Читать книгу "Меч Рассвета - Сергей Раткевич"

Линии реальности тяжко вибрировали под его пальцами, и все силился, нарастая, гулкий пронзительный рев.

– Отпусти! – испуганно выдохнул Зикер. – Отпусти, придурок! Без пальцев останешься!

– Нет! – с отчаяньем отрезал Тенгере. – Нельзя отпускать! Он сейчас весь мир на клочки порвет! И плевать ему на Курта с его заколдованным кольцом! Ему на все плевать! Он просто порвет мир в клочья!

– Голор? – быстро спросил Зикер.

Спросил, просто чтоб сказать хоть что-нибудь, он уже знал ответ.

– Он вспомнил, – тусклым голосом ответил Тенгере. – Ему нашептали. Я не успел… не сумел увидеть – кто…

– Будь он проклят, кто бы он ни был, – бросил Зикер. – Будь он проклят на всех языках и молчаниях, будь он проклят тремя днями гибели и девятьсот девятью именами Заката!

И в этот миг внутри шара произошел взрыв!

С коротким пронзительным стоном Тенгере выдернул из шара свои странно-светящиеся пальцы.

– Любимый! Больно?! – воскликнула Богиня.

И замерла, застыла, против своей воли вновь глядя не на руки Тенгере, а туда, куда смотрел он сам, куда смотрел и Зикер. В колдовской мерцающий шар, где рвалась на клочки реальность всего мира, где обрывались связи и судьбы, разлучались начала и концы, теряли смысл дорога и умирала память.

Хаос, кипящий в шаре, поразил Зикера.

Великий Черный Маг не знал, что делать!

Линии реальности покрывались багровыми пузырями и лопались, скручивались черными бесформенными жгутами, взрывались с треском, разбрасывая вокруг себя обломки, вспыхивали и сгорали, рассеивая пепел, трескались, крошились, гнили, попросту таяли… не было конца этому разрушению.

«Конец».

«Что-то делать уже поздно».

Великий Черный Маг Зикер Барла Толлен медленно выдохнул. Жить этому миру оставались считанные часы. И ничего нельзя было сделать. Ничего.

Перекореженный портал выплюнул всклокоченного Йоштре Туйена.

– Стабильность мира нарушена! – выдохнул тот. – Зикер, я к себе! Попытаюсь задействовать и Белый, и Черный Ордена одновременно! Может, удастся удержать…

Он спиной прыгнул в содрогающийся, словно от боли, портал и исчез.

«Ничего они не удержат, – подумалось Зикеру. – Сдохнут, а не удержат…»

– Арфа Вечности разрушена… – прошептала Богиня. – Мастер Зикер, мне нужен меч!

– Зачем? – тихо спросил Зикер.

– Предпочитаю умереть с мечом в руках, – ответила Богиня.

– Ну так обними мужа, – ответил Зикер. – Лучшего меча, чем он, у тебя никогда не будет.

А Тенгере вдруг начал плакать. Это было так неожиданно, что остальные просто замерли неподвижно, не в силах что-либо сказать или сделать. В полном молчании его слезы падали на хрустальный шар. Падали с тихим мелодичным звоном. Падали… падали… падали… На хрустальный шар падали. Потом звон пропал, потому что слезы начали падать не на поверхность шара, а внутрь. Глубже… еще глубже… Большие, крупные, прозрачные слезы падали в мерцающий шар и пропадали в нем. А потом в шаре пошел дождь. Самый настоящий. Он как бы самозародился от этих внезапных слез и теперь шел не переставая.

– В шаре идет дождь, – потрясенно прошептал Зикер, завороженно глядя на Тенгере. Он ничего не понимал и даже представить себе не мог, что возможна такая магия.

Но Тенгере его не услышал. Он сидел, чуть согнувшись, и быстро-быстро шевеля губами.

– …И потом они жили долго и счастливо, – услышал наконец Зикер. Услышал и не поверил своим ушам. Потому что… не бывает ведь такого!

А Тенгере протянул все еще светящуюся руку, засунул ее в шар и провел рукой слева направо. От его руки отделилась мерцающая линия.

– Струна… – благоговейно прошептала Богиня. – Новая…

– …И эти – тоже, – вновь послышался голос Тенгере. – Тоже долго и счастливо. Просто они были немного странными. Но соседи на них не обижались.

– Мастер, мой муж восстанавливает струны! – обернувшись к Зикеру, выдохнула Богиня. – Он чинит Арфу!

– Ч-ш-ш… не шуми… – прошептал Зикер. – Ты права, девочка. Он великий мастер, твой муж. Может быть – величайший.

– А эти часто ссорились, но когда мирились, им было хорошо. Пусть они поменьше ссорятся, ладно? – продолжал Тенгере, и под его рукой оживала уже следующая струна.

И следующая… и следующая…

– Мы не умрем? – улыбаясь сквозь слезы, прошептала Богиня.

Зикер улыбнулся.

– Никто из нас? – продолжила она.

Зикер улыбнулся еще шире.

– Никто вообще? – с надеждой прошептала она.

– Мы будем жить долго и счастливо, – в ответ улыбнулся Зикер. – Ты же слышала, что твой муж сказал? Разве можно ослушаться столь великого мага?

– Нельзя, – шепнула она, счастливая. – Нипочем нельзя.

– Перед ним даже Боги склонятся, – шепнул Зикер. – Ведь отныне им предстоит жить так, как он придумал. Можно даже сказать, что он их заново сотворил.

– Не только их – всех нас, – шепнула Богиня.

– Всех нас, – согласно кивнул Зикер.

А ситуация длилась и длилась. Время стало бесконечным, а пространство не имело значения. И только рука Тенгере протягивала линию за линией, струну за струной. Долго и счастливо… долго и счастливо… долго и счастливо… Время стало бесконечным, потому что нет конца творению, а творец не может уйти со своего поста. В каком-то смысле они и теперь все еще там. Суровый юноша с заплаканным лицом, тянущий струну за струной и, словно заклинание, повторяющий: «долго и счастливо», обхватившая его за плечи девушка и молча смотрящий на них старик. Творец и Свидетали Творения…

– Теперь у него лишь два выхода, – отрывая от шара заплаканное лицо, промолвил Тенгере. – Он или начнет войну, или попробует отобрать у Курта кольцо.

– Он начнет войну, – убежденно сказал Зикер. – И попробует отобрать кольцо. Он будет пробовать оба варианта. И старательно искать третий.

– Третьего больше нет, – убежденно отозвался Тенгере. – Только эти два.

– Ты твердо в этом уверен? – с сомнением спросил Зикер.

А потом понял и хлопнул себя ладонью по макушке.

– Ты ведь сейчас, можно сказать, сотворил мир по новой, – ошеломленно промолвил старый маг. – Кому, как не тебе знать…

– Не мир, – покачал головой Тенгере. – Всего лишь его судьбу.

– А без этого гада ты ее сотворить не мог? – пробурчал Зикер.

– Я старался, – вздохнул Тенгере. – Но Голор… он чужой. Он не из этого мира. Как ни меняй реальность, а он все равно в стороне остается.