Читать книгу "Мстислав Великий. Последний князь Единой Руси - Василий Седугин"

Никому не говорил Мстислав, но все догадывались, что в сомнениях его большую роль играла не кто иная, как дочь Пригожа, против семьи которой надо было направлять войска...

Так или иначе, но поход на Чернигов Мстислав отменил, Всеволода не наказал, бывшему черниговскому князю Ярославу выделил расположенный на отшибе далекий лесной Муром, где тот и прокняжил до последних дней своих.

Но Мстислав до конца своей жизни раскаивался в своем решении, и недаром: после его смерти усобицы тотчас приобрели особый, отличный от прежних раздоров характер. Раньше ссоры проистекали главным образом от изгойства, от того, что осиротелые при жизни дедов или старших дядей князья не только исключались из старшинства, не только не получали отцовских волостей, но часто никаких земель, и шли воевать.

Теперь же началась новая борьба, борьба племянников с дядьями; допущение Мстислава произвело сильную смуту по всей необъятной Руси, с которой не смогли справиться последующие за Мстиславом великие князья, что явилось одной из важных причин распада страны на самостоятельные княжества.

Но это будет потом. Сейчас же важные события потребовали присутствия Мстислава на другом конце страны. Чем половцы были для южной, тем литва и чудь являлись для северо-западной Руси. Прикрываясь трущобами и болотами, они совершали неожиданные набеги, грабили и жгли селения и тотчас скрывались в бескрайних лесах. В 1131 году Мстислав подтянул к владениям беспокойных соседей войска своих сыновей Всеволода, Изяслава и Ростислава, а сам двинул великокняжескую дружину. Летом идти в лесной край было бесполезно, чудь и литва могли укрыться в любом лесном логове, им были открыты все водные и сухие пути, знакомы каждая протока, каждая гать на болоте, каждая тропинка спасала их от неприятеля. Мстислав выбрал для нанесения удара зимнюю пору. По примеру своего отца, покорившего лесное племя вятичей, он заслал в земли неприятеля лазутчиков и разузнал, где расположены укрепленные поселения, внезапным ударом занял основные из них и завез туда всякого припаса; одновременно укрепил и усилил их. Опираясь на эти крепости, он стал методично и неумолимо направлять свои войска против остальных селений неприятеля. Это была медленная, изнуряющая борьба, но в конечном итоге враг лишился крова над головой и продуктов питания. Наконец в нескольких сражениях чудь и литва были разгромлены и вынуждены были покориться. По миру, заключенному с ними, Мстислав добился отказа их от нападений на Русь.

Теперь можно было снова обратить свои взоры на юг, где, пользуясь его отсутствием, вновь поднялись половцы, короткими набегами терзая пограничные волости. Дав отдохнуть войскам от беспрерывных боев с лесным народом, он в 1132 году двинулся к половецкой границе. Но на полпути ему неожиданно сообщили о нападении полоцкого князя Давыда на Минск.

XXX

Сын Росавы Светозар вырос высоким и пригожим. Втайне опасалась Росава, что отцовская ущербность отразится на нем, но Бог миловал, княжич был умным и рассудительным юношей и все чаше вместе с родителями принимал участие в решении государственных дел. Красота его не давала покоя девушкам, не было отбоя от невест. Но Росаве хотелось сосватать ему невесту из знатного княжеского, а может, и королевского рода.

Как-то по пути из Новгорода остановились поляки. Большая часть из них были купцами, но трое оказались знатными шляхтичами, по поручению короля Болеслава решавшие какие-то государственные дела в русском княжестве. Старший из них, воевода Сбыслав Кшесиньский, проникся особой симпатией к князю Михаилу и Росаве. Он охотно и подолгу беседовал с ними, а потом пригласил к себе в горницу Светозара и целый вечер не отпускал от себя. На прощание сказал Михаилу и Росаве:

– Ах, такая у нашего короля Болеслава дочка растет, такая расписная панночка, что глаз не отвести. И всего-то ей пятнадцать лет. Расскажу я своему королю про сына вашего, какой он писаный красавец. Замечательная супружеская пара получится! Думаю, наш король захочет породниться с князьями соседнего княжества!

– Достоин ли будет наш Светозар такой чести – зятя польского короля? – искренне засомневалась Росава.

– Вполне, пани. Я недаром с ним беседовал несколько раз. Разумный и рассудительный у вас сын, так и доложу своему господину.

Поляки уехали. Росава долго не могла найти себе места от охватившего ее волнения. Легко сказать: породниться с самим польским королем, могущество которого признается наравне с германской и французской державами, имя его гремит во всех окрестных странах, с почтением относятся к нему в самой Византии!..

Вместе с поляками явился и Давыд. Но пока гости не уехали, вел себя тихо и благопристойно. Но едва последний возок скрылся за поворотом, запил и стал плакаться пьяными слезами:

– Брата жалко... Погиб ни за что мой братишка Глеб. Сгубил его киевский князь Мстислав. Сколько бед они принесли полоцкой земле, эти киевские князья! Сколько людей погубили, сколько селений разорили! И наш родной полоцкий город Минск отобрали, нашу отчину, принадлежавшую нашим дедам и прадедам!

Глядя на него, заплакал и Михаил, всегда чувствительный к чужому горю и слезам близких. Росаве пришлось утешать и того, и другого.

– Да полноте вам, – говорила она, – что толку в том, что вы здесь плачете и стенаете? Что упало, то пропало. У Мстислава за спиной вся Русь, мы тоже его подданные. А что до прошлых обид, надо простить и забыть их.

– Забыть – никогда! – вскипев, кулаком ударил по столу Давыд. – Дозволь, князь Михаил, я со своим войском завтра же верну славный город Минск и присоединю его к Полоцкому княжеству!

– Ни в коем случае! – запротестовала Росава. – Ни под каким видом! Ты накличешь такие беды на нашу землю! Минск, может, ты и захватишь, но в ответ Мстислав не только вернет его себе, но и до Полоцка дойдет, по пути разорит и пожжет не одно наше селение и погубит урожай, оставит нас голодными.

– Да, да, Давыд, – поддакивал ей Михаил, – оставит нас голодными.

– Э, какие вы трусливые и боязливые люди! Я бы на вашем месте ни мгновенье не колебался и завтра выступил в военный поход!

– Слышишь, Росава? Давыд в поход собирается. Ночь на дворе, а он успокоиться не может.

– Никто никуда не пойдет. Ты, Давыд, пей. Я тебе вот вина заморского велела принести. Пей, не стесняйся.

Пошумел еще пару дней Давыд и отправился в свое владение.

А через месяц вернулся воевода Сбыслав Кшесиньский с важным поручением от короля Болеслава. Желал польский владыка породниться с князьями Полоцкими и приглашал сватов приехать в столицу Краков.

Такое тут стало твориться в княжеском дворце! Все сбились с ног, обсуждая, кто поедет в Польшу, что с собой взять в дорогу, какие подарки преподнести королю и королеве, а главное, невесте...

Наконец все было собрано, упаковано, лошади запряжены, и длинный ряд повозок тронулся по пыльной дороге в сторону польской границы. Возглавила посольство княгиня Росава.

Через неделю после ее отъезда в Полоцк прискакал Давыд и тотчас направился к князю Михаилу. Тот чрезвычайно обрадовался своему дяде.