так и названный – «Борджиа», а в 2012-м выходит и продолжение. Папу Александра играет замечательный английский актер, Джереми Айронс. В фильме есть сильный кадр – величественный человек, облеченный в мантию и увенчанный тиарой, тройной короной пап римских, сидит на троне, а по сторонам трона стоят два стройных юноши, его сыновья. И, конечно же, есть тут и прелестная золотоволосая девушка, его дочь.

Сколько десятков миллионов людей посмотрят сериал и какой успех его ожидает, не знаю. Но один поразительный факт можно отметить уже сейчас: семейство Борджиа все еще продолжает волновать воображение.

И делает это уже шестой век.