Читать книгу "Тропою волка - Ирина Сербжинская"

Ленивый взмах драконьего крыла — и осталась далеко позади земля кочевников. Неузнаваемо изменилось все вокруг с тех пор, когда хозяева небес окидывали взором эти края. Не было ни Ашуры, ни Мятежного края, ни солнечного небольшого государства Баттап, что лежало сейчас к югу от Доршаты. По горам граница его проходила рядом с Мятежным краем, но кочевникам ни разу не удалось спуститься с гор в зеленые долины Баттапа: граница неусыпно охранялась. По равнине Баттап граничил с Ашурой: крупный портовый город Лутака много лет подряд снаряжал торговые караваны в Доршату.

А острова Бодната, в пышной тропической зелени, с высоты полета дракона казались драгоценными изумрудами в ожерелье, двадцать восемь клочков суши в теплом море — плод вулканических извержений и коралловых отложений. Некоторые острова были довольно большими, иные же представляли собой лишь крошечные пятачки земли. Основным строительным материалом островитянам служил песчаник: и дома, и ограды были построены исключительно из этого камня. Дома жители Бодната строили довольно просторные, окрашены они были в яркие цвета, такие же яркие, как тропические цветы, и лишь крыши у всех домов белые. Объяснялось это просто: на островах почти не было естественных источников питьевой воды, не было ни рек, ни ручьев, ни озер. Поэтому вся питьевая вода собиралась островитянами лишь в сезон дождей. Для этого на выбеленных крышах, сплошь выложенных камнем, были устроены водостоки: в дождь при помощи вертикальных труб глубокие каменные подвалы-резервуары заполнялись дождевой водой, которая на значительной глубине долго оставалась холодной, словно в колодцах.

Бодната поставлял в Доршату жемчуг, перламутр, съедобных моллюсков, тропические фрукты и яркие птичьи перья, которыми модницы любили украшать вышивки на своих платьях.

Возможно, возвращаясь обратно, на Восточный рубеж, дракон бросил бы взгляд и на Кадгар, что лежал вверх по течению Чаячьей реки.

Через одну из его провинций проходил крупнейший торговый тракт, по которому в другие страны перевозились медь, серебро и свинец, лес и шерсть, окрашенная пурпуром, неограненные драгоценные камни и кожа. Это обстоятельство наложило отпечаток на развитие экономики Кадгара: значение, которое он приобрел среди соседних государств, в значительной мере было обусловлено этим выгодным положением на торговых караванных путях. В недавнем прошлом Кадгар не один раз покушался на то, чтобы силой овладеть международными караванными путями, рассчитывая пополнять казну не столько за счет доходов от взимания пошлин, сколько от прямого грабежа караванов.

В то время во главе Кадгара стоял царь (царем в Кадгаре становились не по праву рождения, а в силу «божественного» избрания», по воле богов, то есть по желанию наиболее влиятельной на тот момент группировки), который правил страной около тридцати лет, пока наконец кадгарская знать не оказалась достаточно могущественной, чтобы низложить его, а затем убить. С тех пор Кадгаром правил совет старейшин, которые старались не допускать возникновения чересчур могущественных родов.

Два раза Доршате приходилось защищать свои рубежи, отражая вторжение южан: Кадгар довольно агрессивно расширял свои границы и держал в постоянном напряжении соседние государства.

Но все это было в прошлом. Огонь войны давно не полыхал в Доршате, и в последнее время даже расовые разногласия стали не такими острыми, хотя взаимная неприязнь людей и норлоков по-прежнему существовала, подобно углям, что тлеют под серой золой.

Осень в Доршате баловала горожан последними теплыми солнечными деньками, особенно приятными после долгих затяжных дождей. Холодный дождик моросил несколько дней подряд, сменяясь по утрам ледяной крупой, и вдруг время словно повернуло вспять: уползли за горы серые тяжелые тучи, засияло солнце, изумрудом засверкало по-осеннему холодное море. Обрадовавшись погожему дню, горожане заторопились по своим делам. В торговых кварталах закипела повседневная жизнь: покупатели спешили за покупками и менялы уже сидели в своих лавочках, разложив по специальным ящичкам деньги, которые были в ходу в государствах побережья. Те же, кто не мог заплатить за торговое место, раскладывали товар на прилегающих к кварталам улочках, прямо на земле, на разостланных кусках грубой ткани: ковры, шали, колокольчики, «поющие» чаши, ножи, фрукты и сладости. Торговцы музыкальными инструментами, коротая время в ожидании покупателей, наигрывали на дудочках и маленьких скрипках. К городским бассейнам потянулись повозки, нагруженные корзинами с бельем.

От колодца торопился мальчишка-водонос, ловко удерживая на длинной палке две тяжелые бадьи.

Возле перекрестка он остановился, поспешно уступая дорогу: из Серого Замка по направлению к дороге, ведущей из города, неторопливо следовал небольшой отряд всадников. Ветерок играл стягом с изображение волка на белом фоне.

Старый гоблин сидел возле открытого окна в грязной маленькой мастерской, где пол был завален обрезками кожи, и стучал молотком, держа во рту маленькие тонкие гвоздики, — прибивал оторвавшуюся подметку к башмаку. Заказчик, голубоглазый толстый джалал с ярким румянцем на обветренных щеках, сидел рядом, на грубо сколоченном тяжелом табурете, и, прихлебывая из глиняной бутылки, ожидал, пока починят ботинки. Шляпа его с потрескавшимися от времени полями была сдвинута на затылок, и седые кудри падали на воротник выцветшей теплой рубахи.

Гоблин услышал стук копыт в конце улицы, глянул мельком в оконце и сильнее застучал молотком, ловко поворачивая разношенный башмак на чурбаке, служившем ему верстаком. Джалал усмехнулся, заметив, как по темному бугристому лицу гоблина проскользнула тень.

— Не любишь норлоков? — поинтересовался он. Гоблин вынул гвозди изо рта, положил на чурбак и принялся сосредоточенно рыться на захламленном подоконнике.

— За что их любить? — буркнул он наконец, отыскав шило и ловко прокалывая подошву ботинка.

Джалал поднял брови, обдумывая, что сказать, и поболтал полупустой бутылкой. Его мало интересовало, как относится гоблин к норлокам, но сидеть в ожидании заказа было довольно скучно. Хотелось поговорить, но, как назло, старый гоблин был не из разговорчивых: уже сколько лет джалал ходит к нему чинить башмаки, а ни разу так и не удалось поболтать с ним по душам. А ведь мог бы рассказать какую-нибудь занимательную историю — гоблины-то живут лет триста, не меньше! Сколько всего увидишь за такую долгую жизнь!

— Ну... Они охраняют наш город. — Джелал сделал глоток и утер ладонью рот. — Никто не сунется сюда, пока здесь эти клыкастые. Хотя говорят, что их «волки» — настоящие головорезы. — Он подождал немного, но сапожник молчал, не отрывая глаз от башмака, тонкие губы его были крепко сжаты. Джалал помолчал немного и сделал еще одну попытку втянуть его в разговор: — Куда это, интересно, они направляются? Это Великий норлок, видишь? Его не часто увидишь в городе....

— Вижу, — коротко ответил гоблин. — И что с того?

Его собеседник пожал плечами.

— Ничего, — добродушно сказал он. Язык у него уже немного заплетался. — Слушай, завтра принесу тебе башмаки жены, зимние, сможешь их подлатать? Только не дорого.