Читать книгу "Атриум - Дмитрий Матяш"

И этот кто-то нашелся.

Кудесник открыл глаза и ощутил неожиданную ясность в голове и легкость в теле. Будто и не лежал только что, скрючившись, в позе эмбриона. Не трясся в лихорадке, выбивая ботинками по стене ямы чечетку. Не рычал, не хрипел с полным пены разинутым ртом, будто его душил кто. И вены на шее не вздувались до такой степени, что, казалось, еще немного, и они лопнут. Очнулся — и все это прошло разом. Как рукой сняло. И в голове все упорядочилось, затихло. Лишь ощущение было таким, что одежда стала на размер меньше.

Он поднимался на ноги, когда «уазик», скрипя старыми полуосями, пришел в движение. Кто-то его тянул, зацепив за крюки обрывком троса. Человека было видно лишь до пояса, но и ботинок было достаточно, чтобы Егор узнал в нем Роба.

— Хватит прятаться, иди ко мне, малыш! — крикнул он, вытащив машину на улицу.

— Так ты не сдох, — констатировал Кудесник, укладывая на землю мертвое тело Герцена, свалившееся в смотровую яму. — Говоришь, пули тебя не берут?

— Не-а, не берут. Да оставь ты трупака в покое, Кудесник. Он тебе не друг. Я буду твоим другом, если ты отдашь ту фигню, что мешает тебе быть человеком.

— Что значит «отдашь»? — спросил Кудесник, выпрыгнув из ямы. — Тебе нужно, ты и возьми. Попробуй.

Громадный Экспериментал хищно скалился. Его руки с четко просматриваемыми группами мышц и мощная, словно две гранитные плиты, грудь были забрызганы кровью, но на теле не было ни царапинки. Он отпустил трос и обеими руками начал подманивать Кудесника к себе.

— И все-то вам всегда от нас нужно, — сказал Кудесник. — Все-то вам всегда мало. Все хотите заграбастать себе. То, что не продается, приходите и забираете силой. Что вы за люди такие вообще?

— Да потому что нельзя вам доверять. — Роб пренебрежительным взглядом окинул бродягу с ног до головы. — Вы же как обезьяны с гранатами — никогда не знаешь, чего от вас ожидать и когда вам придет в голову выдернуть чеку. Так что это для вашей же безопасности. А то, знаешь, один профессор изобрел, а второй нашел применение.

— А-а, страшно стало, — понимающе кивнул Егор.

— Нет, это называется иначе. Лучше предотвратить появление заразы, чем потом тратить силы на ее уничтожение.

Кудесник ухмыльнулся.

— Так поздно уже предотвращать-то, — сказал он, и что-то в лице Роба изменилось. — Опоздал ты маленько.

— Ну-ка. — Он выхватил сзади из-за пояса пистолет и выстрелил, целясь Егору точно между глаз.

В тот же миг зрачки у бродяги расширились, в мозгу словно щелкнуло реле, время замедлилось и стало отчетливо видно, как пуля, словно взмывающая ввысь ракета, под которой клубится огонь, вырывается из ствола. Поддавшись толчку внутренней волны, он ушел в сторону, и пуля пятидесятого калибра, обдав жаром щеку, прошла всего в нескольких сантиметрах. Да, теперь он может не только наблюдать, как летят пули, но и уклоняться от них!

— Успел-таки, — с досадой прошипел Роб, пряча пистолет обратно. — Неужто старик прятал для тебя ампулу в яме? Что ж, давай посмотрим, как над тобой поработали.

Кудесник остановился метрах в трех от него. Поспешно снял с себя бушлат, расстегнул и сбросил «защитку», отправил следом и свой КИП с руки. Обнажил торс с великолепно развитыми мышцами и татуировкой парашюта на правом плече. И, не скрывая, наслаждался мигом, когда выражение лица у американца из насмешливого стало сосредоточенно-недоверчивым.

— У-у, да ты никак в спортзал все это время ходил? — уважительно спросил Е-боец. — Не теряешь времени зря.

— И впредь терять не буду, — ответил Кудесник.

В мгновение ока Роб воткнул себе в шею свой инъектор, вдавил поршень до упора, на долю секунды закрыл глаза. А затем двинулся на бродягу с поднятыми для боя кулаками. Они схлестнулись, как и в прошлый раз, сначала в кулачном бою. Только удары в этот раз были такой силы, что задрожала под ногами земля. Но, обменявшись серией классических боксерских ударов, оба поняли, что блокировки противника не позволяют кулакам достигать цели. Роб решил пробить правой ногой Кудесника по печени, но тот отскочил назад, и нога прошла в пустоту. Тогда, не желая терять заданной инерции, он подпрыгнул и попытался достать Звягинцева с «вертушки» левой, но и это ему не удалось.

— Ты хитрец, да? — оскалился он, приземлившись.

— Уж какой есть, — пожал плечами бродяга.

Они снова начали сходиться для схватки. Роб хитрил, отвлекал внимание Кудесника глупыми рожами, махая головой кулаками, как обезьяна между прутьями клетки. Они сблизились как две стихии — злые, хищные, мышцы вздыблены, глаза аж дрожат от напряжения, зрачки расширены. Каждый был готов нанести тот один-единственный удар, который отправит противника в нокаут, и каждый боялся допустить ошибку. И хоть Егор был почти на голову ниже Роберта и значительно уже в плечах, тот не спешил принимать поспешных решений и полагаться лишь на свое физическое превосходство. А потому они снова обменялись «пробующими» ударами руками и ногами. Впрочем, Кудесник все же улучил момент, сделал шаг назад и ударил Роба прямым с ноги в область живота.

— О, м-мать, — восхищенно вырвалось у него, когда американца снесло, словно взрывной волной.

Тот пролетел метров пять назад, упал на спину, но на лету перекувыркнулся и тут же вскочил.

В его глазах горела ненависть. Несколько мгновений он стоял, тяжело дыша и раздувая ноздри, а затем схватил валявшийся поодаль ржавый «уазовский» двигатель, причем с такой легкостью, будто тот был пуховой подушкой, и метнул его в Кудесника. Тот, конечно, успел уклониться — всяко двигатель не пуля, но сам вид пролетающего мимо ржавого болида, ударившегося в землю в нескольких метрах позади него, произвел на него должное впечатление.

«Ох, и ни фига ж себе», — округлил глаза Кудесник, видя, как вслед за кульбитами двигателя в воздух поднимаются клоки земли.

Стоило ему так подумать, как выяснилось, что проблемы у него куда хуже, чем он предполагал. Кудесник поздно понял, что Роб не надеялся сбить его таким огромным и неуклюжим предметом, как движок от УАЗа, — это был всего лишь отвлекающий маневр, на который он легко повелся. А потому, снова повернувшись к противнику, он получил удар такой силы, будто подставил лицо идущему на всех парах поезду. Голова запрокинулась, он увидел серое, неприветливое небо и ощутил, как его ноги отрываются от земли. Но, что самое странное, боль была тупая, словно ударили его свернутым в рулон матрасом. Болевой рубеж, должно быть, у него занижен почти до нуля.

Упав в траву, Кудесник провел пальцами под носом, посмотрел на них и, не увидев алых капель, понял, что его совершенно ничто не вынуждает валяться в компании мертвого сержанта. В прыжке поднялся, широко расставил ноги и глазами поискал американца. Ощутил его энергетику сзади, но снова опоздал, Роб поймал его шею в изгиб левой руки и дернул на себя, пытаясь сломать ему шейные позвонки, но Кудесник изо всей силы ударил его локтем в печень, и противнику пришлось ослабить хватку. Егор ударил его снова, а затем схватил обеими руками за предплечье, все еще сдавливающее горло, выкрутил его руку ладонью кверху и, подставив под локтевой изгиб свое плечо, резко дернул вниз. Локоть, как известно, в другую сторону не сгибается. Роб вскрикнул, чувствуя, как затрещал сустав, но выломать себе локоть не позволил. Свободной рукой он ударил Егора по затылку, словно молотом, а затем ответил ударом по печени — но только с колена. Удар был такой силы, что все внутренности у Кудесника покачнулись, как вода в полузатопленном трюме. И хоть боли он не ощущал, разум сигналил красной лампой — еще несколько таких ударов, и о печени можно будет забыть навсегда. Рефлекторно наклонившись набок, чтобы защититься от повторного удара, Кудесник выпустил руку Экспериментала, и тот снова перехватил инициативу.