Читать книгу "Один в поле воин - Михаил Нестеров"

– Отцом-то тебя она называла?

Олег долго молчал.

– Знаешь, – наконец произнес он, – она, конечно, не взрослая, но в ней определенно есть детская дипломатия, раньше я об этом не догадывался. Отцом называла, – глаза Олега погрустнели еще больше. – А отчима за глаза предпочла называть Васькой. Олимпийским, – добавил Шустов и пояснил: – Он работал начальником цеха на фабрике пластмассовых изделий, в свое время наладил производство полиэтиленовых пакетов, с изображением олимпийского Мишки в частности. Натаскал домой столько пакетов, что до сих пор не кончились. В магазин – с "Мишкой", вторую обувь в школу тоже таскает в таких же пакетах. "Не обижается на прозвище?" – спрашиваю. Качает головой: "Ты что, папа, я же про себя его так называю, а то обидится. Я даже маме не говорю, что дала ему прозвище". – "А почему не Мишкой называешь?" – "Так ведь он Василий Геннадьевич". Да, говорю, так даже забавней.

Олег умолк, бросив на товарища смущенный взгляд:

– Ты тоже помалкивай, Андрей. Это личное. Если хочешь – ты поплакался мне, я – тебе.

– Заметано, командир, – улыбнулся Яцкевич.

Андрей в очередной раз убедился, что Олег не может быть причастен к смерти Светы Михайловой и Валентины Ширяевой. Яцкевич искал и не мог найти причины, по которым Олег мог дать согласие на этот зверский акт. Трудно, почти невозможно представить себе Олега, самолично затягивающего удавку на хрупкой шее девочки.

Но кто же второй? Кто? Его вычисление так или иначе наводило на мысль о неразрешимости задачи. Как в парадоксе: "В деревне жил только один цирюльник, который брил всех, кто не брился сам. Кто брил цирюльника?" Кроме бессмысленных, на этот вопрос ответа нет.

Голову сломать можно.

– Андрей...

– А? – Яцкевич встрепенулся, отгоняя назойливые видения.

– Ты слушаешь?

– Да-да... Ты что-то говорил о Ширяевой?

Шустов недовольно покачал головой и вынужден был повторить:

– К сожалению, я не знаю всех подробностей, но судья вела собственное расследование, подключила к этому следователя прокуратуры. Вполне возможно, нашла что-то. А может, нет...

– Откуда ты знаешь об этом?

– Да так, – словно уходя от ответа, обронил Олег. С этим делом ему надоел Белоногов, а вчера вечером при встрече у кинотеатра выяснилось, что, в свою очередь, и Рожнов предпринял некоторые шаги, чтобы выяснить истинное положение дел с судьей. Но обсуждать их с Шустовым он не стал.

Не стал, потому что о "шагах" они с Олегом имели разные представления. Полковник имел в виду не добытую им информацию, а акцию по ликвидации Ширяевой, из-за которой он и появился в Юрьеве. Рожнов провел ее по прежней схеме, которая так полюбилась ему, опять же убив двух зайцев одним ударом: устранил Ширяеву и предупредил таким образом следователя Маргелова. Тот не дурак, поймет, что следующий в списке именно он. Чтобы полнее почувствовать угрозу, достаточно просто оглянуться назад. Или для наглядности сходить на кладбище.

Конечно, герои существуют и сейчас, но зовутся уже самоубийцами.

Всего этого Олег, конечно, не услышал. Во время вчерашней беседы он ждал, что полковник упомянет истинные причины своего неожиданного появления в Юрьеве. Но так и не дождался, лишь принял от Рожнова полуофициальную похвалу Яцкевичу и Оганесяну, которые отлично справились с заданием.

Зрители встали, аплодисментами приветствуя победу "Динамо". Шустов первым направился к выходу из сектора. Андрей тронул его за плечо:

– Извини, Олег, я пойду в раздевалку, хочу поздравить Алексея.

– Валяй, – не оборачиваясь, отозвался Шустов. – Только не говори о нашем разговоре Бельчонку, лады? За себя могу поручиться: буду нем как рыба.

В ответ на ироничный тон командира Яцкевич махнул рукой.

Они распрощались у выхода из четвертого сектора. Еще раз всмотревшись в погрустневшие глаза командира, Яцкевич окончательно убедился: нет, Олег не причастен к убийству девочки. И почувствовал возникшее в глубине души легкое беспокойство: он не поведал Шустову о коротком разговоре с Мигуновым, о его признании и собственных подозрениях. Сказать об этом стоило. Но скрепя сердце решил повременить: что-то тревожило его. Первый кандидат на такой разговор – Белоногов. Если бы Андрей вчера поговорил с Сергеем, может быть, совместными усилиями им удалось спасти Ширяеву. Как? Хотя бы обычной настоятельной просьбой уехать далеко и надолго.

Как бы то ни было, но Белоногов был единственным человеком, кто не мог пойти на такое зверство. Даже больше: по мнению Андрея, он мог предупредить очередной произвол.

67

Яцек приехал во Дворец спорта на машине Белоногова, сейчас он дожидался задержавшегося товарища, присев на капот. С чего начать разговор, который, несомненно, огорчит Сергея?

– Знаешь о последних событиях?

– Ты о чем? – осведомился Белоногов. После общения с братом, достойно завершившим часть спортивной карьеры в России, с его лица не сходила улыбка. Сергей развернул машину и выехал со стоянки.

– Ширяеву убили. – Андрей невольно поймал себя на мысли, что похож на распространителя сплетен: и часа не прошло, а он уже дважды повторил эту новость. И отметил, как внезапно побледнел его спутник.

– Когда? – Сергей надолго оторвал взгляд от дороги. Улыбки как не бывало.

Снова неудовлетворенность отобразилась на лице Яцкевича, когда он почти дословно передал слова, сказанные им Олегу Шустову. Мог бы и не посвящать приятеля – все уже закончилось, для него во всяком случае. К этому выводу Андрей пришел только что. Теперь он почти принял решение насчет дальнейшего. Он постарается избежать объяснений перед Рожновым, отмолчится перед товарищами: просто скажет, что уходит из отряда, и все. А там пусть думают что хотят. Нет, он не герой, он не будет копаться в этом деле дальше. Все говорит за то, что бесполезно и даже смертельно опасно продолжать начатую судьей игру. Она проиграла вчистую.

Андрей принял предложение Сергея посидеть за бутылкой вина у него дома. Обдумай все как следует, еще раз предостерег себя Яцкевич, но слова помимо воли соскочили с языка, когда они, закурив, пригубили вино.

Андрей расположился в низком, массивном кресле напротив такого же низкого столика, сервированного шоколадными конфетами и гроздью винограда. В квартире Белоногова было чисто, Сергей не выносил пыли, немытой посуды, корзинка с грязным бельем никогда не бывала полной. Не случайно его контрастом резанул откровенный беспорядок в квартире Ширяевой.

Не всегда забитые до отказа книжные полки могут поведать о том, что хозяин любит читать, особенно в последнее время. Многочисленные книги библиотеки Белоногова как раз говорили о том, что все свободное время он проводит за чтением. Трогательно смотрелись в книжном шкафу зачитанные тома с белесыми, протертыми корешками. Одна книга лежала на диване, название скрывалось за временной газетной обложкой. Глядя на нее, Андрей и продолжил тему судьи Валентины Ширяевой. Плохую новость он уже сообщил, осталось выяснить, насколько хуже следующая.