Читать книгу "Элла - Ури Геллер"

— Перебрала, что ли?

— Она в шоке после встречи с отцом.

— Джо, мне кажется, ты чего-то не понимаешь! Ты мне должен! А мне нужен материал!

— Ладно, ладно… Я приберегал вот это, но можешь взять, — Дола вытащил из кармана конверт, и вытряс из него десять полосок негативов. — Кларисса из моего офиса даст тебе информацию, что да как. И это не что-нибудь, а супертовар высшего класса. Если я и дальше стану раздавать такие вещи бесплатно — останусь банкротом.

Грин поднес одну из полосок к окну. На ней не было изображений Эллы. Девушка-то там была, но явно не Элла. Похоже, черноволосая и смуглая. В одном белье. А еще с ней был мужчина. Обнаженный. Размытая полоса затеняла левую грань каждого кадра. Наверное, снимали через окно, или сквозь замочную скважину. Парочка явно не догадывалась, что их фотографируют.

Грин проверил следующую полоску. Мужчина сжимал девушку в объятиях. Его лицо было обращено к камере. На негативе черты его было трудно разобрать, но Барри Грин вполне мог догадаться, кто это.

Это был тот самый гуру. Викинг. Приятель Эллы. Питер Гунтарсон.

Глава 32

Элла проснулась в собственной постели. Она уже так давно не лежала в ней! И не помнила, чтобы заснула здесь.

Она вообще не помнила, как заснула.

Из-за задернутых занавесок просачивался свет. Она была полностью одета. Эти два факта натолкнули ее на мысль, что она, наверное, умерла. Должно быть, тогда себя чувствуешь точно так же — оказываешься в знакомом месте, и не можешь сказать, почему. И времени неизвестно сколько… И этот свет, такой призывный, ждущий, чтобы ему порадовались…

Свет Эллу не пугал. Она даже была ему рада. Она соскочила с кровати, и отдернула занавески в стороны.

В забетонированном соседском дворике — единственном месте, которое было видно из ее окна, — четверо или пятеро мужчин в клетчатых куртках с капюшонами навели на нее объективы, как корабельные пушки. Она оперлась ладонями на подоконник, влажный от осевшего пара.

Она слышала, как в комнате под ней что-то кричит Питер.

С лестничной площадки она могла бы разобрать слова. Эллу обрадовало, что он здесь. Мир за стенами дома все еще казался ей нереальным, подернутым дымкой, и она никак не могла вспомнить, когда же в последний раз видела Питера. Как и того, когда они расстались. Она прислушалась.

— Это все из-за того, за чем вы охотитесь. Деньги, деньги, деньги, деньги!.. Чем больше вы будете их жаждать, тем меньше будете получать. Вы вообразили, что получили дармовой билет на обед. Но Элла — это билет на что-то гораздо большее!

— Вот только не надо, — услышала она насмешливый ответ Хосе Дола, — только не надо рассказывать мне, что вы уж такой святоша! Все уже знают, какую именно прибыль вы извлекаете из славы и богатства. Они прочли об этом в «Стар».

— Да вы настоящая пиявка! Вы не просто жаждете денег, вы не просто мечтаете отобрать у Эллы все до последнего пенни — вы еще и хотите иметь на это моральное право! Что ж, доктор Жадность, давайте назовем вещи своими именами. Мой образ жизни не меняется только из-за встречи с Эллой. Я не женат. Кто, по-вашему, будет хуже выглядеть в глазах взрослого читателя «Дейли Стар»? Я, пользующийся своей холостяцкой свободой по своему разумению? Или грязный мелкий шантажист, который шпионит за мной, исподтишка собирает фото и загоняет их желтой прессе ради жирного куска?

— Могу вас заверить, что за эту отвратительную историю не заплачено ни пенни!

— В таком случае, вы ухитрились предать даже собственный стиль работы! Отдать что-то даром — надо же!

— Вы все время забываете, что я не зарабатываю на этой истории. Только инвестирую — и свое время, и свой опыт…

— И не видать вам дивидендов как своих ушей! Здесь задействован высший разум, о котором вы и понятия не имеете. Справедливый разум. Чем больше вы будете жаждать выжать деньги из Эллы, тем больше будет утекать из вашего собственного кармана.

— О, приберегите свои вуду-штучки для девиц, которых затаскиваете в постель!

— Подумайте сами: сколько денег вы уже потратили? Во что это вам обошлось? Чем больше будете стараться, тем большим будет урон.

— И кто же именно вершит суд?

— Кто?! Я могу вам сказать, кто вы такой! Вы — шантажист, старомодный лицемерный кровососущий вымогатель. Сотню лет назад вы бы воровали людские тайны, и торговали своим молчанием. Теперь вы продаете наворованное газетам. Так или иначе — все равно это шантаж! Если мы действительно рождаемся не один раз, то именно таким вы всегда и были — шантажистом. Погрязшим в грехе торговцем грязным бельем.

— Так же, как вы — торговец чушью собачьей!

Элла тихонько пробралась вниз по лестнице. Она стояла у порога в столовую, где бушевала ссора, где когда-то дядя Роберт пытался подвергнуть ее экзорцизму. Джульетта была в кухне, дальше по коридору, — сидела, прижав к глазам кулаки.

Занавески в кухне были плотно задернуты — защита от вездесущих камер.

— Мам, ты как, нормально?

— Отлично, все хорошо…

— А почему мы дома?

— Потому что мы здесь живем! Налей сюда воды, — она протянула Элле пустой стакан, от которого пахло спиртным. Элла тщательно его прополоскала.

— Питер и тот человек спорят…

— Слышу.

— Почему у Фрэнка в комнате темно?

— Что?

— Фрэнк у себя в комнате, и там совсем темно.

— Когда я ушла, он смотрел телевизор. И вовсе там не темно — я раздвинула занавески.

Элла кивнула. Ей не очень-то хотелось возражать Джульетте. Но это было как-то странно — во всех остальных комнатах в доме она чувствовала дневной свет. Только не у Фрэнка — комната Фрэнка по-прежнему казалась ей темной.

— Мам…

— Да… Что?

Она не нашлась что сказать. Пришлось взять мать за руку, поднять из-за стола, и отвести в комнату Фрэнка.

Занавески действительно были раздвинуты, и телевизор работал. Фрэнк не спал, он лежал на кровати. Элла села рядом и обняла его.

— Тетя Сильвия вернулась? — спросил он.

— А на что тебе Сильвия? — вопросом на вопрос ответила ему мать.

— Она сказала, что сделает так, чтобы у меня голова не болела.

Головные боли, слабость и бледность Фрэнка больше не вызывали у окружающих сочувствия к нему. Все эти симптомы списали на обычную реакцию мальчишки, сестра которого вдруг оказалась важной персоной, а родители не могут теперь находиться с ним рядом каждый день.

И никому не приходило в голову, что он может умереть от такого пренебрежения…

Элла обнимала его. Ее волосы лезли ему в рот, и он пытался увернуться, но, с другой стороны, ему тоже не хотелось ее отпускать. Когда он вновь заговорил, его голос звучал озадаченно, как у всех семилетних ребятишек, которые не знают, как правильно задать интересующий их вопрос: