Читать книгу "Чистый продукт. В поисках идеального виски - Иэн Бэнкс"

Весьма слабо торфянистый (3 ч/м), легкий, цветочный, бодрящий напиток равнинного характера. Я уже купил бутылку двадцатитрехлетней выдержки крепостью 56 градусов из линейки «редких молтов»: это довольно сильный, динамичный виски, обладающий определенной легкостью, как рапира в сравнении с саблями и мечами, более тяжелого, более северного виски. Первая партия нового разлива, выпущенная после смены владельцев «блэднока», поступит в продажу только в 2010 году; интересно будет выяснить, как изменится характер этого виски с годами. Обстановка здесь дружелюбная, персонал, похоже, неравнодушный. Остается пожелать этим людям всего самого доброго и напомнить себе, что нужно будет проследить за дальнейшей судьбой этого предприятия и его виски.

На обратном пути останавливаюсь в Уигтауне. Это книжный город Шотландии. Здесь надеются превратить его в северный Хей-он-Уай[72](Hay on Wye), а пока этого не произошло (хотя бы в силу меньшего числа книжных магазинов), он успешно развивается и живет. Один из магазинов целиком посвящен научной фантастике и смежным жанрам. Неплохо. Борюсь с собой, чтобы ограничиться только двумя магазинами и таким количеством книг, какое смогу унести в руках. Еду назад вдоль побережья и по трассе А75. Семьсот первая дорога на Моффат в обратном направлении тоже воодушевляет.

Фальшивая камера наблюдения в Твидсмюире тут как тут.

На дворе июнь; я приступил к работе над книгой. Сейчас у нас гостят сестра Энн, Сьюзен, и ее муж Фил, а также родители Энн – Денис и Криста, поэтому Энн не страдает от одиночества и недостатка внимания, когда я сижу у себя в кабинете и стучу по клавишам. В марте мы – конечно, вместе с Денисом и Кристой – отдыхали на Кипре (ремарка: в Писсури как на грех выпал снег), а до этого, в ноябре, слетали с Филом и Сью в Берлин, попавший в число моих любимых городов после того, как я в 1975 году автостопом добрался туда от Гамбурга. Ремарка: температура воздуха, как и следовало ожидать, «надцать» градусов ниже нуля. У нас была пересадка в Бирмингеме, и я купил журнал «Виски». Во-первых, к тому времени я уже подписал договор на книгу, а во-вторых, в журнале была статья о берлинских виски-барах. Ни в один из них мы не попали, но зато побродили по Шарлоттенбургу, а потом наведались в другой дворец, оплот розничной торговли – «КаДеВе». Это монументальный универмаг, два верхних этажа которого отданы на откуп чревоугодию. По сравнению с этими двумя этажами ресторанный дворик лондонского универмага «Хэрродс» выглядит как уличная забегаловка. Нет, серьезно, если когда-нибудь окажетесь в Берлине, обязательно посетите «КаДеВе»; если вас хоть сколько-нибудь интересуют еда и напитки, эти два верхних этажа предстанут перед вами уголком рая.

Впоследствии я выписал себе журнал «Виски» – исключительно в исследовательских целях.

Теперь я вошел в рабочий ритм, не забывая при этом о хозяйственных делах, а чтобы при преимущественно сидячем образе жизни хоть как-то поддерживать себя в форме, вместо коротких прогулок по деревне отъезжаю подальше на машине и брожу по лесам и холмам.

Впрочем, остается еще посетить несколько дистиллерий и продегустировать кое-какие скотчи. Жертвами принудительных экспедиций по вискикурням должна стать ни о чем не подозревающая чета Обаси.

Продвижением моих книг раньше занималась Мишель Ходжсон. Теперь она сотрудничает с «Гардиан» и «Индепендент», а в свободное от работы время, как и полагается начинающему беллетристу, пишет романы, но в течение лет десяти именно она организовывала мои рекламные туры по стране, а затем по две недели кряду водила по книжным магазинам для встреч с читателями.

То же самое она делала и для других писателей, но поскольку я выдаю по роману в год, за эти десять лет ей, видимо, пришлось терпеть меня дольше, чем любого другого бумагомарателя. Несмотря на это, она подружилась и с Энн, и со мной. Мы так сблизились, что спальня для гостей в нашем доме получила название «Ходжсон-люкс». Наша дружба не прервалась и после того, как Мишель уволилась из издательства «Литтл, Браун».

Как и Гарри с Роджером, Мишель относится к категории друзей «лет на одиннадцать младше меня». Девочка очень серьезно подходит к сбору материала. Без малого полгода жила на острове Гваделупа, сделав его местом действия своего романа, а пару лет назад уехала в Бенин, на границу с Нигерией, и готовит следующую книгу.

И в первом, и во втором уголке Земного шара говорят на французском языке; Мишель владеет им свободно, а к тому же ей требовались жаркие экзотические страны, но что еще важнее – жаркие экзотические страны с минимальным количеством англоговорящих туристов. Из чувства долга мы с Энн провели с Мишель неделю на острове Гваделупа, но на Бенин нас уже не хватило.

Может, оно и к лучшему. В Бенине она подхватила малярию. К счастью, это оказалась не самая тяжелая форма, и дело обошлось без рецидивов, но симптомы, которая описывала Мишель, были крайне неприятными. Она сравнительно легко отделалась еще и потому, что в самый тяжелый период за ней ухаживал молодой нигериец по имени Том Обаси. Через пару месяцев они поженились.

О нашем с Роджером двойственном отношении к Брэду

Брэдли Адамс – видный, рослый, плотный человечище спокойного, но безудержного нрава, страстный любитель снимать и смотреть фильмы, причем его увлеченность заражает даже меня, вечного киноскептика. Он стал продюсером «Вороньей дороги» и, если найдутся деньги, будет продюсировать экранизации моих книг по сценариям Роджера. Брэдли – неисчерпаемый источник забавных историй о кино (многие из которых придуманы им самим). Он компанейский парень и, не выпячивая себя, на всех производит неизгладимое впечатление.

Однажды мы с Брэдом и Роджером сидели в тайной подпольной штаб-квартире продюсерской компании Брэда в Сохо (я обычно плутаю, когда ищу это место; оно и в самом деле находится в подвале). Мы собрались за столом в кабинете, предназначенном, наверное, для работы над сценариями, но скорее походившем на комнату для персонала, зал для отдыха, офицерскую столовую или нечто подобное, пили вино и болтали. Мы с Роджером собирались встретиться с Мишель, которая вернулась из Африки, а после присоединиться к Брэду, чтобы я мог продолжить сбор материала для романа «Мертвый эфир» (для этого требовалось посетить крупный рождественский прием, который устраивала киностудия Working Title Films в помещении Королевского автомобильного клуба на Пикадилли, затем перейти в клубы «Граучо» и «Сохо-хаус», а под конец – в клуб «Сенчури», где я когда-то бесподобно оттянулся, да так, что тут же об этом забыл и вспомнил только через год, когда в нем же, по случайному совпадению, назначили презентацию моей книги. После этого мы вернулись в «Клэридж» и ночь напролет трепались ни о чем).

Итак, перед уходом из секретного бункера для встречи с Мишель я сказал Брэду, что она съездила в Африку и подцепила там две сущности на букву «М»: малярию и мужа. Я не заблуждался относительно своего высказывания – оно едва ли было верхом остроумия, но от писателя всегда ожидают таких реплик, и мне иногда сложно выходить из образа. А Брэд только кивнул и сказал: «Сперва комар, потом кошмар».