Читать книгу "Песчаные замки - Луанн Райс"

— Говорить тут не о чем.

Вид у него был такой озабоченный, что на секунду ей захотелось все это оставить, не ворошить прошлое. Но она его слишком долго не ворошила и была уверена, что должна рассказать то, что знает.

— Я вспомнила, папа.

— Что же нового ты сейчас можешь вспомнить? — осторожно спросил он. — Все позади, Реджис.

— В том-то и дело, — сказала она. — Я думала, что воспоминания прочные, запоминаются навсегда. Но с того момента на утесе не доверяла своей памяти. — И взглянула на него, щурясь в свете солнца, клонившегося к закату.

А он просто смотрел на нее сверху вниз скорбным взглядом, словно желая оградить от дальнейшего. Но Реджис, заговорив, знала, что должна продолжить.

— Сначала ничего не помнила. — Она помолчала, глядя на тихую, сверкавшую за лугом воду. — Одна чернота. Видела только какую-то пелену вроде черного плотного занавеса. Долгое время помнила только это.

— Пусть так и будет, Реджис, — взмолился Джон.

Она затрясла головой.

— Слушай, пап. Я со временем вспомнила, как он орал, требуя у тебя денег, требуя, чтобы ты сказал, где зарыто пиратское золото. Между вами завязалась драка, ты твердил, что уже заплатил ему все, ничего больше не должен, объяснял, предупреждал… Я закричала, стараясь оторвать его от тебя, он толкнул меня локтем, очень больно, и я отлетела. Увидев это, ты обезумел, ударил его очень сильно — я слышала, как кулак хрястнул по голове. Он упал на землю, обливаясь кровью, ты схватил меня, уверяя, что все будет хорошо…

— Так и было, — решительно заявил Джон.

— Но это не все, — добавила Реджис.

— Хватит, детка, пусть все остается, как есть.

— Нет, папа. Слушай. Теперь я еще кое-что вспоминаю… — Она крепко зажмурилась. Что за воспоминания, что за страх, что за клочья кошмарных снов? Голоса, ощущения, толчок, шаг назад…

— Случившегося ничто не изменит, — сказал ее отец. — Я связался с дурным человеком. И раньше так часто бывало. Мне его просто не следовало нанимать. Однажды заплатил, потом никак не мог от него отделаться. Потом совершил ошибку, пригрозив ему в полном народу баре.

— Знаю.

— Иногда бросаешь угрозу, вовсе не собираясь ее исполнять. Я страшно разозлился, потому что он уже калечил скульптуру. Надо было сдержаться, сообщить в полицию. Я этого не сделал и поплатился.

Реджис снова зажмурилась, еще крепче. В памяти вспыхнул разговор между родителями перед тем, как отец выбежал в бурю из дома. Речь шла о неизвестном человеке, несколько дней помогавшем ему в работе над инсталляцией, и от услуг которого он потом отказался. Почуяв опасность, она поспешила на помощь.

Вспомнила Грегори Уайта в тот день под дождем, когда он набросился на нее — высокий, худой, с кудрявыми грязными темными волосами, с пронзительными зелеными глазами. Лежавшего после драки с отцом на сырой земле с разбитой головой, откуда хлестала кровь.

Воспоминания были четкими, ощутимыми, как камни при отливе. Но накатит первая волна, зальет их, всколыхнув водоросли, плеснется, отступит, за ней следует вторая, чуть выше, потом третья, пока вообще не исчезнет уверенность, что под водой есть камни.

Отец смотрел на нее с неимоверным страхом, ожидая дальнейшего.

— Папа, я его убила.

— Нет, Реджис…

Он сел на стену, тряся головой, словно мог стереть прошлое, вновь погрузить во тьму ее память. Она все поняла, ужасаясь случившемуся, снова переживая полное потрясение.

— После того, как ты его ударил. Когда он упал на землю.

— Детка, — взмолился отец. — Ты столько лет не вспоминала об этом, и правильно. Прошу тебя…

— Твоя скульптура была разбита. Ты думал, что он потерял сознание от твоего удара, убедился, что я цела, и оглянулся на то, что он натворил. Камни, топляк — все рассыпалось, валялось на земле…

— Боже мой, Реджис, — воскликнул Джон, — разве это могло волновать меня в ту минуту? Единственной моей заботой было увести оттуда тебя…

— Работа погибла. Ты замер в ошеломлении. Стоял на самом краю утеса, подбирал обломки. По-моему, он собирался сбросить их в море.

— Я должен был сразу же отвести тебя в дом, — твердил Джон.

— Но Грег Уайт не отключился. Ты стоял к нему спиной, он поднялся, схватил камень — крупный, оставшийся от разбитой скульптуры, — замахнулся на тебя, — захлебывалась Реджис, снова переживая кошмарные события. — Я не могла допустить. Он был слишком сильный, мне не удалось бы его оттолкнуть, ты стоял на самом краю утеса, я подумала, он собирается тебя столкнуть…

Она взглянула вниз со стены, словно видела камень в руках Грега Уайта, высоко поднятый над головой, готовый обрушиться на голову ее отца.

— Я закричала: «Не трогайте моего отца!» Хлестал дождь, выл ветер, слова застревали в горле. Я пыталась предупредить тебя, остановить его, он шагнул вперед…

— Не надо, детка…

— Я схватила сук…

Реджис погрузилась в какой-то транс. Отец держал ее за руку, она чувствовала себя в безопасности и не вырывалась. Не так ли человек себя чувствует под гипнозом? Веял легкий бриз в отличие от вывшего ветра в Баллинкасле; чувствовалось, как он ерошит ей волосы. Она вдруг ожила, остро восприняв окружающее. Отец дышал глубоко, напряженно, по щекам текли слезы.

— Увидела, как он поворачивается, — продолжала она. — Он стоял между мной и тобой. Край утеса был совсем рядом…

— Реджис… — молвил отец с испуганным взглядом.

Она до конца изливала душу. Если бы он только знал, как ей это нужно.

— А ты так ничего и не слышал. Ветер заглушал мой голос. Я больше никак не могла остановить его, пап.

Реджис глубоко вдохнула, взглянула ему прямо в глаза.

— У него было такое лицо… Он посмотрел на меня, на тебя… Ничего такого от меня не ждал. Поднял камень, чтобы тебя ударить…

Отец слушал, стоя совсем рядом с ней.

— Я взмахнула веткой. Закричала: «Не трогайте моего отца!..». И ударила изо всех сил. Руками почувствовала, что пробила голову…

— Реджис… — Джон потянулся к ней, но она пока не позволила ему себя обнять.

— И тут мы упали. Я ударила слишком сильно. Не будь внизу того самого небольшого уступа, все погибли бы. Но вместо того… Ох, папа, когда я посмотрела ему в лицо, он был еще жив. Кровь хлестала из головы, заливала глаза, он в ужасе смотрел на меня. А потом умер!

Внезапно на душе у нее стало легче, и она заплакала. Вспоминала, как перепугалась — не за себя, а при мысли, что кто-то намеревается убить ее отца.

— Детка, — всхлипнул он, обнимая дочь, — ты спасла мне жизнь.

— Почему ты не сказал об этом в полиции? — спросила Реджис. — Почему взял мою вину на себя?