Читать книгу "Французский ангел в кармане - Наталья Солнцева"

Гладышев допил сок, сделал определенный вывод из своих размышлений и вышел на улицу, залитую солнцем, зашагал по снежной дорожке к машине. Кое-что стало более понятным, иное – еще сильнее запуталось. Он решил съездить к нескольким знаменитым колдунам, магам и экстрасенсам, потолкаться в их приемных, подышать тамошним воздухом, послушать разговоры, посмотреть, что за личности составляют их окружение, проникнуться духом этих людей, их интересами. Может, тогда он сможет разобраться в том, что остается непонятным?

Странный мир, в который пришлось по долгу службы окунуться Гладышеву, вопреки ожиданию очаровал его. Непостижимый и жгучий ореол мистики вызывал какое-то замедление реакций, истому и все разгорающееся любопытство. Это был таинственно-золотой мир горящих свечей, неугасимых лампадок, запутанных и волнующих речей, блистающего серебра, эзотерических символов, колдовских талисманов, кристаллов и камней, карт, гороскопов, зодиакальных созвездий, неведомых богов и идолов, разноязыких заклинаний, обманного сладкого дурмана…

«У каждого свои игры на этой земле», – думал Гладышев, поздно вечером возвращаясь домой. За окнами автомобиля голубыми сполохами мелькали призрачные огни, вспыхивали на фоне черного морозного неба драгоценными кораллами ветви деревьев в инее…

Уже засыпая, Виктор подвел итоги дня и остался ими доволен. Кое-что он все-таки узнал!

Глава 23

Вокруг золоченого, горящего на солнце купола часовни кружились галки. У входа неподвижно стояли синие ели. Георгий вздохнул, постоял немного и шагнул внутрь. В темном и теплом полумраке пахло ладаном, через мутные стекла проникал свет зимнего утра.

Георгий поставил свечу, оставил щедрое пожертвование, чтобы молились за упокой души той, чьи глаза только что глядели на него с портрета, установленного посреди блестящих от мороза еловых веток, поверх которых он рассыпал живые цветы. Белые, как любила Вика…

Под ногами поскрипывало, когда он шел с кладбища по расчищенной от снега узкой дорожке, среди утопающих в сугробах кованых оград и мраморных памятников. С деревьев и густо разросшихся кустов, шурша, опадали снеговые шапки.

«Когда убийца будет найден и наказан, я смогу приходить сюда с легким сердцем», – подумал Георгий.

Он простил все Вике, но не простил того, кто отнял у нее жизнь; и еще одного человека Георгий никак не мог простить – себя. Он чувствовал свою вину перед женщиной – и ничего не мог с этим поделать. Визиты на ее могилу были мучительны, но он заставлял себя ходить на кладбище, чтобы не расслабляться, помнить о мести, которая должна свершиться. Его семья исповедовала православие, но христианское смирение никак не влияло на считавшиеся священными законы кровной мести.

Георгий искал забвения – и не находил его. Несвершившееся возмездие зияло, болело и кровоточило, как открытая рана. Водка не помогала, новые развлечения тоже. Только встречи с Виктором Гладышевым, который рассказывал ему о тех шагах, которые постепенно, но неукоснительно вели к разгадке, давали временное успокоение. Виктор не отступит, пока не выяснит все до конца. Для него это вопрос профессиональной чести, да и долг друга. Если кто и поможет Георгию, то это Виктор. Вдвоем они несокрушимы, как горный утес.

Директор «Опала» приехал в офис опечаленным и каким-то потухшим.

«Был на кладбище, у Вики», – сразу догадался Гладышев.

Ему утром, еще до начала рабочего дня, кто-то позвонил домой, сообщил, что в камере хранения Ленинградского вокзала он сможет найти некоторые фотографии, которые прольют свет на смерть Вики Мураткиной.

– Это не обязательно, но очень возможно, – приглушенно сказал незнакомый мужской голос. – Неизвестный доброжелатель также возвращает бумаги фирмы, считавшиеся ранее утерянными.

– Кто вы? – запоздало спросил Гладышев, понимая, впрочем, что ему не ответят.

Если человек делает анонимный звонок, он не хочет называть свое имя. И правильно. В сложившихся обстоятельствах Виктор сам поступил бы точно так же. Неизвестный не потребовал денег за бумаги и снимки, и это тоже говорило в его пользу. Хотя Георгий заплатил бы без разговоров.

Гладышев не стал откладывать дело в долгий ящик и тут же помчался на «Комсомольскую», где в одной из ячеек камеры хранения Ленинградского вокзала, номер которой назвал ему голос по телефону, нашел пакет с фотографиями и папку с бумагами.

Гладышев не стал все это разглядывать и поехал в офис, прикидывая по дороге, кто бы мог быть сей неизвестный. Явно не убийца. Хотя… кто знает? Может, и он – решил навести на ложный след.

«Нет, – отказался Виктор от этой идеи. – Вряд ли. И зачем ему возвращать бумаги? Он мог их просто уничтожить. Кстати, а как они к нему попали, эти фотографии и документы? Взял в квартире убитой Вики? Значит, он был там либо в момент смерти, либо сразу после. А может, украл из офиса? Тогда зачем возвращать? Сама Вика продала? Тогда тем более никто возвращать бы не стал! Запутанно… А фотографии? С ними что?»

Гладышев едва дождался, когда он сможет закрыться у себя в кабинете и вплотную заняться рассматриванием и обдумыванием. У него не очень хорошо получалось размышлять на ходу: движение на дорогах было напряженное, и он то и дело отвлекался.

Морозный рассвет залил малиново-розовым заревом полнеба. Город весь загадочно белел, дымился, тускло блестел золотыми луковицами соборов, громадами домов, окнами, горящими от поднимающегося на востоке солнца. По заснеженным тротуарам спешили, подняв воротники, прохожие. Открывались магазинчики, киоски, маленькие кафе… Начинался зимний московский день, такой же, как сотни и тысячи других дней, – и совсем непохожий на них, несущий что-то свое, особенное, чего не было вчера и уже не будет завтра. И это неповторимое, чем любой день на земле отличается от всех других дней, были люди, их чувства, намерения и поступки, желания, тоска, радость, ожидание встречи…

Войдя в офис, Гладышев первым делом прошел в свой кабинет, закрылся, сел у стола и разложил на нем все, что он принес с собой. Так, с документами «Инвест-сервиса» все ясно: это действительно они, и их нужно будет передать Гридину как можно скорее. А вот с фотографиями придется основательно поработать.

Непонятно было, почему вообще фотографии оказались у третьего лица? Как они к этому лицу попали? И что в них могло бы навести на след убийцы?

Гладышев разглядывал групповые школьные снимки, на которых едва мог найти Вику, потом – университетские тусовки, вечеринки, спортивные соревнования, походы в лес и на речку… Ничего. Ни одного факта, за который бы зацепилось его внимание!

Вот Вика с гинекологом у кинотеатра «Зарядье», вот они гуляют в парке… похожем на Сокольники, вот о чем-то разговаривают за столиком небольшого открытого кафе… Ну и что?

«Интересно, кто делал снимки? – подумал Гладышев. – Фотоаппарат такой, что сам фотографирует, или просили кого-то «щелкнуть на память»? И то и другое возможно».

Вот Вика с Георгием на черноморском курорте – на фоне пальм и прочих тропических растений. Вот они на озере Рица, вот танцуют на открытой веранде, вот обнимаются на палубе небольшого прогулочного парохода… Так, ясно. Ну а дальше что?